Сделает. Может, глаза бога и стоили больше жизни обычной девушки, но не Талле оценивать. Она не могла, не могла вот так разменять. И протянула раскрытую ладонь. Марбл схватила глаза, оттолкнула от себя Агнессу. Та, рыдая, повалилась на пол. Талла не успела дёрнуться, помешать. Глаза полетели в бурлящую чашу. И будто посмотрели на прощание, сверкнули голубым и тёмно-зелёным.

– Мои глаза! – раздирающий воздух и время вопль.

Рычание могучего зверя, пронзённого мечом. Итер?!

– Как думаешь, какова будет моя новая судьба? – Марбл прошлась по мансарде так спокойно, будто дикие крики бога были не громче жужжания бьющейся о стекло мухи, – Может, стоило приберечь второй, если новая будет не очень… Но я решила, что два-то уж наверняка, да?

Талла в ужасе глядела то на кипящую, плюющуюся поверхность, то на лестницу. Где-то там, внизу – в подвале? – кричал от боли и злости Итер. Как она могла позволить? Как?! Глаза… Его глаза!

Она кинулась к чаше. Пузыри лопались, шипели, обещая нечеловеческую боль. Плевать! Талла сунула левую руку – до локтя – прямо в кипящее нутро. Словно стая бешеных собак вгрызлась в кожу, в мясо. Она, наверное, кричала. Сливаясь в единой агонии с богом. С Итером.

Пальцы коснулись чего-то твёрдого, округлого. Это они, они? Ещё мгновение, и сознание не удержится, рухнет в чёрную бездну. Талла схватила глаза, едва ощущая саму себя. Выдернула сжатую в кулак руку. Руку ли? Что-то страшное, красное, чуть живое… И глаза.

Талла отпрянула от стола. Разум не желал повиноваться – сбежать, ускользнуть в беспамятство. Но нет, сейчас – нельзя. Как же больно!

– Ах ты дрянь! – голос Марбл прорвался сквозь красно-чёрное мутное полотно, норовившее застлать мир вокруг.

Талла дёрнулась к лестнице. Но Марбл перехватила. Навалилась, потянулась к сжимавшей глаза руке. Словно спицей пронзила новая боль – ошпаренной кожи коснулись чужие пальцы. Талла вцепилась в руку Марбл, отдирая её от себя. Та сжала крепче. Талла вскрикнула, повалилась на колени, увлекая Марбл за собой. Где-то на краю зрения мелькнуло рыжее. Агнесса? И тут же что-то грохотнуло об пол и следом – крик. Уже Марбл.

Талла извернулась, чтобы увидеть – опрокинутая чаша катилась по мансарде. Пролитая жидкость шипела на столе, досках, на ногах Марбл.

– Вставай, скорее! Бежим! – Агнесса поднимала Таллу под руки, вытаскивая из под орущей от боли Марбл.

Та пыталась ещё хватать, грозить. Но прежде, чем успела подняться, они уже очутились на лестнице. Талла баюкала обожжённую руку, Агнесса помогала спускаться, придерживая за плечи. Они двигались, больше глядя назад, чем вперёд. И в тот момент, когда, наконец, посмотрели перед собой – увидели Расса. Он кинулся навстречу, подхватил обеих, обнимая, обещая защиту от всего на свете.

Где же, где он был? Почему только сейчас? Почему не избавил от всего того, что с ними случилось? И тут же, стоило подумать, пришёл ответ:

– Странник там. Я пытался его освободить, но не смог… Она, – краткий взгляд наверх, – что-то сделала.

– Идём, – Талла больше всего мечтала уйти, сбежать из этого ужасного дома, или хотя бы просто позволить разуму уплыть, спасая от боли. Но если не ради Итера, то зачем тогда всё это было? – Идём.

Расс повёл их к подвалу. Сзади слышались неровный топот вперемешку с проклятиями, но Талла уже не боялась. Что Марбл, раненая, сделает им троим? Если вообще сможет спуститься, догнать. Талла сама-то едва могла идти из-за руки.

В подвале горела свеча – Расс где-то раздобыл? Там было тесно и пахло сухой травой и мышами. Талла щурила глаза, умоляя их быстрей привыкнуть к полумраку. Дальние стены тонули в темноте, обманывая смутными силуэтами, дразня и тут же отнимая померещившийся образ.

Наконец, она увидела. В самом дальнем тёмном углу. Итер стоял на коленях с вытянутыми в стороны руками. Запястья перевивали верёвки, уходящие куда-то к стенам.

