– Жаль, что в таком чудесном городе нам придётся спать на сене с лошадьми и мулами, – Талла не хотела делиться этой мыслью, но та невольно просочилась из сердца, шёпотом слетела с языка.

– А ты, и правда, кое-что понимаешь… – долетел ответ, но произнесённый совсем не голосом Итера.

Откуда здесь взялась Марбл? И тут Таллу прожгло воспоминание. Та самая фраза… Вот почему голос торговки показался знакомым! Да! Глубокий, красивый… из-под золотой вуали. И всё же признаваться Талла не спешила – память о том знакомстве на рынке Соланира отзывалась внутри тревогой.

Марбл же не только не отошла, ощутив напряжение, напротив, зашагала совсем рядом, так, что широкий подол платья вскользь касался грязных штанов Таллы.

– Дивный узор.

Торговка смотрела на её запястье. Туда, где прятался под рукавом тонкий, ажурный браслет, который Талла от нечего делать сплела из волос Итера.

– Да… спасибо…

Снова то самое ощущение, что и на рынке – будто женщина видит вглубь, читает из самой души. Раньше, той прежней и простой Талле, это бы даже понравилось, но не теперь, когда внутри хранилось столько секретов.

В просвете живой изгороди появился приветливый фасад постоялого двора с витражными глазами-окнами, избавив Таллу от необходимости продолжать беседу. Даже перспектива ночлега в конюшне перестала казаться такой уж огорчительной – всё лучше, чем сидеть за одним столом с торговцами, выдумывая ложь за ложью в ответ на самые обыденные вопросы. И не придётся выдерживать проницательный взгляд торговки с рысьими глазами…

Талла как раз хотела прямиком направиться туда, откуда слышались собачий лай и фырканье лошадей, когда изящная ладонь легла на её плечо. Какая удивительно тонкая кожа на этой руке! Видна голубоватая вязь вен, даже тех, что лежат глубоко от поверхности…

– Мне было бы печально думать, – произнесла Марбл, склонившись к самому виску Таллы, – что кто-то из нашей компании будет терпеть неудобства, пока я получаю удовольствие от ванны и мягкой постели.

– Простите, что собираемся испортить вам отдых, – удержаться от шпильки было выше всяких сил.

Талла сама не понимала, что с ней. Сначала злость на Ярена, теперь это… Марбл ведь не имела в виду ничего плохого? Всё эта боль в животе, ещё и повязка на груди стала казаться слишком тугой. Просто нужно отдохнуть от тряски, от дороги. А сейчас – извиниться перед торговкой за грубость. Но Марбл она только развеселила. На её губах затеплилась сердечная улыбка, и Талла окончательно утонула в стыде.

– На самом деле, – сказала торговка, – я вовсе не упрекнуть вас хотела, а пригласить. Обычно я останавливаюсь в комнатах, рассчитанных на несколько постояльцев. Это дорого, но.. Из окон этих покоев такой восхитительный вид! Больше нигде такого нет, я просто не могу от него отказаться. И раз уж у меня всё равно остаётся лишняя комната, вы могли бы её занять.

Сердце Таллы рванулось благодарностью, но прежде, чем обрушить её на Марбл, она глянула в сторону Итера. С чего только решила, будто он обрадуется не меньше? Бог хмуро смотрел из-под капюшона, и в тот момент, когда взгляд Таллы встретился с его, он коротко и резко мотнул головой. “Нет”. Понятный без лишних слов жест.

Талла отвернулась, подняла глаза на торговку. Её лицо, преисполненное искренности, просто не могло таить в себе злого умысла! Так в чём же дело? Снова плохой путь? Будто бы выбрав другой, они мало попадали в неприятности. Будто бы иногда вообще был выбор…

– Как хочешь! – шепнула она в сторону, а потом громко, для Марбл, произнесла: – Я с радостью воспользуюсь вашим приглашением! Это… Это… Это щедрость, на которую мало кто способен.

– О, ты переоцениваешь меня, но всё же, да, я приглашаю вас. Обоих.

А ведь она… Талла невольно коснулась мальчишеского платка, скрывавшего волосы. Да, Марбл, женщина, пригласила их двоих – двоих мужчин! – остаться с ней в комнатах. Будто здесь был какой-то совсем другой мир… Или всё дело в самой Марбл?

