21 июня ДОН осмотрели Берзин со свитой и назавтра туда явилась группа рабочих, к радости семьи открывшая наглухо забитое до этого верхнее окно. А через два дня пришло новое письмо, где настаивалось на совершенной необходимости, чтобы одно из окон открывалось. Что было уже исполнено предусмотрительным Шурой Авдеевым… В ночь с 26 на 27 июня узники готовились встретить спасителей. (Алексей единственный спал в спальне родителей). «Провели тревожную ночь и бодрствовали одетые», – написано в дневнике царицы. Но сигнала не последовало.

«Ожидание и неуверенность были очень мучительны», – занес царь в дневник.

«Что заставило ЧК изменить планы, установить невозможно» (Пайпс), но на следующий день в столичных газетах появилась официальная телеграмма (датированная еще 21-м числом), мол, Романовы, оказывается, живы и благополучны в Екатеринбурге…

Зондаж ситуации Совнаркомом и его председателем протекал абсолютно синхронно с действиями провокаторов, орудовавших вокруг Ипатьевского дома.

Бруцкус оказался прав: участие Ленина в цареубийстве было направляющим и решающим. Поскольку организовывалась акция с начала июня, теоретически возможно, что у сведений Беседовского, афериста-сочинителя, имелся некий фундамент: Сталин мог принимать участие в деле, подходящем ему по квалификации и темпераменту. Но – лишь на самом первом его этапе. После же его убытия в Царицын (5 июня) роль главного практического куратора, первого ленинского помощника в этом деле, возложили на председателя ЦИКа Советов Якова Моисеевича (он же Михайлович) Свердлова.

Яков Свердлов – темная лошадка большевистского штаба.

Типичнейший большевистский практик: никогда не бывал за границей, поэтому до 1917 года Ленин и не знал его лично. Даже во внутрироссийском руководстве Свердлов – уральский провинциал: поставленный во главе петербургского комитета, провалился через два месяца. Подозревал, что среди столичных товарищей действовал провокатор, выдавший его, тамошнего новичка. После революции познакомился с бумагами департамента полиции и понял, что среди шести членов ПК он единственный не состоял на тайной службе ни у кого, кроме товарища Ленина.

Авторитет его в партии был велик. Потому после Пражской конференции, на которой он не присутствовал, Ленин кооптировал, как было сказано выше, Свердлова в ЦК и в Русское бюро – уникальный случай для вождя большевиков по отношению к лично незнакомому практику.

В 1917 году они наконец встретились, когда вождь приехал в Россию. Ленин захотел было выкинуть этого незнакомца из нового ЦК, но наткнулся на столь твердое сопротивление собственных функционеров, что уступил и ввел Свердлова в руководство. Впоследствии радовался: «Партия нас поправила».

Вскоре Свердлов становится его ближайшим помощником, оттеснив прежнего адъютанта, Зиновьева, на полочку ниже себя.

Ленин был несомненно харизматической личностью, убежденной в своем историческом предназначении и умевшей внушить признание своей великой незаурядности как стратега и тактика всем окружавшим большевикам. В кругах партии его звали «Старик» и «Ильич», как в селах зовут почтенных старейшин, Но у него имелся кардинальный недостаток, простительный на посту лидера небольшой революционной партии, но нетерпимый для главы правительства, каким он готовился стать. Ленин был слабым практическим администратором (отсюда, кстати, обилие провокаторов в важнейших узлах его партии) – нет, не политическим дирижером (это как раз была его стихия), а именно управителем текущих, в частности – кадровых, дел.

На посту премьера он непрерывно занимался мелочами, недостойными ни его поста, ни его масштаба, и упускал из обзора центральные административные проблемы. В гражданскую войну, к примеру, занимаясь распределением орудий или там вагонов с боеприпасами, огорошил собственного «Наполеона», Троцкого, предложением уволить всех офицеров-профессионалов и назначить главкомом большевика Лашевича. Троцкий возразил: это невозможно, в Красной армии служит 30 тысяч бывших офицеров, кем их заменить? «Неужели столько!» – восхитился премьер, не подозревавший во время войны о величине подобного явления в собственной армии.

