– Молот, – сказала Сорт. – А где-то впереди – наковальня.

Он снова кивнул.

Капитан помедлила, взглядом отыскивая в темноте его лицо. – Что с Адъюнктом и флотом, Клюв?

– Не знаю, сэр. Если думаете, что они придут и вызволят нас, то нет. Ни шанса. Нам надо стоять и держаться, капитан. Из последних сил.

Фаредан Сорт оскалилась: – Надо уцепиться за эту деревеньку? Раскорячиться здесь?

– Они начнут давить. Будет четыре – пять тысяч Эдур. Таким количеством они смогут выдавить нас, как ни сопротивляйся. Но ведь разве Кулак не говорил, что хочет оттянуть на себя как можно больше врагов? Не дать им уйти в другое место, за стены, например, чтобы Адъюнкту не пришлось вести новую осаду. Никто этого не хочет.

Она сверкнула глазами и пошла вперед. Клюв шагал на один шаг сзади.

От черной кучи дров на краю деревни раздался знакомый голос: – Рад видеть вас снова, капитан.

Фаредан Сорт не остановилась.

Капрал Тарр вышел из-за кучи, вешая арбалет на плечо и отряхиваясь.

– Кулак желает постучаться, прежде чем входить?

Капитан встала прямо перед коренастым капралом. – Мы движемся ускоренным шагом. Мы чертовски устали, но не желаем входить в деревню волоча ноги. Поэтому Кулак устроил короткий привал. Вот и всё.

Тарр почесал бороду, отчего зазвенели разнообразные косточки и амулеты. – Всё ясно.

– Ужасно рада вашей сообразительности, капрал. Кулак желает, чтобы взводы построились на главной улице.

– Мы это можем, – ухмыльнулся Тарр. – Мы много дрались и чертовски устали, так что сержанты устроили почти всем короткий отдых в таверне. Но когда кулак будет нас осматривать, мы будем смотреться бодрячками!

– Тащи зад в таверну, капрал, и буди всех ублюдков. Мы будем ждать, но не очень долго. Понял?

Тарр торопливо, неуклюже отдал честь и ушел.

– Видишь, что случилось оттого, что нет офицеров? Они много о себе возомнили, вот что случилось, Клюв.

– Так точно, сэр.

– Что ж, когда услышат все дурные новости, гонору поубавится.

– О, сэр, они знают. Лучше, чем мы. «Но это не совсем так. Они не знают того, что знаю я. И вы, любимая».

Тут они повернулись в сторону дороги, потому что расслышали звук приближающейся воинской колонны. Раньше, чем должны были…

Капитан высказалась лаконично: – Дерьмо! – Затем она добавила: – Иди, Клюв. Пусть все приготовятся!

– Слушаюсь, сэр!

Проблема сов в том, что они хотя и быстрые, но очень глупые. Даже заставить птицу повернуть голову – трудная работа, и не имеет значения, сколь крепко Бутыл схватил крошечную дергающуюся душонку.

Он весь ушел в борьбу, забыв обо сне – сон казался принадлежностью других людей, с которыми у Бутыла нет ничего общего.

Но оказалось, что уже не важно, куда именно глядит сова – повсюду фигуры передвигались, ползли по земле, между трупами, пробирались через поля, кишели на склонах старых карьеров и на дорогах. Сходились к деревне. Сотни, тысячи. Они двигались тихо, держа в руках разнообразное оружие. Всего в полулиге за колонной Кенеба…

Бутыл потряс головой, слепо заморгал – снова увидел неровные стены общего зала таверны, следы от ударов метательных ножей, желтоватые потеки от соломенной крыши. Вокруг солдаты собирают амуницию. Кто-то – Хеллиан? – блюет и хрипит за стойкой бара.

К нему подсел один из новоприбывших солдат. Дальхонезский маг, у которого в глазах все еще светятся джунгли.

– Неп Борозда, – пробурчал он. – Помняшь мня?

– Помняшь что?

– Мня!

– Да. Неп Борозда. Ты сам сказал. Слушай, нет времени…

Узловатая рука сделала пренебрежительный жест. – Мыж знаем! Н’счет Эдур! Знаем! – Кривой палец уткнулся в Бутыла: – Не они. Ты. Вымтался. Эт’то худо! Худо! Мы усе помрем! И’за тбя!

– О, спасибо, корявый ты корень! Мы тут не парадом шли, вроде вас, ублюдков. Да уж, без меня никто не дошел бы.

