- Что там? - спросил старший, стараясь, чтобы голос его звучал ровно.

- Там - Тайна, - отозвался Эцио.

Оставив Марио стоять на пороге, он спустился в тускло освещенный проход, надеясь, что еще не слишком поздно, что Минерва предвидела это и проявит милосердие. Конечно, Родриго проход сюда был закрыт. Но на всякий случай Эцио держал наготове скрытый клинок, который завещал ему отец.

В Сокровищнице все еще держали Посох человеческие, и в то же время сверхчеловеческие, фигуры - но были ли они статуями?

Посох. Одна из Частиц Эдема.

По-видимому, Посох слился с державшей его фигурой, потому что как Эцио не пытался его вырвать, фигура, казалось, лишь усиливала хватку, светясь так же, как рунические надписи на стенах Сокровищницы.

Эцио вспомнил, что ни одна человеческая рука не должна даже коснуться Яблока. Тем временем фигура повернулась и погрузилась в землю. Сокровищница опустела, если не считать большого саркофага и окружающих его статуй.

Эцио отступил и быстро, нерешительно, все оглядел. И лишь потом окончательно принял то, что инстинктивно знал до этого, - он прощается с этим местом навсегда. Чего он ожидал? Он надеялся, что Минерва еще раз появится перед ним? Но разве не она сказала ему все эти вещи? И, в конце концов, было ли так необходимо ему знать их? Ему доверили Яблоко. В сочетании с Ним другие Частицы Эдема могли предоставить владельцу невероятную власть, которую так жаждал Родриго. И Эцио, с высоты собственных лет, прекрасно понимал, что такая объединенная сила слишком опасна в руках одного человека.

- Все в порядке? - голос Марио, все еще необычно нервный, донесся до него.

- В порядке, - отозвался Эцио, направляясь обратно к свету и ощущая странное сопротивление.

Добравшись до дяди, Эцио молча показал ему Яблоко.

- А Посох?

Эцио покачал головой.

- Лучше в тверди земной, чем в руках человеческих, - сказал с пониманием в голосе Марио. - Но не мне тебе об этом говорить. - Его заметно передернуло. - Пошли! Мы не можем больше задерживаться.

- Куда мы спешим?

- Мы все спешим. Ты же не думаешь, что Родриго будет сидеть, сложа руки, и позволит нам уйти отсюда?

- Я оставил его умирать.

- Оставить его умирать и оставить его в живых - это разные вещи. Пошли!

Потом они со всей возможной скоростью вышли из Сокровищницы. И на всем пути их преследовал ледяной ветер.

­- Где остальные? - спросил у Марио Эцио, мысли которого продолжали крутиться вокруг странного происшествия в Сокровищнице.

Они направлялись к выходу из величественного нефа Сикстинской капеллы. Собравшихся Ассассинов уже не было.

- Я приказал им уходить. Паола возвращается во Флоренцию. Теодора и Антонио - в Венецию. Мы должны рассредоточиться по всей Италии. Может тамплиеры и сломлены, но еще не уничтожены. Если Братство Ассассинов не будет бдительно, тамплиеры смогут перегруппироваться. Остальные наши товарищи ушли вперед, и будут ждать нас в штаб-квартире в Монтериджони.

- Они же дежурили здесь.

- Верно. Но они знают, что выполнили свой долг. Эцио, времени мало. Мы все это знаем, - лицо у Марио было серьезным.

- Я должен был удостовериться, что Родриго Борджиа мертв.

- Он ранил тебя?

- Броня остановила клинок.

Марио похлопал племянника по спине.

- То, что я сказал раньше, я сказал сгоряча. Думаю, ты правильно поступил, решив не убивать без необходимости. Я всегда советовал тебе быть сдержаннее. Ты подумал, что для него будет лучше, если он умрет от своей собственной руки. Кто знает? Возможно, он притворялся, - возможно, он действительно принял не смертельную дозу яда. Как бы то ни было, мы должны действовать исходя из сложившегося положения дел, а не тратить силы, размышляя, что мы могли бы сделать. В любом случае, мы послали тебя сражаться в одиночку против целой армии тамплиеров. И ты сделал больше, чем мы от тебя ожидали. Я по-прежнему остаюсь твоим старым дядюшкой, и беспокоюсь о тебе. Пойдем, Эцио. Нужно убираться отсюда. У нас есть дело, и последнее, что нам нужно, чтобы стражники Борджиа загнали нас в угол.

