И только после этого Борька заметил меня. Заметил и застыл соляным столбом, судорожно сжав в руках авоську с продуктами.

– Ты… Ты ко мне?

И чего он так испугался, я ведь всего лишь развелась с ним, а не умерла.

– К тебе, – подтвердила я, – а что, нельзя?

– Да не то чтобы, – замялся Борис, – просто неожиданно как-то…

– Похоже, ты меня не приглашаешь? – усмехнулась я. Борька засуетился:

– Датам у меня…

– Неприбранр! – подыграла я ему. Борька окончательно смешался и уставился на грязные носы своих растоптанных ботинок, а я вдруг с необычайной остротой осознала, что некогда толкнуло меня в не самые атлетические Борькины объятия: в нем было что-то от Парамонова. Возможно, эта его аскеза и откровенное пренебрежение внешними проявлениями успеха, а также наличие идеи-фикс. Если Парамонов был повернут на геофизике, то Борька на компьютерах. Правда, имелись и существенные различия, и главное из них то, что Парамонова я любила мучительно и долго, а с Борькой всего лишь мирно сосуществовала, пока нам обоим это не надоело.

– Ну ладно, – махнула я рукой, – знаю я про твою Дульсинею.

Борька заалел как маков цвет. Значит, маленькая козочка с острыми коленками никакая ему не родственница. Что и следовало ожидать.

– Ладно, меня это не касается, – замяла я тему. – Я не за тем пришла. И к тебе я не рвусь, можно и здесь поговорить.

Борька сразу воспрял духом:

– Поговорить – это пожалуйста. Кстати, тут у нас в соседнем подъезде кафе-мороженое открылось, можно и там посидеть.

– Не стоит, а то тебя там, наверное, с провиантом ждут, – я кивнула на переполненную авоську. – У меня всего лишь пара вопросов, так что я тебя не задержу.

– Как знаешь, – облегченно вздохнул Борька.

Ну вот, теперь я могла перейти к тому, из-за чего, собственно, притащилась к своему бывшему муженьку, пытающемуся обрести новое счастье в личной жизни.

– Скажи-ка мне, Боря, в последнее время тебя кто-нибудь спрашивал обо мне?

– О тебе? – Борька шмыгнул носом. – Да был тут один тип, даже два…

– Ас этого места поподробнее, – попросила я.

– Пожалуйста. – Он водрузил свою авоську на подоконник, и я получила возможность подробно изучить ее содержимое. А были в ней сплошные деликатесы, вплоть до красной икры и заморского фрукта авокадо. А может, овоща? – Ну, сначала, где-то с неделю назад, был тут один долговязый пижон, спросил про тебя. Я сказал, что ты тут больше не живешь, и дал ему новый адрес. А второй явился дней через пять после первого с аналогичными вопросами. Разумеется, я ему выдал то же самое, что и первому.

– И все?

– И все. Да, второй показал мне милицейское удостоверение. Ты что-нибудь натворила?

– Ага, угнала самолет в Израиль, – вяло отшутилась я. Без сомнения, первым, «долговязым пижоном», был Парамонов, вторым – майор Сомов. В любом случае с этим вопросом более-менее разобрались.

– Да, – Борька шлепнул себя ладонью по лбу, – еще баба приходила.

– Какая еще баба? – насторожилась я.

– Ну, такая маленькая, в очочках…

– А этой что надо было? – Я сразу догадалась, что речь идет о серой мышке.

Борька пожал плечами:

– Сказала, что училась с тобой в одной школе, что будет вечер встречи выпусников, а она всех извещает. Я ей тоже дал твой адрес, а что?

– А если Джек-Потрошитель будет мной интересоваться, ты ему тоже мой адрес дашь? – желчно заметила я.

– Ну извини, – развел руками Борька, потерявший бдительность по причине нечаянно нагрянувшей любви.

– Да ладно, неважно, – тут же остыла я. – Я, собственно, пришла тебя предупредить… Не исключено, что может пожаловать еще кое-кто. Этот товарищ представляться не станет и мой адрес спрашивать тоже, просто он постарается порыться в твоих вещах.

– Это как? – не понял Борька.

– Да вот так. Пороется и уйдет, красть ничего не будет. Может, он, конечно, и не осмелится, но ты на всякий случай имей в виду, ладно?

– Ладно, – растерянно протянул Борька и добавил. – Ты какая-то таинственная стала.

– Тогда все, вопрос «испорчен», – вздохнула я, – ты свободен, пылкий влюбленный.