– Влах! Все слабли! Сержант слаблый! Но песня, да-сс, песня еще не конч’на! Да-сс, еще не конч’на! Ха!

Бутыл уставился на мага: – Ты что, носом грязь вдохнул да назад не выдохнул?

– Выд’хнул! Хе-хе! Бутль, пока ты зришь, нам нос’м грязь не вдых’вать!

– А что за неоконченная песня?

Маг делал странные движения плечами. – К’гда будит, увид’ш. Увид’ш?

К столу подошел Скрипач. – Бутыл, не время для бесед. Ради Худа! Иди на улицу. Очнись, черт тебя! Нас выгоняют из деревни, будто стало бхедринов.

«Да уж. Гонят на край утеса». – Не я начал эту… беседу, сержант.

– Бери вещички, солдат.

Корик стоял с остальными – не было только Бутыла, который явно счел себя особенным. Видел, как головные ряды колонны вливаются на главную улицу – темная масса под покровом упрямой ночи. Ни одного всадника. Неудивительно. Кенебу и его растянувшимся отрядам трудно найти провиант, так что лошади пошли в котлы – вон несколько оставшихся, везут снаряжение. Но скоро их невкусное жилистое мясо станет добавкой к здешнему воняющему козьим дерьмом зерну.

Скрипач возник прямо перед Кориком, похлопал рукой по шлему: – Проснись, черт тебя!

– Я не спал, сержант!

И все же он спал. Понятное дело. Скрипач шел вдоль строя и хлопал каждого. Да, они слишком много пили. У всей деревушки мозги набекрень. Корику еще повезло. Он спал, пока остальные приканчивали фляги с элем. Спал, да. Он знал, что будет утром.

Пришельцы – морпехи Третьей роты – недолго оставались новичками. Солдаты быстро перезнакомились, привыкли друг к другу, знали всех и каждого… но в глазах сослуживцев Корика блестело что-то такое, говорившее: «Пришли на выручку? Хорошо, но недостаточно. Вот убейте еще сотню – другую Эдур, милки, и тогда наши женщины подарят вам улыбку – другую».

«Но не Улыба!»

Во главе колонны уже видны был кулак Кенеб и сержант Фом Тисси, а также капитан Сорт и ее безмозглый колдун Клюв.

Кенеб окинул взглядом строй. – Сержанты! Ко мне, прошу!

Корик увидел, как Скрипач, Хеллиан, Бадан Грук и Чопор полукругом встали перед кулаком.

– Типично, – пробурчала Улыба. – Все попадем в рапорт. Особенно ты, Корик. Не думай, что тебе забыли убийство офицера в Малазе. За тобой следят.

– Да тише ты. Они как раз решают, чей взвод погибнет первым.

– Вы все сделали отлично, – тихо говорил сержантам Кенеб, – но сейчас начинается серьезная работа.

Геслер фыркнул. – Думаете, мы сами не понимаем, Кулак?

– Вижу, все еще любите раздражать вышестоящее начальство?

Геслер состроил привычную гримасу: – Скольких вы привели, сэр, если позволено спросить? Видите ли, я начал что-то чуять, и чувство это поганое. Мы справимся, если их будет двое на одного. Даже трое. Но я чую, что нас будут превосходить… насколько? Десять к одному? Двадцать? Возможно, вы притащили еще немного припасов – но если в хвосте колонны не едут четыре или пять фургонов с морантскими гренадами, нам не хватит и на…

– Не в этом проблема, – вмешался Скрипач, выловивший в бороде вшу и раздавивший зубами. – У них есть маги, а наши выдохлись. Это факт, Кулак. Даже Бутыл, а ведь его мы берегли особо. – Скрипач подозрительно покосился на Клюва: – А ты чего лыбишься, Худа ради? – Клюв засмущался и спрятался за спиной Фаредан Сорт. Капитан взвилась: – Слушай, Скрипач, может, ты с ним и не знаком, но я клянусь – он тоже боевой маг. Клюв, ты внесешь свою долю в сражение?

Тот тихо пробормотал: – Да, сэр. Вы увидите. Все увидите, потому что вы мои друзья, а друзья – дело важное. Самое важное дело в мире. Я вам покажу.

Скрипач моргнул и отвел глаза. – Черт. Светает.

– Стройтесь для выхода, – приказал Кенеб. «Черт подери!» – подумал Скрипач. – «Кулак теперь выглядит молодцом что надо!» - Сто шагов простых, сто трусцой. Как я понимаю, идти нам недалеко.