***

Маша задала не самую простую задачу. Свидание на балконе. На ее балконе. В Паттайе я мог бы развернуться. Массажные салоны, вечерние шоу (совершенно необязательно только для взрослых), прогулки. Да хотя бы «Ледяной бар». Думаю, Маше бы понравилось окунуться на полчаса в зиму.

А тут балкон.

Приходить с цветами, напитками — банально. С пустыми руками — отвратительно. Еда? Да если бы совместные приемы пищи можно было приравнять к романтическим вечерам, мы с Ромашкиной считались глубоко и бесповоротно женатой парой.

Еще один вечер и Машей.

Собирался, небось, дольше, чем моя незаменимая помощница. Просто глупость какая-то, кажется, мозг просто решил, что я прекрасно справлюсь без его участия. Так что ощущал я себя неандертальцем, способным выдавить из себя только «Э-э-э» и «у-у-у».

Перед выходом из номера сел на кровать, чтобы унять волнение. Это никуда не годится.

Сердце колотится так, словно меня сейчас с помоста к акулам сталкивать собираются. В конце концов, не жизнь же на карту поставлена? Да и мне уже не пятнадцать, чтобы так переживать.

Я красавчик. Подростковыми прыщами не страдаю, кривыми зубами не обладаю. Дыхание…. Проверил, свежее. В очередной раз посмотрел на себя в зеркало.

— Не надо было говорить про свидание.

Так бы просто встретились и общались как общались. Непринуждённо, без заморочек. А там как получится.

У меня мандраж.

Охренеть.

Других слов нет.

Дожили.

Не думал, что хоть когда-то снова буду испытывать нечто подобное. Словно все происходит в первый раз. Вообще впервые в жизни.

Интересно, Маша переживает хоть что-то близкое? Вертится сейчас перед зеркалом, расправляя складки на платье? Перед глазами слишком ярко обрисовывалась эта картина как Маша прихорашивает, распускает волосы, подкрашивает губы… Ладно, хватит предаваться панике.

Волю в кулак, обаяния на максимум.

Постучал в смежную дверь и прислушался. По ту сторону Маша носилась по номеру, повторяя «секундочку, секундочку». Глухой удар, такая же глухая ругань.

— Живы?

— Жива.

Дверь распахнулась. Ромашкина держалась за коленку и тихо шипела.

— Целы?

— Вроде того. Дурацкая тумбочка.

— Идти сможете?

Точно бедовая.

— Если недалеко и с поддержкой…

Идеальная. Такое нарочно не спланируешь. Расшибить до крови колено, чтобы дать кавалеру возможность за собой поухаживать…

Маша обвила мою талию руками, я повел ее на балкон. Усадил в кресло, вернулся в номер взять чистое полотенце и лед из холодильника.

— Вы чудо, — промокнул рану, после чего приложил холод. — Аптечка есть? Я с собой ничего не брал.

— Нету. Но этого хватит. Царапина.

— Отличное начало вечера, — поднялся на ноги. Второго кресла на балконе не было. Можно было сходить к себе, принести. Но мне пока и стоялось неплохо.

— Давайте следующий раз вы калечиться будете? У вас целых конечностей больше.

— Без членовредительства никак?

Улыбнулся, потому что Мария тоже улыбалась. Девушка чуть сморщила носик, сильнее прижимая полотенце со льдом к ушибленному колену.

— Видимо. Мы хоть раз общались с вами, чтобы без физических увечий? — Я точно помню, что вчера все прошло гладко.

— О, ну так мы оба сидели и почти не шевелились…

И всё. Повисла мертвая тишина. Мертвейшая. Только металлический стрекот цикад в саду.

Мы знаем друг друга… Ладно, Маша знает меня, как не каждый из друзей. Мы обсуждали уже все возможные темы, делились каким-то мелкими, но важными секретами.

Почему же сейчас так сложно выдавить из себя хоть одно предложение?

Почему, почему…

Потому что мы оба в курсе, что здесь происходит. «Свидание». Официальные пляски вокруг потенциального партнера, чтобы покрасоваться перышками, произвести впечатление, свести все к логическому продолжению.