– Ну пока, – бросил Борька и, даже не поинтересовавшись, с чего это я, по его выражению, стала такая таинственная, почапал вверх по лестнице. Я тоже слезла с подоконника и потопала вниз.

Я успела спуститься на два пролета, прежде чем Борька окликнул меня сверху. Я задрала голову:

– Что еще?

– Да, чуть не забыл, – Борька навис над перилами, – тебе же письмо пришло.

– Письмо?

– Ну да, дня три назад нашел в почтовом ящике. Подожди пару минут, я принесу.

Я снова поднялась и приземлилась на заветный подоконник, несколько заинтригованная. Письмо? Мне? Честно говоря, я сто лет писем не получала, в лучшем случае открытку какую-нибудь поздравительную. Время сейчас не то, не для писем. Опять же адрес мой уже два года как сменился. Ладно, сейчас выясним, кто это осчастливил меня нежданной весточкой.

Вопреки обещаниям Борька отсутствовал не две минуты, а десять, и вернулся озадаченный.

– Ты знаешь, не нашел я твое письмо. Сунул его куда-то, черт его знает… Вроде на холодильник положил…

Все ясно, некоторые не меняются, будто их забальзамировали еще при жизни. Борька всегда был растяпой, каких мало.

– От кого хоть письмо было?

– А я что, его читал?

– Ну на конверте-то, наверное, адрес был? – предположила я.

– Обратный адрес? – Борька почесал затылок. – Нет, адреса там не было, это точно.

Ну вот, теперь мне никогда не узнать, кто написал это письмо.

– Я его поищу, – пообещал Борька, – куда оно денется, найдется. А потом тебе позвоню.

– Идет, – честно говоря, я не особенно надеялась на то, что письмо отыщется. – Ну ладно, бывай. Привет и наилучшие пожелания твоей куколке.

– Мы… – Борька стыдливо отвел взгляд в сторону. – Короче, ты не думай ничего плохого, мы все оформим, со временем, просто…

– Просто невесте еще нужно немного подрасти, – подсказала я. – Не переживай, меня это не касается. Смотри только, чтобы ее родственники не устроили тебе счастливую жизнь. Ну знаешь, совращение малолетних и прочее…

– У нее нет родственников, – буркнул Борька.

– Надо же, как тебе повезло, – невольно вырвалось у меня. – Да ты просто счастливчик.

Я вышла из дома и не удержалась, оглянулась – посмотрела на окна своей бывшей квартиры, в которой мой бывший муж строил свое новое счастье. А мой бывший любовник захаживал сюда неделю назад, чтобы встретиться со мной. Забавно, не правда ли?

Я попыталась представить, как это было. Что чувствовал Парамонов, когда вошел в знакомый подъезд, куда его нога не ступала десять лет? И что он чувствовал, когда остановился у двери и нажал на кнопку звонка? Дорого бы я дала, чтобы узнать это. А пока я знаю, что он всерьез был настроен на встречу. По крайней мере, известие о том, что «Галя здесь больше не живет», его не смутило – он отправился по новому адресу и, не застав меня дома, оставил в почтовом ящике записку.

И я снова разволновалась, меня охватило странное ощущение нашей с Парамоновым нерасторжимой связи, будто и не было этих десяти лет забвения. Кто там сказал, что от любви до ненависти – один шаг? Хотела бы я посмотреть на этого Спинозу и поинтересоваться, сколько шагов в обратном направлении. Сильно сомневаюсь, что у него нашелся бы ответ, поскольку, судя по всему, решение этой задачи провидение возложило на меня: «Давай-ка, Раля Генералова, измерь расстояние от ненависти до любви». Так что, вполне возможно, я буду первой женщиной, прошедшей сей тернистый путь туда и обратно. А также последней. И когда я отойду в лучший из миров, на моем надгробном камне будет начертано:

«Здесь лежит скромная труженица культмассового фронта, побившая мировой рекорд в преодолении дистанции от любви до ненависти и обратно».

Нет, зря я так распаляюсь, ох зря. Ведь я же не знаю, чего от меня хотел Парамонов. Может статься, романтическими воспоминаниями тут и не пахнет. А вдруг он приходил за своими черновиками, теми самыми, которые выпрашивала псевдо-Кира и за которыми, по всей вероятности, охотился Ангелочек? За тем самым слепым четвертым экземпляром. Ну нет, это в высшей степени сомнительно.