Лошадь то ускоряла бег, то переходила почти на шаг. Талла, подстраиваясь под ритм, то дремала в седле, то снова до боли сжимала повод. К воротам Амстрена она подъехала, когда солнце уже поднялось высоко, то и дело пряча лицо под вуалью полупрозрачных облаков.

В другое время Талла извелась бы, думая, как девушке в мужской чужеземной одежде проехатить мимо стражи. Сейчас она просто выпалила, что везёт срочное послание от господина Блауна, и беспрепятственно въехала в город. Уверенности открываются любые двери. Но радость требовала слишком много сил, которых у Таллы уже не оставалось. Только отдалённое торжество на самом донышке сердца – Асир не догнал!

В гостиницу она буквально влетела, хотя ноги умоляли рухнуть прямо на пороге. Не посмотрела даже на опешившую хозяйку – не узнала, что ли? Ступеньки, ступеньки, ступеньки – слишком много. На каждой бёдра разрывались от боли. Ничего, сейчас уже отдых… Две двери совсем рядом, и Талла не колебалась и мгновения, выбирая, в которую ворваться первой.

– Марбл! – она без стука толкнула дверь.

Та отлетела к самой стене, распахивая перед Таллой безликую и безжизненную чистоту. Пустоту.

Ни одной вещи, напоминавшей о Марбл. Настежь раскрытые дверцы пустого шкафа, прибранная кровать, застеленная свежим бельём… Будто комнату только что готовили для нового жильца, может, потому она и оказалась открытой?

Но… Почему? Как? Марбл должна была ждать… Должна ведь? Если бы её поймали, вещи остались бы на месте, а так… Выходит, она просто собралась и уехала? Но зачем, почему не дождалась? Ведь и двух суток не прошло! И как же глаз? Может, отдала?

Едва справляясь с заходящимся сердцем, Талла толкнулась в другую дверь. Их с Итером комната была проплачена вперёд и выглядела нетронутой. Только и бога в ней не было. Сговорились, сбежали? Нет, не могли, Талла помнила его неприязнь, что бы Марбл ни предпринимала, как бы ни пыталась приластиться.

Ноги уже не просто ныли – умоляли об отдыхе. Вон кровать, такая мягкая, уютная, хотя бы не минуточку… Но Талла заставила себя не чувствовать, не слышать. Ей нужно всё узнать, всё понять. Прямо сейчас – нужно.

Скорее ложась, чем опираясь на перила, она сползла вниз. Хозяйка сдержанно улыбнулась ей, будто без Марбл Талла перестала быть желанным гостем.

– Где она?

– Марбл? Уехала уж два дня как, – хозяйка хмыкнула и явно не собиралась продолжать. Талла посмотрела на неё просительно. – Было бы что рассказывать. Примчалась, покидала вещи в сумки, расплатилась с избытком и была такова.

– И ничего мне не передала? Ни слова?

– Ни полсловечка, – хозяйка наклонилась, подняла с пола циновку и принялась вытрясать.

– Но…

– Что-то ещё нужно?

– А вы не знаете, где мужчина, который останавливался вместе со мной? Он не с ней уехал? – даже просто произносить это вслух оказалось почти больно.

– Одноглазый-то? – хозяйка отвлеклась, наконец, от несчастного коврика. – Нет, он вчера куда-то отправился, да так и не вернулся. Я говорила ещё, куда на ночь-то глядя, так даже ухом не повёл.

Одноглазый… Значит, Марбл не отдала? Просто сбежала?! Не могла, не могла, не могла! Могла? И сделала...

– Понятно.

Талла развернулась и побрела наверх. При виде ступеней из горла сам собой вырвался тихий стон. Ничего, последний раз и всё. Одна ступенька, две ступеньки, три…

Её предали. Её оставили.

Шесть ступенек…

А Итер, Итер наверняка считает, что предательница – она, Талла. Не пришла в назначенный день, скрылась.

Двадцать одна ступенька…

И что теперь делать? Теперь, когда ничего и никого не осталось?

Талла решила спать.

Что бы ни происходило накануне, после пробуждения обычно кажется, будто дела не так уж и плохи. Когда Талла проснулась, то решила, что всё даже хуже. Вчера усталость не позволяла ясно мыслить, а теперь... С глупой надеждой, которую почему-то так страшно было разбить, Талла заглянула за ширму. Итера там, конечно, не оказалось.

