Он кивнул: – И восхищает.

– Наглый ублюдок. Думай как хочешь!

Он повернулся к двери. Поднял меч и бросил ей через плечо: – Сегуле обнажила на меня свои клинки.

Он ушел.

Семар Дев оставалась на кровати едва ли полудюжину ударов сердца. – Проклятие! – Он встала, спеша оказаться снаружи прежде, чем начнется схватка. – Черт тебя дери!

Солнце уже успело сползти к краю неба, и двор оказался в тени. Выйдя из-под колоннады, Семар Дев заметила сегуле, вставшую посредине учебного плаца – в каждой сокрытой перчаткой руке по тонкому мечу. Темные потные волосы свисали на плечи; сквозь прорези маски мрачный взор следил за Карсой Орлонгом, шагавшим по песку на встречу с ней.

На них смотрели целых двадцать поборников. Это означало, что слухи разошлись широко… Семар Дев потрясенно увидела граля Таралека Виида, а за ним Икария. «Боги! Само его имя… Джаг… все, что я слышала, что узнала. Икарий здесь. Поборник.

Он оставит от города кучу обломков. Он превратит горожан в гору расколотых костей. Боги, воззрите на него! Он встал в тени, он так спокоен, что почти невидим. Карса тоже не замечает его».

Тоблакай сосредоточил внимание на сегуле. Он обходил ее, держась поодаль. Она перемещалась как кошка, всегда оказываясь лицом к лицу.

«О, она тоже классный боец.

Но Карса швырнет ее на проклятую стену.

Если она подойдет ближе. А ей придется поднырнуть под громадный кремневый меч.

На стену. Или сквозь стену?»

Сердце бешено билось. Состояние, тревожно близкое к экстазу.

Семар ощутила чье-то присутствие и с внезапной тревогой увидела Тисте Эдур. Узнав его. Преда Томад. Томад Сенгар.

Отец императора.

«Карса, тебе не нужна эта встреча…»

Соперники сошлись в вихре движений – впоследствии свидетели так и не пришли к единому мнению, кто же пошевелился первым, как будто сегуле и Теблор действовали согласованно и притом быстрее мысли.

Когда железо зазвенело о камень – или камень о железо? – Карса Орлонг сделал нечто неожиданное.

Топнул ногой. Придавил плотный песок.

В самый разгар изящного «танца» сегуле.

Топнул так сильно, что содрогнулся весь двор.

Идеальный баланс движений сегуле… исчез.

Без сомнения, лишь на малую долю, столь малую, что глаз едва успел зафиксировать отклонение; без сомнения, она мгновенно восстановила бы равновесие – но уже отшатывалась, получив удар плоскостью меча Карсы. Обе руки были сломаны от силы соприкосновения.

Однако, падая, она извернулась и выбросила ногу, метя Тоблакаю в пах.

Он заблокировал удар рукой и резко поднял тело сегуле в воздух.

Женщина выбросила вторую ногу.

Тоблакай со смехом подставил меч, отбив удар.

Он держал противницу на весу.

Покачивая.

За спиной Таралека Виида раздался тихий вздох. Гралиец моргнул и отвернулся.

Икарий улыбался. Он тихо произнес: – Думаю, мы уже встречались. Я и он. Возможно, очень давно. Поединок, который был прерван.

«Маппо. Должно быть, он. Заметил приближение бури между этими… Ох, Трелль…»

Таралек облизнул пересохшие губы: – Ты намерен возобновить поединок, Икарий?

Джаг едва заметно поднял брови. Покачал головой, ограничиваясь таким ответом.

«Слава духам!»

Преда Томад издал неразборчивый звук.

– Эти игрища, – осмелилась спросить Семар Дев, привлекая его внимание, – должны служить развлечением, не так ли? Каждое новое состязание – все более сложное.

Взор Тисте Эдур был невыразительным. – Среди зрителей, – не сразу ответил он, – есть и такие, что развлекаются.

– Да.

Миг спустя он продолжил: – Да, этот Тартенал пойдет последним. Решение зрителей было единогласным. – Он пожал плечами. – Я сам приду поглядеть. Хотя мое мнение ничего не решает.

– Сегуле была очень хороша, – заметила Семар.

