– Ничего не выйдет! – облегченно выдохнула она.

– Почему?

– Мне нечего надеть!

– Ну, это ерунда. – Алекс небрежно махнула рукой. – Ты наденешь платье, которое я привезла из Франции. – Она подняла руку, чтобы предупредить протест Элизабет. – Я все равно не смогу его больше носить, – спокойно сказала она. – Я уже слишком раздалась в талии.

Элизабет бросила недоверчивый взгляд на тонкую талию подруги, а Алекс продолжила:

– На следующий год оно выйдет из моды, поэтому будет справедливо, если хотя бы ты сможешь его надеть. Я уже послала записку Бентнеру, чтобы он прислал сюда Берту со всем необходимым, – Алекс обезоруживающе улыбнулась, – потому что на Променад-стрит я тебя сегодня уже не отпущу. У меня есть сильное подозрение, что если я сделаю это, то через пару часов ты пришлешь мне записку, что у тебя разыгралась страшная мигрень и ты лежишь в кровати, обвязав голову полотенцем.

Несмотря на страх и волнение, Элизабет не удержалась и фыркнула, потому что именно об этой возможности только что подумала.

– Я согласна на этот план, – медленно произнесла она, и ее большие зеленые глаза твердо встретились с голубыми глазами подруги, – но только в том случае, если у бабушки твоего мужа не возникнет против меня абсолютно никаких возражений.

Огромный вздох облегчения вырвался из груди Алекс.

– Предоставь это мне.

В дверях появился дворецкий и торжественно объявил:

– Только что прибыла вдовствующая герцогиня, ваша светлость. Я проводил ее в желтую гостиную, как вы приказали.

Алекс поднялась со стула и, изображая уверенность, которой в действительности не чувствовала, сказала:

– Я только перекинусь с ней парой слов. Мне бы хотелось сначала объяснить ей кое-что наедине. – На полпути к двери она остановилась и, оглянувшись, нерешительно добавила: – Мне нужно тебя кое о чем предупредить. Дело в том, что бабушка моего мужа иногда бывает немного… резковата.

«Пара слов», которой перекинулась Алекс с герцогиней, заняла значительно меньше пяти минут, но Элизабет смотрела на часы в страшном напряжении, представляя, с каким негодованием и неохотой будет воспринята просьба Алекс. Когда дверь гостиной распахнулась, Элизабет была уже настолько взвинчена, что вскочила на ноги и застыла, чувствуя себя неуклюжей и нелепой. Об руку с Алекс в комнату торжественно вплыла самая величественная женщина, какую она когда – либо видела. Вдовствующая герцогиня Хостонская обладала царственной осанкой, высоким ростом и пронзительными ореховыми глазами. Аристократический нос и надменное выражение лица с безупречно гладкой белой кожей усиливали внушительное впечатление, которое производила эта женщина.

В устрашающем молчании она подождала, пока Алекс закончит официальное представление и Элизабет присядет в реверансе. Так же молча герцогиня подняла к своим холодным ореховым глазам лорнет и осмотрела Элизабет с головы до ног. Стоя под этим взглядом, Элизабет мысленно уже распростилась с надеждой, что эта женщина согласится оказать ей покровительство – добровольно или поддавшись уговорам Алекс.

Когда герцогиня соблаговолила наконец заговорить, Элизабет услышала резкий завывающий голос.

– Юная леди! – безо всякого вступления начала она. – Александра только что объяснила мне, что хотела бы заручиться моей помощью, чтобы заново представить вас свету. Однако, как я сказала Александре, ей нет никакой нужды посвящать меня в детали скандала, вызванного вашими отношениями с неким мистером Торнтоном два года назад. Они мне прекрасно известны, так же, как и всему остальному обществу. – Она подождала, пока это бестактное и неуместное замечание произведет свой губительный эффект, задев гордость Элизабет, после чего вопросила: – Что я хочу сейчас знать, так это можно ли ожидать от вас повторения подобной истории в случае, если я соглашусь выполнить просьбу Александры.