– Почему ты не освободил его? – Талла вырвалась из рук Расса и кинулась к Итеру. Дёрнула толстые путы. – Ну же, найдите нож или что-то…

– Я пытался, никак…

– Талла? – Итер закрутил головой, будто пытался найти её по голосу, “увидеть” пустыми тёмными глазницами.

– Я здесь! Мы сейчас что-нибудь придумаем, разрежем верёвки!

– Нет. В них мои волосы и моё имя.

Что? Имя… Талла качнулась. Руку снова будто сунули в кипящую чашу. Из-за неё, из-за неё… Всё это из-за неё самой!

– ...ну же!

– А? – она поняла, что потонула в бурлящей смеси боли и вины, не услышала, как Итер что-то говорил.

– Глаза! Верни мне глаза!

Конечно! Глупая… Они так нагрелись в ладони, и Талла забыла, что держит их в руке. Сзади послышался голос Расса – непривычно резкий и злой. Скрип ступеней. Талла не оглядывалась. Что там? Кто там? Марбл? Неважно. Она заглянула в лицо Итера – вопреки всему такое красивое.

– Сейчас…

И Талла вложила его глаза обратно в глазницы. Как помнила по той картинке из книги – слева тёмно-зелёный, справа – голубой. Встретила его взгляд. Одно мгновение в полумраке. Было ли? Было ли там что-то новое теперь, когда Итер стал целым и законченным? Когда видел её по-настоящему? Талла не успела понять.

Он заревел – яростно и победно. Пробуждая в её душе восторг и ужас. Талла шагнула назад, хотя хотелось – к нему, вперёд. Прикоснуться, поверить… Итер сжал кулаки и рванулся. Путы, мгновение назад толстые и тугие, распались, точно сгоревшая паутина.

Талла не отрывала от него взгляда. Словно весь мир собрался в одну единственную точку. И нет ничего кроме. Ни тёмного подвала, ни израненной, но упрямой Марбл в хватке разъярённого Расса, ни благоговейно застывшей Агнессы. Только он. Бог. Настоящий, исполненный силы бог. Непостижимый и недостижимый, как звёзды, как забытый поутру сон, как перепутанные дороги судеб.

Стало вдруг очень тихо, словно все разом затаили дыхание и смирили стук сердец. Расс держал руки обмякшей Марбл. Она тоже взирала на Итенерия, и впервые в её лице был такой абсолютный, незамутнённый страх.

Талла не могла понять, жаль ей Марбл или нет. Она обманула, предала, лишила Итера глаз, она заслужила. Заслужила всё, что он решит сделать с ней. И всё же…

Итер двинулся к ней медленно, величественно, как пристало богу. Ему некуда было спешить, все дороги покорялись ему, он мог бы оказаться рядом с Марбл в одно мгновение. Каждый его шаг множил её ужас. Наконец, она зашептала мольбы. О пощаде, о прощении. Может, вот так и должно было сбыться её пророчество?

В лице Итера – лишь ярость. Обещание расправы. Такой ужасной, что человеку и не представить. Талла зажмурилась, чтобы не видеть. Но вместо воплей Марбл услышала голос Итера:

– Ты и правда готова на всё ради жизни? – то ли вопрос, то ли утверждение.

Согласный лепет в ответ. Неужели она, такая умная, не ощутила подвоха? Даже Талла поняла. Открыв глаза, она смотрела то в спину Итера, то на лицо Марбл. Её мягкие полные губы уродливо искривились, по лбу стекал пот.

– Я, пожалуй, и правда изменю твою судьбу. Ты ведь этого хотела? Новой судьбы, в которой не будет скорой смерти? Я дам тебе больше – новую судьбу без смерти вовсе.

Теперь и Марбл почувствовала. Её рысьи глаза стали шире, она затрясла головой. Итер сделал ещё один шаг. Расс выпустил Марбл, отшатнулся, словно боялся, что гнев бога, словно зараза, перекинется и на него.

– Ты ведь не надеешься на мою щедрость? Конечно… С чего мне быть щедрым с тобой?

– Я ведь помогала вам… – Марбл попыталась отползти.

– Себе, – Итер что-то сделал. Один взгляд – и все её попытки отодвинуться превратились в бесплотное дёргание израненными ногами. – Ты помогала только себе. Так вот, чтобы ты могла оценить мой дар, каждую секунду своей новой вечной жизни, я буду щедр до конца. Я открываю тебе все мои владения, все дороги мира. Иди и знай, что с этого мгновения твои ноги принадлежат мне. И они не остановятся ни на миг. Даже когда ты устанешь, когда готова будешь упасть без сил, даже когда захочешь умереть от изнеможения. И так будет с этого момента и до конца веков.