Жаклин не слышала, как он вернулся, – Рауль двигался бесшумно, с грацией сильной пантеры, – просто почувствовала, что он уже рядом. Она сидела к нему вполоборота, и сосредоточенно смотрела в книгу, всем своим видом показывая, что увлечена чтением и прерывать ее не следует.

И в то же время Жаклин надеялась, что Рауль проигнорирует ее занятость и скажет что-нибудь по поводу того, что она осталась. Но шли минуты, а он не подавал никаких признаков жизни.

Она скосила глаза в его сторону. Рауль лежал на животе с закрытыми глазами. По-видимому, спал. У Жаклин это вызвало непонятное раздражение. От досады она прикусила, нижнюю губу и с шумом перевернула страницу. Никакого эффекта. Жаклин уже не могла сосредоточиться на книге, все ее внимание было направлено на мужчину, лежащего в двух шагах от нее.

Жаклин закрыла книгу и стала открыто смотреть на Рауля. Интересно, подумала она, сколько; ему лет? Должно быть, тридцать или чуть больше. Он не носит никаких украшений – ни медальонов, ни цепочек, какие обычно дарят альфонсам благодарные дамы. На руке у него были лишь часы на недорогом браслете. Никакого обручального кольца, хотя это еще ни о чем не говорило. Если он зарабатывает на жизнь обольщением иностранных туристок, то ему незачем афишировать свой брак.

Бедная жена! Жаклин представила, как тихая покорная женщина, одетая в черное, готовит, стирает, убирает и еще работает в поле, в то время как ее муж ловит кайф на пляжах и около бассейнов туристических комплексов. Непыльная работа, надо сказать, если, конечно, повезет заполучить ее.

– Ну и как? Что вы, интересно, решили на мой счет?

Жаклин вздрогнула и, очнувшись, увидела, что Рауль смотрит на нее с веселой насмешкой. Притворяться или увиливать было глупо, и она прямо сказала:

– У меня недостаточно данных, чтобы составить о вас мнение.

– Что вас интересует?

– Ничего. – Жаклин пожала плечами. – Мы с вами скорее всего больше никогда не увидимся. Так что давайте ограничимся этой случайной встречей.

– Вы действительно этого хотите? – с любопытством спросил он.

– По-моему, я ясно выразилась.

– Тогда почему вы смотрели на меня так, словно хотели заглянуть мне в самое сердце?

– Разве? – Жаклин с преувеличенным усердием стала втирать крем в ноги. – Я… вы ошибаетесь.

Рауль укоризненно покачал головой.

– Еще одна глупая ложь.

Жаклин начала закручивать колпачок на флаконе с кремом так, будто сворачивала кому-то шею.

– Хорошо, – буркнула она. – Если вам так хочется продолжать эту глупую игру, ради Бога. Где вы работаете?

Рауль неопределенно пожал плечами.

– Немного там, немного здесь.

Все понятно, подумала Жаклин, но вслух сказала:

– Это не ответ. Насколько я понимаю, шлюпка, которая лежит на берегу в соседней бухте, ваша, и я видела, как вы танцуете. Так что, я думаю, вы рыбак, который подрабатывает в отелях, развлекая туристов. Угадала?

– Я же говорил, сеньорита, что вы очень проницательны, – пробормотал Рауль. – Вы читаете меня, как балансовый отчет.

– Это не так трудно, как вам кажется.

– Правда? – В его голосе слышалась легкая насмешка. – А хотите, я расскажу о вас?

– Вам уже нечего рассказывать, – быстро ответила Жаклин. – Вы знаете, кем я работаю.

– А-а. – Он внимательно посмотрел на нее. – Я, правда, имел в виду не работу. – Рауль встал и стряхнул песок с ног. – Но вы напомнили мне, сеньорита, что я больше не могу наслаждаться солнцем и вашей компанией. Мне надо готовиться к вечернему представлению. – Он перебросил полотенце через плечо и подхватил рюкзак. Улыбнувшись ей, он произнес: – До свидания, керида.

– Что означает это слово? – довольно резко спросила Жаклин, почувствовав странное разочарование оттого, что он уходит.

Он протянул руку и убрал с ее лица прядь волос.

