– ...прямо так и таращились?

– А то! Ну чисто два идиота, еле оттащили.

Значит, в коридор – нельзя! Даже если эти двое не намерены заглядывать в комнаты, увлечённых безделушкой стражников, похоже, привели в чувство. Сквозь внешнюю стену тоже не сбежишь, слишком высоко.

Они заозирались. Как быть? Торжество, только что звеневшее внутри хрусталем, теперь ранило острыми осколками. Найти – всё ещё мало, нужно выбраться. Хотя бы незаметно выскользнуть из покоев Великого, а там уж, даже если попадутся кому на глаза, что-нибудь придумают. В конце концов можно и просто бежать вперёд сквозь все стены без разбору.

– Рискнём? – Талла метнулась к книжным стеллажам.

Да, она даже не представляла, что за стеной, но если двигаться прямо, куда-нибудь выйдут. Марбл согласно кивнула и сцепила их руки. Просвет, комната, ещё одна, затхлый запах кладовой, погружённая во мрак спальня, служанка охнула и зажмурилась, комната, комната, комната…

Талла тяжело дышала – не только от бега. Каждый раз напрягать мысли, волю, чтобы заставить преграды расступаться призрачным проходом, оказалось изматывающим делом. Никто не гнался за ними, похоже, служанка решила, что ей привиделось. Да и кто бы не решил, когда люди вываливаются прямо из стены…

Ещё одна арка с воздухом более плотным и тягучим, чем раньше, будто частички камня не хотели верить в колдовство. А за ней – Талла не поверила. Знакомые фресочные cводы зала, где нарекали имя племяннику Дэя.

– Я знаю! Знаю это место, – не тая голоса, воскликнула Талла, – сейчас выберемся.

– Умница, только не расходись, – шёпотом укорила её Марбл.

На сей раз воспользовались дверью, к чему тратить силы, да и замки всё равно не были закрыты. Дальше галерея, сад и – свобода!

Талла слишком отчаянно туда хотела, а потому поздно заметила силуэт, резко дёрнувшийся, когда они с Марбл оказались на виду. Чёрная коса, серьга в ухе, цепкий взгляд тёмных глаз. Смуглая рука метнулась к кожаному наручу и следом – к трубке на поясе. Далеко, он далеко… Успеют!

Они побежали, что было сил. Никаких спасительных стен, способных дать им фору – за всеми лишь комнаты, куда проще попасть через дверь. Талле уже показалось, что они смогут убежать, когда воздух рассёк свист. Тонкий, едва уловимый. Но она узнала его. А потом и ощутила – лёгкий укол в шею.

– Марбл!

Талла знала, что сейчас будет. Не через час, не через минуту – прямо сейчас.

– Беги! – велела она подруге. – Забери его и беги!

Да, так будет правильно. Сама она ещё может попытаться выбраться, но если найдут глаз… Второго шанса у них не будет. Талла сунула нагревшийся в руках шарик в ладонь подруги.

– А ты?

– А я… – губы уже едва двигались. Ноги стали словно чужими, и ощущение это поползло вверх по бёдрам, наполнило живот противной пустотой. – Беги, отдай ему, прошу…

Она падала. Марбл успела подхватить, не дав удариться головой о каменный пол. Соланирец Асир уже бежал к ним, Талла слышала, как каблуки его сапог отбивают ритм.

Язык не позволял произнести слова, и Талла взмолилась одними глазами. Беги. Хотя бы ты – беги. Марбл кивнула, а потом… Скользнула пальцами по предплечью Таллы, задержалась на браслете и рванула. Так сильно, что, наверное, не онемей всё тело, было бы страшно больно. Даже Вестнице не удалось разорвать. Тогда сверкнул изящный тоненький нож и рассёк переплетения волосков.

Нет, нет… Как же… Как же без него? Талла ведь надеялась… Мысли тоже начало заволакивать муторной пеленой. Марбл, почему? А ведь правда, как она сбежит без браслета? Всё верно сделала. Всё верно. Важней всего – глаз. Да.

Даже смотреть по сторонам стало сложно. Талла увидела лишь, как побежала Марбл, как её рука потянулась к волосам. Наверное, хочет вплести… Мысли стали вязнуть, точно паучьи лапки в патоке. А потом Талла перестала видеть что-либо, кроме чужого лица. Чёрная коса свесилась до самого её плеча. Гипнотически качалось кольцо в ухе.

