Белый как кость, но глаза красные как смерть.

Рулад Сенгар отступил, шатаясь и волоча меч по песку. Он истекал потом, волосы свесились космами, с них капало. Он бил снова и снова, но ни разу не прорвал оборонительную сеть каменного меча противника. Сейчас их разделяло шесть шагов. Истоптанный песок покрылся пятнами, но это были всего лишь брызги масла, которым натирали до блеска монеты на теле императора.

Семар Дев, как и все зрители, молча смотрела на них и гадала, когда все кончится. И кончится ли вообще. Пока что Карса отказывается от контратак…

И тут Тоблакай поднял меч и пошел вперед.

Прямо на императора.

Вот так, без спешки.

А тот поднялся с внезапной улыбкой и принял оборонительную позицию.

Кремневый меч метнулся вперед – неуклюжий выпад, однако сделанный с такой силой, что одна из рук выставившего блок Рулада сорвалась с рукояти меча; и тут проклятый меч обрел собственную волю, острие опустилось и двинулось вперед… потащив за собой закричавшего императора.

Клинок утонул в правом бедре Карсы, пронизал кожу и мышцы, едва-едва разминулся с костью и вышел сзади. Тоблакай развернулся и одновременно с потрясающей ловкостью рубанул каменным мечом горизонтально, проведя его через руку императора прямо над державшей оружие кистью.

Когда кисть, все еще державшаяся за плененный ногою Карсы меч, отделилась от тела Рулада, Тоблакай нанес удар плоскостью клинка по лицу Рулада, заставив его кувырком полететь на песок.

Семар Дев поняла, что держит перед лицом обнаженный нож; когда Карса поглядел на нее, она уже провела ножом по ладони, прошипев древние слова освобождения – отпуская плененных духов, пустынных божков и всех прочих, связанных старым оружием…

Освобожденные силой ее крови духи и призраки убиенных полились наружу? устремились над рядами скамей к плоскости арены.

Под ужасные вопли Рулада Сенгара духи прямиком понеслись к Карсе, окружили и закрыли его – кишащий хаос – ослепительная вспышка, словно пожар вырвался из окон…

… Карса Орлонг, императорский меч и сжавшая его рука пропали.

Одиноко лежа на песке арены, Рулад Сенгар брызгал алой струйкой из обрубка руки.

Никто не шевелился.

Пребывание внутри железного лезвия оказалось для духа Цеды Куру Кана весьма интересным опытом. После неопределенного периода исследования и знакомств с прочими пленными духами он выработал способ, позволявший бежать в любой удобный момент. Однако его удерживало любопытство и растущее предчувствие: все обитатели этого темного места попали сюда с некоей целью. И они ждут.

Предвкушение, даже готовность. И бОльшая кровожадность, чем нравится Куру Кану.

Он подумывал начать компанию борьбы за власть, за покорение прочих духов; он хотел было связать их волю. Но вождь, понимал он, не должен быть невежественным. Неизвестно, удастся ли ему вырвать тайны силой. Он предпочел выжидать.

Он был терпелив, как в жизни, так и в смерти.

Потом внезапное потрясение, вкус крови во рту… безумный экстаз расцвел внутри него. Горькое понимание – смиренное понимание – сколько же в нем звериной слабости! – когда раздался призыв на языке Первой Империи, Куру Кан осознал, что уподобился демону, рыча, требуя доминирования, желая вырваться из железного клинка – назад в мир, во главе ужасного полчища…

Стремясь к одиноко стоящему Теломен Тоблакаю.

К мечу, что пронзил его ногу.

Куру Кан сразу же понял, что придется сделать. Понял, что придется выковать путь, понял, что – увы! – придется принести жертву.

Они сомкнулись вокруг воина – Тоблакая. Они потянулись к проклятому мечу и ухватились за его лезвие. Они с яростной жаждой тянули кровь, струящуюся по ноге Тоблакая. Он уже шатался, когда духи, во главе с Куру Каном, открыли врата.

Портал.

Хаос бушевал со всех сторон, пытаясь уничтожить их, и духи начали расставаться с призрачными жизнями, принося себя в жертву осаждающему голоду. Но, погибая, они толкали Тоблакая вперед, выковывая путь, обеспечивая продвижение.