Как бы там ни было, отказываться от чистой воды, возможности постирать одежду и отмыться от дорожной пыли, от мягкой кровати, после которой не будет синяков на спине, она не собиралась. Даже если это плохой, самый ужасный путь! Талла улыбнулась и последовала за торговкой, за её прекрасным пурпурным платьем, за обещанием уюта и отдыха.

Вид первого этажа постоялого двора “Пастух и роза” заставил Таллу скрестить руки на груди, пряча заляпанную рубашку. О, ей бы ещё несколько пар, чтобы спрятать остальную одежду, а ещё чумазое лицо, засохшую болотную зелень на щиколотках… На чистых дощатых полах лежали расцвеченные витражными стёклами пятна солнечного света, на стенах – сочные натюрморты, а обеденные столы, казалось, никогда не знали пьяной драки. Всё такое идеальное, будто тут не место людям… Разве что Марбл. И маме… Маме тут наверняка бы понравилось.

Талла не отважилась сделать лишний шаг в зал. Потом, когда она вымоется – обязательно! А сейчас только тихонечко пробраться к лестнице, дождаться торговку и прошмыгнуть за ней наверх. Мимо прошли остальные торговцы, их сапоги заследили пол, но никто даже не глянул под ноги. Последним вошёл Итер. Да неужели? Талла хотела было злорадно подумать, что он тоже польстился на мягкую кроватку, но вспомнила, что богу не требуется отдых. По крайней мере такой, какой могла предложить хорошая комната. Неужели беспокоился? Талла быстро вскинула на него глаза, чтобы тут же спрятать их под ресницами, посмотреть под лестницу, например. Он стал… другим. Оставаться вместе с вечно недовольным стариком, смотреть в перепаханное морщинами лицо было куда проще и легче, чем теперь. Когда он мужчина – красивый и знающий, кто она на самом деле.

– Почему ты передумал? – спросила Талла, чтобы разрушить тишину, навевающую неудобные, волнительные мысли.

– Я не передумал. Мне она всё ещё не нравится, но раз уж мы начали этот путь вместе…

Благодарность не успела выпорхнуть изо рта – вернулась Марбл и, сияя довольством, будто только что выиграла маленькое сражение, повела гостей в свои покои.

– Он чуть не сдал их кому-то другому! Представляете, задержись мы хоть на чуточку, пришлось бы довольствоваться видом на дорогу… Ну и моё приглашение, конечно, пришлось бы отменить, а я этого ох как не люблю! Но теперь, – болтала Марбл, устремившись по широкому коридору к последней двери, – об этом не стоит переживать. Ни чуточки! Вот они, мои драгоценные…

Талла не поняла, кто был её драгоценными – покои или они с Итером, но открывшаяся взору комната развеяла любые вопросы вздохом свежего ветра в распахнутое окно. Дочь Великого, рождённую во дворце Соланира, сложно было впечатлить расписными стенами и по-домашнему вышитыми занавесками, зато облепленный грязью путник, спавший на досках повозки с мешком под головой, готов был со слезами восхищения ласкать воздушную перину на широкой кровати.

– Ярен тоже где-то рядом? – спросила Талла, жадно оглядывая графин для умывания и чистые полотенца. – Они ведь не уедут без нас?

– Не думай о нём слишком хорошо, – мягко проговорила торговка, жестом предлагая Талле не стоять на пороге. – Он… Не такой, как мог тебе показаться. Будьте с ним осторожны. Но ладно, к чему эти трудные разговоры, у нас будет ещё достаточно времени! А сейчас я велю приготовить ванну. Сможете воспользоваться водой после меня…

И Марбл улыбнулась с таким видом, будто одарила их бриллиантами. Талла изобразила глубокую признательность, хотя кожа заранее зачесалась от прикосновений грязных мыльных хлопьев. Это ничего… Лучше, чем ничего. Зато Марбл позволила им первыми добраться до запечённого гуся, и, хотя Талле было страшно неловко ещё и нахлебничать, она жадно набросилась на сочное пряное мясо.

За закрытой дверью плескала вода – пока ещё чистая вода... – за окном, как и обещала торговка, раскинулся великолепный вид. Розовый сад, чей невозможно сладкий аромат лился в комнату, за ним – поле до самого горизонта, чёрные точечки пасущихся коров, искристая шёлковая лента реки… Почему нельзя здесь остаться…