Достоинством Ленина как руководителя было то, что он знал этот свой порок и не боялся возвышать рядом с собой выдающихся администраторов. Например, еще только готовясь к захвату власти, возвысил давнего личного и политического противника Льва Троцкого. Ситуацию понимали современники. «Ведущими актерами в исторической драме, известной под названием Октябрьская революция, были Ленин и Троцкий, – писал кинооператор генштаба (сначала царского, потом советского) Янис Доред. – Они дополняли друг друга своеобразным методом: Ленин был великий теоретик, который, не мешкая, давал приказы о внедрении в жизнь самых фантастических теорий. Троцкий, обладая административным талантом, приводил эти планы в исполнение. Оба были одарены недюжинным умом, обоих обуревала жажда власти».

Двумя другими деятелями, обладавшими великим талантом администратора, были выдвинутые Лениным одновременно с Троцким на первые места в партии и стране Свердлов и Сталин.

В книге о Сталине Троцкий сочувственно цитирует некоего наблюдателя по фамилии Верещак: «Я всячески хотел понять роль Сталина и Свердлова в большевистской партии. В то время, как … в качестве ораторов выступали Ленин, Зиновьев, Каменев, – Сталин и Свердлов молча дирижировали большевистской фракцией. Это была тактическая сила. Вот здесь я впервые почувствовал значение этих людей». Троцкий комментирует: «Верещак не ошибся: в закулисной работе по подготовке съезда она были очень ценны…. Они не всегда прибегали к принципиальным доводам, но умели быть убедительными для среднего командного состава, для провинции».

В 1917 году к большевикам хлынула масса левонастроенных авантюристов: партия выросла раз в десять за счет послереволюционных новобранцев. Хозяином-распорядителем этих новых для Ленина людей стал Свердлов: фактически он отстраивал для вождя совершенно новую партию, в которой подпольный слой ее ветеранов оказался в явном меньшинстве. Правда, в дни захвата власти Свердлов (как и Сталин) стушевался: принимать самостоятельные политические решения в отсутствие скрывшегося в подполье вождя оба еще не умели – может быть, не рисковали… И место в высших эшелонах власти досталось практическим вождям переворота – Троцкому и Каменеву. Но через две недели после восстания Каменев провел в возглавляемом им ЦИКе Советов (аналоге советского парламента) указ об отмене смертной казни, и Ленин тут же прогнал его, назначив новым главой государственной власти Свердлова. Он оставил его одновременно и секретарем ЦК, главой партийного аппарата, причем настолько могущественным, что иногда в документах Свердлова именовали председателем ЦК РКП (б). Когда в 1919 году Свердлов умер от испанки, а Троцкий отказался занять место единственного заместителя Ленина, мотивируя это тем, что еврей не должен править Россией, дорога реальному претенденту на необъятную власть, товарищу Сталину, оказалась вполне открытой.

Ленин высоко ценил своего исполнителя: «Товарищ Свердлов наиболее отчеканенный тип профессионального революционера… человек, целиком порвавший с семьей, со всеми удобствами и привычками старого буржуазного общества, который целиком и беззаветно отдался революции».

Сталин: «Вождь и организатор нашей партии и нашего государства… организатор до мозга костей, организатор по натуре, по навыкам, по революционному воспитанию, по чутью – такова фигура Якова Михайловича Свердлова».

Именно его Соколов посчитал главной пружиной цареубийства.

Но Борис Бруцкус по-иному толковал и личность председателя государства и партийного аппарата, и его роль в екатеринбургском расстреле:

«Неунывающий носитель национального духа легко перепархивает в высшие сферы и находит здесь крупную поживу – Свердлова… Соколов пишет:

– Яков Мовшевич Свердлов, мещанин г. Полоцка, Витебской губ., еврей, родился в 1885 году в Н.Новгороде. Учился в нижегородской гимназии, но не кончил курса и был затем аптекарским учеником. В 1907 году был членом Пермского комитета большевиков и по приговору Казанской палаты осужден в крепость на 2 года. В 1911 сослан в Сибирь, бежал и опять сослан… избран членом ЦК… был членом военно-революционного комитета, руководившего переворотом 25 октября.