– Возможно. Но она не желала сражаться с другими.

– Они весьма уважали ее.

– А сейчас? Когда он поверг ее?

Она покачала головой.

Томад Сенгар отвернулся. – Тартенал превосходен.

– Но ваш сын все же лучше.

Эти слова заставили его замереть. Эдур поглядел на ведьму сузившимися глазами. – Твой Тартенал превосходен, – повторил он. – Но все же он умрет.

Тисте Эдур ушел.

Карса, наконец ответив на призывы и мольбы зрителей, опустил женщину на землю.

Трое летерийских целителей побежали помогать ей.

Карса подобрал меч, выпрямил спину и начал озираться.

«О нет. О нет…»

Но Икарий исчез. Как и его опекун – граль.

Тоблакай пошел к ней.

– Даже знать не желаю, – начала она.

– Нет, ты уже знаешь.

– О боги!

Он подошел близко, уставился на нее. – Джаг сбежал. Трелль, что шел с ним, пропал. Возможно, мертв. Теперь с ним воин пустыни, которого я сломаю одной рукой. Никто не сможет остановить нас. Икарий знает. Потому и сбежал.

– Что ты за дурак, Карса. Икарий не из той породы воителей, что любят турниры. Ты понял?

– Мы не устраивали бы турнира, Семар Дев.

– Но зачем тратить силы на него? Разве не Эдур и их рабы – летерийцы вызывают в тебе жажду мщения?

– Когда я разделаюсь с их императором, отыщу Икария. Мы закончим то, что начали.

– Не ставь воинов впереди тарана, Карса Орлонг.

– Дурацкая поговорка, – провозгласил он, чуть подумав.

– О, и почему бы?

– У нас, Теблоров, таран состоит из воинов. Посмотри на меня, Семар Дев. Я сразился и победил. Видишь, как вспотели мышцы? Идем, возляжем со мной.

– Нет. Меня тошнит.

– Я заставлю тебя выздороветь. Разрублю надвое.

– Очень смешно. Иди прочь.

– Мне что, искать другую шлюху?

– Они все бегут, едва тебя увидев. Бегут ОТ ТЕБЯ, разумеется.

Он фыркнул и поглядел по сторонам. – Может, сегуле?

– О да! Ты ведь только руки ей сломал!

– Руки ей не будут нужны. К тому же целители уже трудятся.

– Боги подлые! Я ухожу.

Она зашагала прочь, слыша за спиной раскатистый смех. «Ох, знаю – для тебя я забава. Знаю – и все равно раз за разом попадаю в ловушку. Варвар, ты слишком умен. Где найти великаншу с толстым черепом? Такую, что тебе под стать?»

Волочивший кривые ноги – каждый шажок отдавался волной боли в согнутом, перекрученном позвоночнике – Ханнан Мосаг прищурился, увидел впереди россыпь отполированных рекой камней, протянувшихся подобием дороги между горными утесами. Он не знал, реально ли то, что он видит.

Но ощущение правильное.

Как от родного дома.

Куральд Эмурланн, Королевство Тени. Не фрагмент, не рваное пятно, пронизанное полосами грязи. Дом, каким он был прежде, до всех разорвавших его измен. «Рай ожидает нас. Внутри разума. Призрачные картины, собранные воедино силой воли, одной лишь воли. Верь тому, что увидел, Ханнан Мосаг. Это дом».

Но он сопротивляется. Старается отринуть его. Его искалеченное тело, его запятнанный хаосом рассудок.

«Мать Тьма. Отец Свет. Взгляните на увечное дитя. На меня. На Эмурланн. Исцелите нас. Вы не видите, какой мир воссоздан моим разумом? Тот, прежний. Я держу в себе его чистоту, ибо желаю перенести в мир смертных, к племенам, мною покоренным. Я требовал покоя. Я заслужил покой.

Никто не мог угадать самого тайного моего желания. Трон Тени – он был предназначен мне. Под моим руководством Куральд Эмурланн стал бы сильным. Целым. Обрел бы законное место.

Да, там был хаос – дикая, несвязанная сила, реки без бродов, разделяющие острова Тени. Но я использовал бы хаос ради исцеления.