– Попалась. Больше не сбежишь.

Талла почему-то думала, что он бросит её лежать здесь – куда она теперь денется, – а сам кинется за Марбл. Но Асиру, похоже, было плевать на глаз, на богов, на всё, кроме самой Таллы. Верно, отец велел найти и привезти дочь и только дочь. Неужели Великий совсем не боится бога?..

Медленная мысль оборвалась встряской. Асир грубо подхватил её на руки и куда-то понёс. Талла пыталась сопротивляться, хотя бы шевельнуть рукой, но вложенные силы словно затягивало в бездну. Точно она пыталась шагать против ураганного ветра. Что теперь будет? Вернуться домой, после всего, когда уже держала в руках светлый глаз Итера…

Невозможно, невозможно, невозможно!

Но крепкая хватка Асира и закрывающаяся за его спиной дверь говорили – нет кричали! – об обратном.

Талла слышала, как он ходит, как чем-то шуршит в другом конце комнаты – пишет письмо отцу? Уже спустя час или около она начала с ума сходить от невозможности хотя бы просто повернуть голову. Когда закончится действие яда? Закончится ли вообще когда-нибудь? Вдруг отцу всё равно, в каком виде он получит дочь?

Страх чёрной густой смолой потёк внутрь, заставляя задыхаться, захлёбываться. Невозможно!

Она бессильно смотрела в потолок над собой. Асир положил её на кровать, не связывая. А вдруг как раз потому, что двигаться она так и не сможет?

Глаза начали болеть от созерцания одного и того же куска потолка. «Плохой путь». Когда же, когда она научится ему верить? Талла прикрыла веки, удивляясь, что хотя бы это ей доступно. Слышался всё тот же шорох, напоминающий поскрипывание пера по бумаге? Место зрения тут же сменило обоняние, вбирая горьковатые запахи масел, каких-то лекарств – ядов? Талла не заметила, как все ощущения стали далёкими, а потом утонули во сне.

Когда она проснулась, то обнаружила себя лежащей на боку. На мгновение её сковал пронзительный ужас – это он её перевернул? Касался, пока спала? Но тут же ощутила, как мягко проваливается в перину рука, как холодит ноги пробравшийся через окно ветерок. Тело слушалось, мгновенно отзываясь на её волю движениями. Какое блаженство! Просто шевельнуть пальцами, пройтись языком по внутренней стороне зубов.

Талла села на кровати, сладко повела затёкшими плечами и тут же съёжилась. Возле дверей стоял Асир и неотрывно глядел на неё. Как могла забыть? Будто возможность шевелиться напрочь отбила ум и память.

– А знаешь, – вдруг заговорил он уже не тем отрывистым грозным тоном, – я легко тебя узнал. Ты почти не изменилась, хотя сколько уж прошло? Лет одиннадцать? Двенадцать?

Талла смотрела в это жёсткое смуглое лицо, в глаза, где, казалось, не таилось и капли сочувствия, участия. Разве могла она знать такого человека? Да ещё и столь давно…

– Не помнишь? – он улыбнулся, но от этой улыбки не становилось теплее, будто она предназначалась лишь для насмешки, не для радости. – Конечно, дочке Великого ни к чему помнить таких.

Талла не понимала, каких “таких”. Она никогда не делала особой разницы между собой и теми, кто становился участником её детских игр. Чаще они сами... Да и с кем она играла, если разобраться? В шесть лет дети прислуги уже не могли болтаться без дела. Все девочки отправлялись на кухню или бельё стирать, а мальчишкам и вовсе не было ходу во дворец и допуска к дочери Великого. Кроме одного…

Мальчик со смешным именем. Теперь она вспомнила – каким. Аси... Просто Аси, ведь ей долго не давалась буква “р”. Наверное, потому и не догадалась сразу, услышав “Асир”. Не просто мальчик, а единокровный брат, поэтому, хоть он и незаконный, можно. Но тоже до поры. И до этой поры они радовались обществу друг друга, потому что ни у кого из них не было иного. И вот теперь…

– Я помню, Аси… – сказала Талла, ища в его взгляде хоть крошечный огонёк отклика на прежнее имя. Ничего.

– Без разницы на самом-то деле. Просто забавно было, что не узнала, хотя я тебя – сразу.

– Ты изменился. Очень сильно.