Ближе к вечеру встретили китов. Они сопели, пуская фонтаны. Мозжухин говорит, что это нарвалы, мне кажется — касатки.

Прикольно снимали закат: солнце скрылось наполовину, и через три минуты начало всходить. Парфишина никогда раньше не фотографировала восход и закат одновременно.

Шторм. Туман. Потеряли из вида «Марсельезу»… Бардак со связью… Кулик злой… Через час «Марсельеза» нашлась… Надо писать свой морской устав, чтобы в критической ситуации не думать, а исполнять правила. Ванты начали свистеть — ветер примерно 12 м/с или больше. Идем уже 4 часа. Волна — 4–5 баллов. Сначала страшно, через несколько часов привыкаешь.

Очень холодно. Стремительно скользим вниз по граням пирамиды Маслоу. Сначала мечтаешь о креолках и горячих минеральных ваннах на Камчатке. Через час — о бане на заставе у погранцов, еще через час — просто о сухих дровах на берегу.

Вчера ночью ходили купаться-мыться на реке Оленьей. Там прыгала семга. Вода в реке на 10 градусов теплее, чем в море…

Еще одна надпись на оранжевую футболку: «Я в неволе не размножаюсь». В открытом море зацепили канат от какого-то судна.

Начались психологические терки. В автономке они возникают на 4-й, 7-й, 11-й дни. У нас 4-й день. Адмирал Кулик с утра был несдержан, пошел против коллектива, отказал нам в пересадке части экипажа с судна на судно с целью фото- и видеосъемки. Сейчас говорит, что, возможно, это спасло их жизни. Когда ситуация просто плохая, он орет, когда полная задница — командует тихо и четко, произнося слова практически по слогам.

На вахте помогают кедровые орешки из ресторана «Экспедиция».

Мы отчаливались через сильный прибой и вымокли еще на берегу. Поэтому нервы сегодня особенно обострены.

До земли — 3–4 километра, плывем в видимости 200 метров. Холодные волны высотой около 3 метров. «Марсельеза» ухает в ущелье между ними и скрывается полностью, видна лишь мачта. Говорим: «Обещали плавание Мурманск — Архангельск в прямой видимости суши». И сами себе отвечаем: «Такой большой, а в сказки веришь». Спустя пару часов из тумана проступают острые скалы, прибой с пушечным грохотом делает взрывы воды. Тараса спрашивают: «Когда рядом берег, вы чувствуете себя спокойнее?» «Порой — не очень», — отвечает Тарас.

Василь где-то слышал, что раньше были деревянные лодки и железные люди. Сейчас наоборот.

Глядя на мою писанину, братва зубоскалит: «Гоголь бы здесь рыдал. Вий отдыхает».

Несколько дней исследовали, что выбрасывает море по кромке приливной линии. Ну, водоросли — понятно. Гораздо интереснее продукты жизнедеятельности человечества. Результаты такие: около 40 процентов мусора приходится на полезно-производственную деятельность рыбалки. Обрывки сетей, буи и т. д. Чуть более половины — на бесполезную и вредную пластиковую упаковку, придуманную маркетологами потребностей. Особенно много хлама из полиэтилена.

У Василя сегодня день рождения. Подготовку праздника обсуждали две ночи, когда Василь уходил спать. Забросить вертолетом рояль и музыкантов во фраке не дал Кулик, решив, что это отвлечет ресурсы, необходимые для маршрута.

Сейчас Тарас будит Василя, а Парфишина собирает букет незабудок-васильков…

Сидим в бухте, штормим — отмечаем день рождения. Я нашел на берегу морскую мину. Решили, что она для праздничного фейерверка. У Василя право первого удара кувалдой.

Утром накрыли ему стол на каменном пальце в километре от лагеря. Там убежище троллей. Живая гитарная музыка, горячий чай и красная икра. Внизу, вокруг огромного буя, бурлит «джакузи». На оранжевом пластиковом буе, найденном на пустынном пляже, написали пожелание: «Большой гарем, много детей, деревянный дом с баней. Dream the life (мечтай свою жизнь), Live the dream (проживай свою мечту)». Василь сбросил буй со скалы в ревущий пенный отбой.

