Проведя годы в школах Летера, Яни Товис поняла, что появление кудесников, ведунов и ведьм было настоящей деградацией народа трясов, отступлением от истинной веры в бога, коим является Берег. Уловки и личные амбиции, сокрытие сакрального знания от массы, которая никогда не удостоится посвящения – всё это не воля Берега. Нет, это лишь желания самих ведьм и ведунов.

Когтистые ноги и руки воистину стали верным образом.

Но сила исходит из крови демонов. Пока подобным детям позволяют выживать и присоединяться к ковену, сила останется его достоянием.

Летер во время завоевания трясов произвел погром ковена.

Неудачно.

Яни Товис всем существом сожалела, что летерийцам не удалось задуманное.

С народом трясов покончено. Даже солдаты ее роты – их заботливо собирали, исходя из знания о примеси тряской крови в жилах – стали скорее летерийцами, чем трясами. Она сама мало что сделала, чтобы пробудить память о наследиях.

«Но я выбрала их, не так ли? Я желала обрести верных, поддерживающих меня не только как Атрипреду Летера.

Признай это, Полутьма. Ты теперь королева, и солдаты – трясы – знают. Именно этого ты и ждала, затаив амбиции в глубине души. Теперь, кажется, пришла пора встретить свои притязания лицом к лицу, пробудить благородную кровь, вернуть ей ее исконные права.

Что повлекло моего единоутробного брата на берег? Он поехал как тряс или как летериец, Мастер Оружия Дреш-Преды?» Она призналась себе, что задает вопрос лишь для вида. Она уже ЗНАЕТ, и ответ вонзается в душу словно нож. Берег слеп…

Они скакали в темноте.

«Мы никогда не походили на нереков, Тартеналов и прочие народы. Мы не могли выставить против захватчиков армию. Вера в Берег не имеет великой силы, ибо это вера в перемену, в трансформацию. Наш бог не имеет лица, у него все лица мира. Наш храм -побережье, где идет вечная война между сушей и морем; наш храм воздвигается только затем, чтобы рассыпаться в прах. Храм звука, запаха, вкуса и ощущения. Храм под кончиками пальцев.

Наш ковен исцеляет раны, изгоняет болезни и убивает детей.

Тартеналы смотрели на нас с ужасом. Нереки охотились за нами в лесах. Для фараэдов мы были Ночными Детокрадами. Они оставляли для нас корки хлеба на пеньках, потому что считали нас не лучше зловещих воронов.

И теперь я Королева этого народа, этих трясов».

Человек, который должен стать ее супругом, ждет на Острове.

«Возьми меня Странник! Я слишком устала от всего».

Подковы расплескивали воду из лужиц в колеях старой дороги. Они были уже близко к берегу. Местность снова начала подниматься – отметина давней линии прибоя, широкий гребень гладких камней и гальки среди песка и глины, той глины, что под весом времени стала сланцем. В нем, кроме камней, можно найти ракушки, тела моллюсков – доказательства множества побед моря.

Деревья тут были редкими, согнутыми ветром – но она не ощутила движения воздуха. Странно, не по сезону. Запах моря тяжело повис в спертом воздухе.

Они останавливали коней. От еще невидимого моря не доносилось ни звука, не слышно было даже нежного шепота волн. Словно мир по ту сторону гребня исчез.

– Тут следы, госпожа, – сказал один из солдат, встав около гребня. – Всадники обогнули холмик, двинулись частью на север, частью на юг.

– Как будто выслеживали кого-то, – заметил другой.

Яни Товис подняла покрытую перчаткой руку.

С севера быстро приближались лошади.

Охваченная каким-то внезапным суеверным страхом Яни сделала знак. Солдаты выхватили мечи. Она тоже потянулась за своим оружием.

Показался первый всадник.

Летериец.

Яни с облегчением вздохнула. – Стой, солдат!

Внезапная команда заставила всадника вздрогнуть. Как и троих двигавшихся за ним. Кони захрустели копытами по гальке.

Солдаты одеты как для битвы – блестят черненые звенья кольчуг, опущены забрала шлемов. Ведущий держал в правой руке секиру; те, что ехали следом, вооружились копьями с широкими, зазубренными лезвиями – как будто они собрались охотиться на кабана.

Яни Товис развернула коня и подъехала ближе к ним. – Я Атрипреда Яни Товис, – объявила она.