Элизабет почувствовала, как в ней закипает возмущение, но все-таки сумела сохранить внешнее спокойствие и не отвести взгляда, и, хотя голос ее немного дрожал, он оставался спокойным и ясным:

– Я не могу сдержать злые языки, ваша светлость. Если бы это было в моей власти, я не стала бы предметом того скандала два года назад. Однако я хочу поставить вас в известность, что не имею ни малейшего желания быть вновь представленной этому обществу. У меня до сих пор не зажили шрамы от последнего общения с высшим светом. – Вложив в слова «высший свет» как можно больше презрения, Элизабет закрыла рот и приготовилась к словесному четвертованию, так как вдовствующая герцогиня выслушала ее речь, грозно сдвинув свои белесые брови. Однако через секунду светло-ореховые глаза засветились чем-то вроде одобрения и обратились к Александре. Коротко кивнув ей, герцогиня сказала,

– Согласна с тобой, Александра. Она обладает достаточной выдержкой, чтобы пройти через это испытание. Забавно, не правда ли, – продолжила она, с улыбкой обращаясь к Элизабет, – что, с одной стороны, мы, так называемое светское общество, гордимся своими хорошими манерами, а с другой – большинство из нас предпочитает любым другим развлечениям перемывание друг другу косточек?

Элизабет медленно опустилась на стул, с которого вскочила несколько минут назад, а герцогиня устроилась на кушетке и задумчиво сощурила глаза.

– На балу у Виллингтонов сегодня будет настоящее столпотворение, – через минуту сказала она. – Возможно, нам это даже на руку – там соберется весь свет, а значит, потом будет меньше разговоров, так как все увидят Элизабет собственными глазами.

– Ваша светлость, – начала взволнованная Элизабет, чувствуя необходимость выразить герцогине свою признательность, – вы необычайно добры, что согласились на…

– Чепуха, – недовольно оборвала ее герцогиня. – Я редко бываю доброй. Приятной – временами… – добавила она, и Алекс опустила глаза, в которых заискрился смех, – даже любезной, когда того требуют обстоятельства, но доброй я бы себя не назвала. Добрая – вообще невыразительное слово. Как теплый чай. А теперь послушай моего совета, девочка, – она окинула взглядом бледное заострившееся лицо Элизабет. – Поднимись к себе в комнату и хорошенько отдохни. У тебя утомленный вид, и это меня тревожит. А пока ты будешь отдыхать, – она повернулась к Александре, – мы тут разработаем план действий.

На безапелляционное приказание герцогини Элизабет отреагировала так же, как реагировали на ее приказы все: после секундного замешательства и побуждения возразить она сделала то, что ей было велено.

Алекс поспешно извинилась и пошла проводить Элизабет до ее комнаты. Когда они вошли в спальню, Алекс стиснула Элизабет в дружеских объятиях.

– Прости меня за тот ужасный момент, она сказала, что хочет сама убедиться, хватит ли у тебя мужества, но я и представить себе не могла, что она сделает это таким способом. И тем не менее, радостно воскликнула Алекс, – я же говорила тебе, что ты ей ужасно понравишься, так и вышло!

Алекс удалилась, шурша розовыми юбками, а Элизабет в приступе внезапной слабости прислонилась к двери, спрашивая себя, как же герцогиня должна обращаться с людьми, которые нравятся ей только немного.

Вдовствующая герцогиня ждала Алекс в гостиной, и на лице ее было написано явное замешательство.

– Александра, – сразу же начала она, подливая себе чаю, – мне только сейчас пришло в голову, что есть одно обстоятельство, о котором ты, возможно, не знаешь…

Она умолкла, так как в дверях появился дворецкий.

– Простите, ваша светлость – обратился он к Александре, – но мистер Бентнер очень просит вас выйти к нему. Он хочет вам что-то сказать.

– Кто такой мистер Бентнер? – недовольно поинтересовалась герцогиня после того, как Александра просила немедленно проводить его в гостиную.

– Дворецкий Элизабет, – с улыбкой пояснила Александра. – Он очень милый человек и, кстати, обожает романы о разных таинственных происшествиях.

Секундой позже в гостиную смело вошел плотный седой человек в несколько заношенном черном костюме. Под резким, осуждающим взглядом герцогини он подошел к Александре и, даже не извинившись за вторжение, уселся с ней рядом.