У неё не было глаза, у неё не было бога. А что у неё было?

Она не знала. Как и не знала, что теперь делать. Одно понятно точно – оставаться здесь бессмысленно и опасно. Асир мог уже отправиться её искать, если только Дэй не… Нет! Дэй не стал бы, не мог, нельзя! Но, если идти, то куда?

Каким же понятным всё казалось раньше! Заполучи глаз, освободи бога, отправляйся в Амстрен, укради второй глаз… Будто карта сокровищ: десять шагов на север, пять – на запад. А теперь перед Таллой раскинулась однообразная пустошь, где следовало откопать алмаз. Причём никто точно не мог сказать, зарыт ли он там вообще. Ах да, и лопаты у неё не было.

Талла прошлась по комнате, тронула великанский веер на стене, присела на циновку Итера. Касаясь чужих вещей, она всегда ощущала запах их хозяев, неуловимые следы человеческого тепла. Сейчас было иначе. Итер словно ушёл, забрав с собой даже тень своего присутствия. Непостижимый. Талла и правда почти ничегошеньки не знала о нём, о других богах. Как искать того, о ком ничего не знаешь?

Долгий взгляд за окно – её тоске вторил мелкий дождь. Талла вспомнила, как искала спасение от другого дождя – яростного, хлещущего в лицо. Вспомнила витрину с куклами и подвал, где укрылась. Если сам чего-то не знаешь, найди тех, кто знает. Может, Итер и не хотел идти к жрецам, но он далеко, а у Таллы не осталось выбора.

Она обошла комнату, чтобы убедиться, что у неё действительно нет вещей. Только кошелёк с остатками денег – невредимый! – вытащила из-под матраса. Надо же какое глупое место, наверняка все на свете о нём знают…

Талла кое-как причесала пальцами волосы, разбирая спутанные пряди. Как же не хватает Марбл и её гребня… Ничего. Кому сейчас нужна красота, особенно в дождь? И Талла торопливо спустилась по лестнице, даже не оглянувшись.

– Комната мне больше не потребуется, – сообщила она старой хозяйке, которая даже для вида не примерила к лицу маску сожаления. – А ещё… Я оставила лошадь. Очень хорошую лошадь, которую не могу взять с собой. Я готова отдать её вам, если соберёте мне еды на дорогу. На долгую дорогу.

Конечно, та согласилась. Может, Талла и не слишком ей нравилась, зато нравилась выгода. А выгоде в душу не смотрят. Проявив удивительную расторопность, хозяйка вынесла Талле сумку, в которую та даже не заглянула. Потом оказалось, что зря – трижды подумала бы, отдавать ли за такое прекрасную кобылу Дэя. Видимо, удачный обмен всё же не был её сильной стороной. Но о том, что дальняя дорога в понимании старухи заканчивалась где-нибудь в паре дней пути от Амстрена, Талла узнала слишком поздно. Когда уже сидела на потёртом стуле под низким потолком, глядя в карие глаза Расса.

– Тебя нарочно сюда заносит, едва дождь собирается? – засмеялся он, потирая светлую бороду.

– Что нарочно, это правда, – Талла едва приподняла уголки губ, смягчая серьёзность будущих слов, – только теперь я прошу о помощи куда большей, чем просто укрытие от ливня.

– И что же ты хочешь? Я-то девушке в беде помочь завсегда, но среди наших у меня не первый голос.

– Мне всё равно больше не к кому пойти… Вы слышали про Странника? Про то, что он вырвался из клетки?

– Еще бы, – Талла так и не разобрала, была в голосе Расса радость или оттенок укора, – наши так никогда и не решились бы освободить Вестницу, если бы не это. А ты зачем спрашиваешь?

Талла ответила не сразу. Никогда не решились бы? То есть… Получается, будто она сама и виновата в том, что произошло на празднике Низведения? Но разве могла предсказать такие последствия? Или должна была? Расс так пристально и обеспокоенно вгляделся в её лицо, что Талла очнулась.

– Затем, что его освободила я.

Даже борода Расса будто встопорщилась от такого нахального заявления. Наверное, жрец решил, что Талла его дурачит, но и понять – какой ей прок, не мог. Так и смотрел со смесью неверия и непонимания.

– Мне нечем доказать… И он сам, и то, что он дал мне – больше не со мной. Поэтому прошу просто поверить, это сделала я. И вернула ему глаз. Мы приехали сюда вместе, чтобы забрать второй.