Шлем вожака склонился. – Йедан Дерриг, – произнес он тихо, – Мастер Оружия крепости Боарл.

Яни нерешительно сказала: – Дозорный.

– Полутьма, – ответил мужчина. – Даже в темноте я узнал вас.

– Трудно было поверить… ты сбежал…

– Сбежал, моя Королева?

– Из дома нашей матери.

– Ваш отец и я не ужились, Полутьма. Вы еще сосали грудь, когда я видел вас в последний раз. Но это ничего не меняет. Я вижу в вашем лице то, что видел тогда. Ошибки не может быть.

Она вздохнула и спрыгнула с коня.

За ней спешились и остальные. Йедан коротко кивнул. Они с Полутьмой отошли в сторону, встав под самым высоким деревом на гребне – сухой сосной. Начал накрапывать дождь.

– Я прямо из крепости. Твой Дреш пытался сбежать из-под ареста и был убит. Или будет убит. Я переговорила с ведьмами. Из Ренниса приедут Тисте Эдур, но к этому времени следствие закончится и я извинюсь, что зря отняла их время.

Йедан промолчал. Решетка хорошо скрывала его лицо, видна была лишь черная борода. Она дергалась, как будто мужчина что-то жевал.

– Дозорный, – продолжила она, – ты назвал меня королевой перед лицом солдат.

– Они трясы.

– Понимаю. Тогда… ты здесь, на берегу…

– Потому что я Дозорный. Да.

– Это звание лишено смысла, – сказала она более резко, чем намеревалась. – Это просто почетный титул, пережиток давних…

– Я думал так же, – бросил он. «Ведет себя как старший брат. Черт подери!» – До ночи, что была три дня назад.

– Но зачем ты здесь? Кого ты ищешь?

– Хотелось бы мне дать четкий ответ. Я не уверен, зачем я здесь. Знаю только, что меня призвали.

– Кто?

Он вроде бы снова что-то жевал. – Берег.

– Ясно…

– Кого или чего я ищу, сам не знаю. Прибыли чужаки. Мы слышали их ночью, но как быстро мы не ездили, как тщательно не искали – никого не нашли. Никаких следов. Ничего. Но… они здесь.

– Возможно, духи.

– Возможно.

Полутьма не спеша обернулась. – Из моря?

– Опять-таки, на берегу нет следов. Сестра, с того момента, как мы приехали сюда, воздух не шелохнулся. Не дышит. День и ночь… берег застыл. – Он поднял голову. – Дождь… первый раз.

Их внимание привлекло бормотание солдат. Шесть неподвижных призраков на склоне, блеск металла и кожи. А за гребнем – неяркое, трепещущее мерцание.

– Вот оно, – сказал Йедан и сорвался с места. Она побежала за ним.

Они пробирались между шатающихся валунов, колючих веток, голых корней, карабкались на склон. Шестеро солдат брели следом. Яни Товис подошла ближе к брату; раздвинув податливые кусты, они вышли к берегу.

И замерли.

Корабли.

Ряды кораблей до горизонта. На юг, на север.

Корабли пылали.

– Благослови Странник, – прошептала Яни.

Сотни кораблей. Пылающих.

Языки пламени выстреливали над спокойной водой, поднимались подсвеченные снизу столбы дыма. Как будто горячие угли на черном поддоне неба…

– Это не летерийские суда, – заметил Йедан. – Не эдурские.

– Нет, – подтвердила Полутьма. – Это не они.

Прибыли чужаки.

– Что все это значит? – В голосе прозвучал откровенный страх. Яни Товис обернулась, поглядела на солдата. Его лицо стало оранжевым в отсветах отдаленного пламени.

Женщина снова посмотрела на корабли. – Дромоны, – сказала она, и сердце тяжело застучало в груди. Род лихорадочного возбуждения – темного, полного злобы и… дикого восторга.

– Что за слово? – удивился Йедан.

– Я знаю их… эти обводы, это парусное вооружение. Мы ушли в поиск… к далеким континентам. Там есть одна империя… Мы убили сотни, нет, тысячи ее подданных. Мы столкнулись с ее флотом. – Она помолчала и обратилась к солдату: – Скачи в крепость. Убедись, что Дреш мертв. Рота выходит немедленно. Встретимся к северу от Ренниса, на прибрежной дороге. Ах, да – возьмите с собой треклятых ведьм.