Наигранные ритуалы, навязанные социумом. Как же здорово, когда все происходит само собой. И как сложно, когда объявлена игра. В которую мы оба играть не умеем. Не видим необходимости. Мне про себя все понятно. Маша про меня? Да я уж надеюсь, что да. Раз она согласилась. Вроде всё. Иди, целуй, неси в пещеру.

А нельзя.

Надо выдавить из себя хотя бы одно долбанное предложение, чтобы завязать беседу.

— Странное получается у нас свидание, — пришлось признавать полный провал своего сердечного порыва призвать девушку к сближению.

— Думаете? Это лучше, чем большинство тех, на которых мне доводилось бывать. — Вы мне или льстите, или я вам очень сочувствую.

— Ну, льстить я точно не пытаюсь, — заверила меня Мария. Разве она не ангел? — Вы просто не представляете, с какими кадрами мне случалось знакомиться. Если есть сомнения, предлагаю обменяться списком самых провальных встреч.

— Для начала я бы предложил перейти на «ты». Нам бы этот рубеж преодолеть. А то так и будем: «Сергей Викторович, не желаете ли вы перевести нашу беседу в более горизонтальное направление? Что вы, что вы, Мария. Я вас исключительно уважаю».

— Ну, на брудершафт же мы не пили, да здесь и нечего…

— Как будто это единственный способ, — фыркнул, складывая руки на груди.

— Просто очень сложно избавиться от ощущения, что мы все еще на работе.

Так я помогу. Мне несложно.

В два шага преодолел расстояние между нами, опустил руки на подлокотники Машиного кресла, и склонился, собираясь украсть с губ девушки столь желанный поцелуй.

Его губы на моих. На секунду. Меньше.

Всего одно мгновение.

Я даже моргнуть не успела, так быстро Сергей украл этот поцелуй. Отстранился, оставляя меня прочувствовать этот момент. Момент, когда между нами все изменилось. Окончательно и бесповоротно.

Мы уже не босс и его подчиненная. Это точно.

Я с силой вцепилась в край плетеного кресла, даже ноготь сломала. Но не стала обращать на это внимания.

Сергей вот так это всё оставит? Один украденный поцелуй? После которого осталось ощущение незавершенности, неудовлетворенное покалывание на губах и чувство, будто я сижу на иголках.

Как так можно? Это просто жестоко! Сиди теперь и теряйся в догадках. Мне понравилось? Вроде да. А вроде и нет.

Мало. И как-то внезапно.

С того момента, как Сергей сказал о свидании, я не могла перестать представлять, что мы с ним целуемся. И все равно оказалась не готова.

Удивительно, как быстро мне захотелось большего. И как жаль, что попросить не могу. Боевая удаль, позволяющая слегка подначивать начальника, исчезла без следа. Встать самой и наброситься на мужчину, чтобы поцеловать самой? Немыслимо! Стоило представить — и все мышцы будто сковывало. Тело не слушалось, коленки тряслись. В общем, стандартная реакция припадочной трусихи.

Оставалось только смотреть на Сергея. Не забывать моргать. И очень желательно не выглядеть идиоткой.

Правда, мужчина и сам чудил. В один момент стоит напротив, улыбается. В следующий — запрыгнул на металлическую ограду.

— Куда?! Я не настолько плохо целуюсь, чтобы выбрасываться с балкона.

Я не на шутку испугалась, а Сергей только засмеялся.

— Я на минутку.

С волнением смотрела как мужчина балансирует на тонкой полоске металла. Одной рукой Сергей ухватился за каменный выступ балкона, второй — тянулся в темноту.

— Вы… ты упадешь, — поднялась с кресла, чтобы хотя бы подстраховать безумца. Хотя, какая из меня страховка? Если Сергей сорвется, он утянет меня за собой. Нет. Он у меня благородный, если убьется — то только сам. Эгоист, только о себе и думает. А мне потом как жить?

— Маша, тут только второй этаж, — напомнил мужчина. — А я не упа…

Сергея зашатало, и я бросилась его ловить.

— Боже, да я просто пошутил, — начальник развернулся и спрыгнул на пол, прямо передо мной.

Так близко, что я почувствовала, как его ткань его рубашки прикасается к моему платью. Едва уловимый контакт, но сейчас, когда каждый мой нерв натянут до предела, я не упущу из вида ни малейшей детали. Снова улавливала великолепный запах его кожи.