– Это означает «дорогая», – мягко сообщил он. – И, если вы помните, меня зовут Рауль. До встречи.

Он едва коснулся моей щеки, повторяла Жаклин уже в четвертый раз. Здесь даже не о чем говорить. Он просто убрал за ухо прядь моих волос, и все. Он не коснулся моей груди или открытого тела, что мог сделать очень легко, притворившись, будто это получилось случайно!

Все время, что они находились на пляже вместе, Жаклин сохраняла дистанцию, как всегда окружив себя невидимой стеной. И вдруг одним мимолетным, простым жестом Рауль сумел вторгнуться в самое личное, в самое интимное пространство ее существа. И она не могла ничего с этим поделать, не смогла помешать ему.

О, в его прикосновении не было ничего сексуального – в этом Жаклин не могла обвинить его, – и тем не менее она почувствовала, как ее тело ответило дрожью, потрясшей ее до глубины души. Она испытала странное томление, после того как Рауль ушел, и ощутила острое непреодолимое желание вернуть его.

И это не устраивало Жаклин. Она не могла примириться с внезапно возникшей слабостью, с уязвимостью, которую вдруг почувствовала.

Только одному Богу известно, как далеко бы я зашла, если бы он по-настоящему приблизился ко мне, с испугом подумала девушка.

Но больше всего ее задело то, что первым покинул пляж он, а не она. Я должна была уйти в тот момент, когда открыла глаза и увидела его лежащим на песке в нескольких шагах от меня, с запоздалым раскаянием говорила себе Жаклин. Мне следовало возмутиться, что он нарушил мое уединение и мой покой. И точка.

Если на то пошло, то точка уже поставлена, подумала она. Вот только закончила эту короткую встречу не я, но это уже не так важно. Об этом можно сожалеть, но убиваться по этому поводу я не стану, конечно.

Вскоре послышался шум моторки, и Жаклин сразу уткнулась в книгу. Когда она наконец рискнула поднять голову, то увидела, что Рауль машет ей рукой.

Единственным утешением для нее послужило то, что он плыл в противоположном от гавани направлении, поэтому Жаклин могла не бояться, что встретит его там, когда будет ждать лодку, чтобы вернуться в гостиницу.

Теперь вся бухта оказалась в ее распоряжении, как она и хотела. Но здесь уже не было того покоя и умиротворения, которые Жаклин нашла на этом пляже несколько часов назад. А все из-за того, что она сама лишилась покоя и ощущала какую-то внутреннюю неудовлетворенность.

Но что толку сидеть и горевать о том, что я вела себя не так, как следовало бы? – подумала Жаклин и решила искупаться еще раз в надежде, что вода охладит не только ее тело, но и разыгравшееся воображение.

После хорошего заплыва Жаклин оделась и вернулась к тому месту, где оставила велосипед. Она постояла с минуту, раздумывая, что ей делать дальше. Во второй половине дня жара немного спала, и, поскольку до ужина еще оставалось время, Жаклин решила обследовать Лаггос до конца. Остров был небольшим, и, по ее подсчетам, обзорная экскурсия вряд ли заняла бы больше часа.

Вскоре Жаклин поняла, что Лаггос – остров тружеников. Его срединная часть могла показаться скалистой и негостеприимной, но нижние склоны были покрыты возделанными полями и фруктовыми деревьями. Она проезжала мимо крохотных деревушек, которые выглядели вполне процветающими. Крестьяне, встречая ее, приветливо, улыбались и здоровались.

Жаклин казалось, что еще немного, и она достигнет конца острова, но неожиданно дорогу ей преградили высокие чугунные ворота и каменная стена. Она слезла с велосипеда и подергала за тяжелые ручки, но ворота были крепко заперты. Жаклин приникла лицом к чугунной решетке. За воротами между деревьями, насколько мог видеть глаз, петляла вверх извилистая дорога, выложенная каменными плитами. Затем она резко уходила вправо и исчезала из поля зрения.

Девушка прошла несколько метров вдоль стены, но, убедившись, что каменная ограда тянется в бесконечность, вернулась назад. У Жаклин создалось впечатление, что вся северная оконечность острова закрыта для посторонних.

После всех неудач, постигших ее в этом путешествии, прокол шины был просто неизбежен.