- Ты не поверишь, что я там видел, дядя.

- Давай сперва останемся в живых, а после расскажешь свою историю. Послушай, я оставил лошадей в конюшнях прямо за Собором Святого Петра, за стенами Ватикана. Если доберемся туда, то сумеем выбраться отсюда в целости и сохранности.

- Я уверен, люди Борджиа попытаются нас остановить.

На бородатом лице Марио появилась широкая улыбка.

- Конечно, попытаются, и я убежден, - сегодня они недосчитаются многих своих людей!

В приделе Эцио и дядя столкнулись лицом к лицу с несколькими священниками, вернувшимися закончить мессу, которую прервала битва Эцио с Папой Римским, когда он и Родриго сражались за контроль над Частицами Эдема.

Сердитые священники окружили их и зашумели.

- Что вы здесь делаете? - вскричали сразу несколько голосов. - Вы осквернили святость этого места!

- Ассассины! Господь заставит вас заплатить за ваши преступления!

Стоило Марио и Эцио начать проталкиваться через рассерженную толпу, как колокола Собора Святого Петра забили тревогу.

- Вы осуждаете то, чего не понимаете, - сказал Эцио священнику, пытавшемуся преградить им путь. Мягкотелость священника вызывала в нем отвращение. Он, как можно осторожнее, оттолкнул его в сторону.

- Нужно идти, Эцио, - настойчиво сказал Марио. - Быстрее!

- Его устами вещает Дьявол! - раздался голос другого священника.

- Отвернись от них!

Эцио и Марио пробрались через толпу и вышли в большой церковный двор. Там они столкнулись с морем людей в красных мантиях. Казалось, вся Коллегия Кардиналов собралась здесь, растерянная, но все еще подвластная Папе Александру VI - Испанцу, который, как знал Эцио, одновременно был Родриго Борджиа, главой Ордена Тамплиеров.

- Наша брань не против крови и плоти, - монотонно пропели кардиналы, - но против начальств, против властей против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего приимите всеоружие Божие... и щит Веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы Лукавого.[2]

- Что с ними такое? - спросил Эцио.

- Они запутались. И просят наставления, - мрачно ответил Марио. - Пошли. Нужно убраться отсюда, пока люди Борджиа не заметили нас.

Он оглянулся на Ватикан, одетый в солнечный свет, словно в сверкающую броню.

- Слишком поздно. Они здесь. Скорей!

Море кардиналов в красных развевающихся облачениях расступилось, пропуская четырех солдат Борджиа, проталкивающихся через толпу по направлению к Эцио и Марио. Толпу охватила паника, кардиналы закричали от страха. Эцио и его дядя оказались окружены людьми. Возможно, появление тяжело вооруженных стражников неосознанно укрепило смелость кардиналов. Нагрудники солдат сверкали в лучах солнца. Четверо солдат с мечами наизготовку шагнуло в круг, лицом к лицу к Марио и Эцио, тоже обнажившими мечи.

- Бросьте оружие и сдавайтесь, Ассассины. Вы окружены и в меньшинстве! - закричал, шагнув вперед, командир.

Но прежде чем он смог добавить что-то еще, Эцио сорвался со своего места, чувствуя, как силы возвращаются в его усталое тело. У командира не было времени, чтобы среагировать, он не ожидал, что противник проявит подобную смелость, учитывая численное превосходство солдат. Эцио словно в тумане крутанул мечом, лезвие засвистело, разрезая воздух. Стражник тщетно попытался поднять свой меч, но Эцио оказался быстрее. Меч Эцио с невероятной точностью угодил в цель, скользнул по обнаженной шее стражника - следом ударила струя крови. Оставшиеся трое солдат стояли, оцепенев, поражаясь скорости Ассассина. Выглядели они перед лицом такого опытного врага по-идиотски. Эта задержка стоила им жизни. Клинок Эцио еще не завершил первое смертельное движение, как Ассассин поднял левую руку, щелкнул механизм скрытого клинка, и из рукава выскочило смертоносное лезвие. Он вонзил его второму стражнику между глаз, прежде чем тот успел хотя бы напрячь мускулы в попытке защититься.