Реджинальд Коллинз, предприимчивый американский бизнесмен, сколотивший приличное состояние благодаря своей деловой смекалке и природному чутью, овдовел в сорок три года. Жену свою он любил, поэтому после ее безвременной кончины стал вести довольно замкнутый образ жизни, который ограничивался в основном работой и домом. Иногда к нему заезжали сестра с мужем, старые друзья, но сам он редко наносил ответные визиты. В своем просторном доме в Гринич Коннектикут в часе езды от Нью-Йорка он жил со своей единственной дочерью-подростком и с домоправительницей, которая прослужила в этой семье немало лет.

Но неожиданно эта полупатриархальная идиллия закончилась. Реджинальд Коллинз без памяти влюбился в молодую красивую женщину. Очень скоро он женился на ней, и она стала полновластной хозяйкой в доме.

Жаклин Коллинз влетела на своей красной «тойоте» в ворота, обозначенные двумя каменными столбами, и, почти не снижая скорости, проехала к дому по длинной вьющейся вверх подъездной аллее.

Она остановилась перед парадным входом на широкой площадке, выложенной красивой плиткой. Продолжая сжимать побелевшими пальцами руль, девушка сидела неподвижно несколько мгновений, уставившись на родительский дом.

Дорога из клиники была долгой и утомительной – уже начался час пик, да и уходящее солнце неприятно слепило глаза. Но Жаклин согласилась бы еще раз повторить этот маршрут, лишь бы не иметь дело с тем, что ее ждало впереди.

У нее перед глазами до сих пор маячил образ отца, лежавшего в палате интенсивной терапии. Лицо у него было землисто-серого цвета, а сам он, будучи от природы крупным, здоровым мужчиной, выглядел сейчас сморщенным и жалким.

Жаклин сжала зубы и мысленно встряхнула себя. Нет, она не будет думать о плохом. Да, у отца случился инфаркт, но приступ, слава Богу, оказался не фатальным, и он уже начал выкарабкиваться. Врачи сказали, что, когда его состояние стабилизируется, можно будет готовить его к операции. И отец снова будет здоровым или, по крайней мере, на ногах.

И если его окончательное выздоровление и возвращение к нормальной жизни будет зависеть от нее, значит, она сделает все возможное, чтобы обеспечить ему это.

Жаклин отогнала грустные мысли и слегка приободрилась. Она вышла из машины и вдруг обратила внимание, что у кустов акации стоит «лендровер» дяди. Девушка обрадовалась, что будет не одна в доме. Она взбежала по каменным ступеням и только взялась за ручку двери, как та распахнулась и на пороге появилась Мэри, домоправительница.

– О, мисс Жаклин, наконец-то вы приехали! – с явным облегчением воскликнула пожилая женщина.

– Да, дорогая Мэри, – отозвалась Жаклин, взяв домоправительницу за плечи, – я вернулась. – Она оглядела холл, все двери в комнаты были закрыты. – Дядя Артур в гостиной?

– Да, мисс Жаклин. И миссис Элизабет тоже там. Дядя ваш держится, как настоящий мужчина, не знаю, что бы я делала без него. – Мэри сделала паузу и спросила: – Вам принести что-нибудь?

– Кофе и, если можно, несколько сандвичей. Я не могла есть в самолете.

Жаклин проводила взглядом домоправительницу, тяжело вздохнула и прошла через весь холл к гостиной. Там она остановилась у зеркала, висевшего над красивым столиком в форме полумесяца.

На нее смотрела спокойная, невозмутимая женщина. Способность Жаклин сохранять выдержку при любых обстоятельствах поражала многих. Ее босс обычно говорил об этом с восхищением, друзья грустно улыбались, а потенциальные ухажеры проявляли раздражение, граничившее с враждебностью.

Жаклин очень долго трудилась, чтобы создать в глазах окружающих образ молодой женщины, умеющей владеть собой, и была довольна результатом.

Но сегодня ее хладнокровный фасад дал трещины. Под зелеными глазами, обрамленными длинными черными ресницами, залегли темные тени. Напряженные складки сделали ее сдержанный рот еще более замкнутым и подчеркнули классическую форму скул.