Штормовой ветер почти залег. Погода уже дает «добро». Выходим через два часа. Баркас, везущий смену первой группы на Святой Нос между Баренцевым и Белым морями, где-то тоже стоит в бухте и штормует. Обсуждаем отсутствие права свободы человека на самоубийство, а также права на риск собственной жизнью и жизнью подчиненных. Спорим втроем: Кулик, Стас Березкин и я. Потому что когда киты дерутся, моллюски лежат на дне.

Я единственный курящий в группе из восьми человек. Это внушает веру в здоровый генофонд. Осталось 16 сигарет…

Ветер нас надул. Шторм притих. Мы собрали лагерь, загидрились. На деревянных катках протащили катамаран до линии отлива — метров по 200 каждый. И тут задуло круче вчерашнего.

Ясно. Видимость отличная. Волны темно-бирюзового цвета. Кулик жарит лепешки из сдобного дрожжевого теста. Василь попросил после похода отдать ему посудный ящик — плиту с «Георгия Победоносца». Тут толкнулся маятник мысли о специальном блюде в ресторане «Экспедиция». Думаю, это будут макароны по-флотски «СевМорПуть». Готовятся в зале у стола на раскачивающихся качелях. Через 10 минут додумали, что такой же кухонный агрегат можно установить в движущемся джипе на половину заднего сидения.

Василь: «Мы как ракеты. Такие же обтекаемые и такие же целеустремленные».

Под утро подошел баркас со сменой. Все такие свежие, бодрые. Прямо мамины пирожки у них из попы торчат. Наша группа практически не успела поспать. И, похоже, мы еще не доосознали, что наша звездная команда распалась. Слезы на глазах не только у Парфишиной. Думаю, что новые ребята похожи на новобранцев во время боевых действий. Очень нерасторопные и неслаженные, как и мы неделю назад на старте в Мурманске. Мы (первая группа) не идем на Святой Нос — стык Баренцева и Белого морей. Не идем, чтобы поддержать новый состав со встречной логистикой из Архангельска. Грустно. Обнимаю. До связи!

Наша группа возвращалась в Мурманск на баркасе. Треска и пикша клюют с 7 вечера. Легли в дрейф, начали ловить, полчаса — полведра. Тут Меркулов кричит: «Большая взяла! Давайте фото и видео». На глубине 70 метров был зацеплен и поднят на борт камень — подарок Северного Ледовитого океана. Он оказался в водорослях, постройках рачков отшельников и других живых непонятных нам существ, в общем, подобен планете Земля, если смотреть на нее глазами инопланетян.

Борт Мурманск — Москва приземлился во Внуково в семь утра. Неожиданно оказалось, что нас встречает тридцать человек, включая музыкантов из ресторана «Экспедиция». Коллективу ресторана мы и подарили добытый на глубине камень. Чтобы водоросли и рачки-отшельники не погибли, им пришлось купить специальный морской аквариум.

С середины 1990-х годов лучшие предприниматели России нередко узнавали друг о друге от Сергея Ивановича Макшанова, неутомимого собирателя блестящих практик. Эти практики он транслировал от нас друг к другу, притом, что между собой мы зачастую даже не были знакомы. Наряду с компанией «Руян» и многими другими компаниями, к стратегиям которых Макшанов имел прямое отношение, им упоминалась звездная иркутская группа «Новая реальность», лидером которой был Павел Скороходов.

И я, и Павел не раз слышали рассказы («кейсы») о действиях наших компаний, а возможность познакомиться представилась нам лишь зимой 2004 года в Иркутске. Это был пресс-скаут гонки «Экспедиция-Трофи», я и мои товарищи на двух внедорожниках первый раз прокладывали путь на Владивосток.