Пробудились и другие духи, отовсюду слетевшиеся к воину – жертвы самого Тоблакая. Их были целые легионы.

Смерть ревела. Напор хаоса давил духов, рвал на части – несмотря на их число, на силу сложенных воль духи останавливались, не могли идти дальше – Куру Кан закричал – вытянуть из Тоблакая еще больше сил означало бы убить его. Они не справились.

Проиграли…

На расчищенном пространстве посреди кладбища Тартеналов сидел скрестив ноги согбенный шаман. Вот он зашевелился, глаза открылись. Поглядев вверх, он увидел стоящего прямо на крае Аблалу Сани.

– Давай, парень, – сказал он.

Юный Тартенал с плачем рванулся к нему – в руках его был нож, один из собственных ножей Арбэта: почерневшее от времени лезвие, глифы столь древние, что их почти невозможно прочитать.

Арбэт кивнул, когда Аблала Сани глубоко погрузил оружие в грудь шамана. Не в сторону сердца – Старый Горбун хотел умереть не сразу, ему нужно было источить всю силу, накормить множество духов, уже встававших из могил.

– Уходи отсюда! – закричал Арбэт и упал набок. Кровь пузырилась на губах. – Уходи!

Издав детский всхлип, Аблала Сани побежал.

Духи собрались – полукровки, чистокровные, ушедшие в землю сотни и сотни лет назад.

И Старый Горбун Арбэт показал им нового бога. А потом показал – силой крови – путь к богу.

Куру Кан ощутил себя на пути потока, исполинской волной ринувшегося в проход. Появились духи, целая армия духов.

Теломены. Тартено Тоблакаи.

Тартеналы…

Они мчались, и хаос отпрянул, но затем атаковал вновь.

Сотни исчезли.

Тысячи голосов вопили в агонии.

Куру Кан оказался поблизости от молотящего руками воина – Тоблакая. Схватил за горло, напряг руки и потянул его вверх.

Вода, шумный прибой, под ногами хрустит коралловый песок. Одуряющий жар бешеного солнца.

Шатаясь, на берег – да, Куру Кан сможет дойти хотя бы сюда.

Выбраться на берег.

Он отпустил воина и увидел, как тот падает на пляж островка, как тянет за собой пронзенную мечом ногу…

Море подобралось к старому Цеде со спины, схватило и потащило к себе, рокоча и брызгаясь.

Вода повсюду, она кружится и затягивает его глубже, еще глубже.

Но они сумели.

«Мы сумели.

А море, друзья мои, никогда не мечтало о нас».

На песке арены лежал мертвый Рулад Сенгар. Кровь вытекла, тело приобрело цвет речной глины и стало столь же холодным. В песке блестели влажные кругляши монет, вытекшая кровь почернела.

Зрители ждали.

Ждали, когда же Император Тысячи Смертей поднимется снова.

Солнце восходило все выше, звуки городского сражения приближались.

Если бы кто-то из них поднял взор к небу – заметил бы точку на северном горизонте. Точку, что быстро росла.

До Вечной Резиденции оставалась одна улица. Скрипач вывел взвод на крышу какого-то большого официального здания. В теплом утреннем воздухе мелькали частицы пепла, весь видимый отсюда город заволокло пылью и дымом.

Они потеряли Геслера и его взвод после засады на гарнизон, но Скрипач не был особенно озабочен. Сопротивление шаткое. Он на корточках подобрался к краю крыши, поглядел на Вечную Резиденцию впереди, а потом вниз, на улицу.

Там ворота, закрытые, но стражи не видно. Чертовски странно. Где все?

Он вернулся к солдатам, которые затаили дыхание и сгрудились в середине крыши. – Ладно, – сказал он, опуская арбалет и развязывая мешок, – там есть ворота, и я могу раскрыть их долбашкой. Потом идем вниз и прямо вперед. Быстро и грубо. Убивайте всех, кого заметите, понятно? – вытащив стрелу с долбашкой, он осторожно зарядил арбалет. Затем продолжил инструктаж: – Тарр берет на себя перекресток. Бутыл, хватай любую тварь, что поблизости…