Жаклин впервые за долгое время смотрела на себя в зеркало. Она увидела, что эмоциональные переживания последних недель не прошли для нее даром.

Одежда помялась в дороге и приобрела несвежий вид, светлые волосы, казалось, прилипли к черепу. Девушка поморщилась, проведя пальцами по слипшимся прядям. Она сделала глубокий вдох и вошла в гостиную.

Первая реакция – шок. Жаклин стояла у двери и пыталась примирить свое сердце с тем, что видели ее глаза. Вычурные диваны, обитые тяжелой парчой, такие же портьеры на окнах. Все очень дорогое и безвкусное. Когда она в последний раз приезжала домой, этой пошлости здесь не было.

Чудесные иранские коврики ручной работы, лежавшие на красивом дубовом паркете, исчезли. Вместо них пол в гостиной был полностью закрыт белым современным паласом. Изящные старинные лампы, которые она помнила с детства, были заменены хрустальными позолоченными светильниками. Повсюду были развешены зеркала.

Все это напоминало театральную декорацию. Возможно, так оно и было задумано, причем главную роль на этой сцене должна была играть Нэнси. Это позволило бы ей воплотить мечту всей своей жизни хотя бы таким образом. Только она отказалась от этой затеи раньше времени…

Артур Уолтон, сидевший в кресле как на иголках среди этого кричащего великолепия, вскочил на ноги при виде племянницы. Его лицо, застывшее в напряженном ожидании, сразу разгладилось, с губ слетел вздох облегчения.

– Девочка моя, дело очень скверное. – Он обнял Жаклин. – Я до сих пор не могу в это поверить.

– Я сама потрясена. – Жаклин наклонилась к тете и поцеловала ее в щеку. – От Нэнси есть какие-нибудь вести?

– Никаких, – ответил Артур. – И не будет, я думаю. Перед отъездом она обчистила практически весь дом. – Он нахмурился. – Мэри сказала, что она забрала все драгоценности твоей матери, моя дорогая.

– Папа отдал их ей, когда они поженились, – напомнила Жаклин дяде. – Так что она имела на них право. По крайней мере, мы избавились от нее.

– Но какой ценой! – Артур покачал головой. – Я, правда, никогда не мог понять, что Реджинальд нашел в ней.

– В таком случае, твоя точка зрения весьма оригинальна, мой милый, – заметила его жена, усаживая Жаклин на диван рядом с собой. – Нэнси очень красивая сексуальная молодая женщина, она ворвалась в жизнь моего несчастного брата как ураган. Он был ослеплен ее красотой в первую минуту их знакомства и, по-моему, до сих пор находится под действием ее неотразимых чар.

– Бог мой, Бетти, она разорила Реджи, она и ее… любовник.

– Во всем виновата любовь, – задумчиво проронила Жаклин. – Она ослепляет человека, сводит его с ума.

Раньше я этого не понимала, мысленно добавила она, но теперь знаю. О, как хорошо я знаю это теперь…

Девушка посмотрела на дядю.

– Это правда? Может, произошла какая-то ошибка и не все так плохо, как нам представляется?

Артур мрачно покачал головой.

– Боюсь, что ошибку совершил твой отец. Похоже, он познакомился с этим Полом Брауном на Багамах, когда они с Нэнси отдыхали там два года назад. Браун представился как консультант по финансовым вопросам, показал им соответствующие документы и дал несколько вполне здравых советов. – Артур поджал губы. – В общем, обвел их вокруг пальца, как слепых котят.

– Когда он заговорил о «Солнечной поляне» в первый раз?

– Через несколько месяцев после того, как они вернулись с Багамских островов, – сказал Артур. – Они вроде бы случайно встретились в театре, хотя я что-то не верю в такие случайности. Потом была еще одна встреча – в ресторане за ужином, который оплатил Браун. Затем этот тип начал вести разговоры о строительстве роскошного отеля и развлекательного комплекса. Он убеждал Реджинальда, что лучшего объекта для капиталовложений он не найдет. Браун сулил им золотые горы, говорил, что этот проект сделает их миллионерами, но для этого в него надо вложить действительно крупные средства.