– Ну и?.. – поторопил друг.

И Серега выложил все, о чем говорил с генералом. По мере рассказа физиономия у Гришки вытягивалась все сильнее, и к самому концу он слушал уже с отвисшей челюстью. Эта новость, пожалуй, была посильнее. Аварийный сейф сразу забылся, и Гриша мертвой хваткой вцепился в товарища.

– Серега! Поговори с генералом! Возьми нас второй обоймой!

– Большой Папа не пойдет, – покачал головой Сотников. – Нахрена ему? Он, считай, дембель почетный. Кой черт полезет он в такую даль?.. Да еще и, откровенно говоря, с риском не вернуться. И приказа такого не дадут.

– На Совете скажи! Все же четко выходит! Папу на дембель, нас – второй обоймой! И вперед! Как в старые добрые времена!..

Сергей усмехнулся. Две обоймы совокупной численностью больше тридцати человек, да с тяжелым вооружением… внушительно! Никакой буратина не страшен. Тем более и Важняк про две обоймы говорил… Единственное затруднение – как решит Совет. Скажет руководство «нет» – и все, тема закрыта.

– С генералом я, конечно, переговорю, – сказал Серега. – Но обнадёживаться не стоит. Сам понимаешь…

– Ты ему эту схему прямо и нарисуй! – на Гришку было жалко смотреть. – Вдруг выгорит!

– А выдержите? – спохватился Серега. Друга ему, честно сказать, обижать не хотелось – но давно известно, что Папа не любит долгие выходы. Дня три, четыре – и назад. А ведь для людей это, мягко говоря, совсем не полезно. Потеря боеспособности все же имеет место быть…

– Да выдержим, конечно! – отмахнулся Григорий. – Думаешь, нам неохота в долгий выход? Ребята мне все мозги вынесли. И потом… Ну чего я останусь?.. Ты идешь, Знайка идет… остальные наши тоже… а я? И я бы… на дальние горизонты… хоть одним глазком!

– Постараюсь до Совета его выловить, – успокоил друга Сергей. – В крайнем случае скажу, что вдвоем шансов больше. Короче, придумаю что-нибудь…

Гриша удовлетворенно кивнул – если товарищ обещал, то сделает. По крайней мере, переговорит с руководством. Главное – заранее об этом позаботиться. Пусть даже пойдут они не на этой неделе и даже не через месяц… Только бы генерал согласился. Если Важняк будет на их стороне, шансов склонить Совет к согласию куда больше.

Оставалось дождаться завтра.

– …Есть!

– Нету!

– Да есть! – горячится Гришка. Ложкой махнул – каша веером по столу…

– Да нет, тебе говорят! – кричит в ответ Антоха. Глаза на выкате, руками машет, словно крыльями. – У меня брат в научниках! Он знает!

Спорят они минут десять, и чем дальше – тем градус повышается. Вот уже и на крик перешли. Как бы кулаки не полетели… Серега оглянулся, шаря глазами в поисках Наставника – далеко он, в другом конце столовой. Рядом майор Хуер-Милославский, который на днях должность коменданта принял. Беседуют. Ладно, авось не услышит. Интересно же, до чего пацаны договорятся…

– Да ведь как-то же их выключить можно! – держится за свое Гришка.

– Нельзя! Брат говорит, не может этого быть! Это же глупо, когда одним разом все механизмы выключаются! Стоит добраться до Рубильника – и сразу всех обесточишь! А контрóллеры не дурные, чтоб самим себе такую подлянку устроить!

Тут, пожалуй, Антоха прав. Серега годков в пять-шесть тоже думал, что есть он, Самый Главный Рубильник, которым можно разом все машины отключить. А теперь, спустя пару лет, как в Академию пошел да ума поднабрался – нет у него однозначного ответа. Наставников спросишь – плечами пожимают… Научники говорят – нет, бойцы, наоборот, верят, что есть… никто в точности сказать не может.

Гриша, однако же, не сдавался.

– Откуда он может знать, твой брательник! Даже если и научник… Сам не видел – считай, доказательств нет! Они же – сконструированы!

– Да и кем это они сконструированы?! – орет Антоха. – Ты сам-то откуда знаешь? Вон в фильме показывают – когда машины всё захватили, они сами себя делать начали! Так зачем им себе рубильник вставлять?!

– А ты откуда знаешь, что сами себя?! Это же кино! Понял, нет?.. И никто не знает! А даже если так – все равно сначала их кто-то должен сконструировать! Не сами же они воспроизвелись! Люди же! А если ты вещь сделал и она вдруг из повиновения вышла – как ее остановить? Выключателем! Рубильником! Это каждый идиот понимает! Получается – дурак твой брательник, не соображает ничего! Совсем процессор набекрень…

Антоха, взвившись со скамьи, подскочил к Гришке и – бац! – заехал ему плюху. За брата. Прямо в ухо звезданул. Гришка в долгу не остался, лягнул обидчика в живот, да еще и по макушке кулаком приложил. И пошло-поехало. Миски в одну сторону, кружки-ложки в другую… Возятся на полу, пыхтят, тузят друг дружку куда ни попадя…

Серега, глядя на все это безобразие, молчит. И нужно бы разнять, он сегодня дежурный по подразделению, – да только ему самому интересно, кто верх возьмет. Скосырев, он поплотнее, а Коломицев тощий, цепучий, облапил противника, руками-ногами оплел – и сам не двинется, но и Антоху словно веревкой связал.

Засмотрелся – и проворонил момент! Подобравшись неслышно, Наставник остановился неподалеку – группа тут же притихла, ждет, как отреагирует, – поглядел с полминутки, как воспитанники друг дружку физиономиями о пол возюкают, откашлялся…

– А-а-атставить.

Вроде бы и негромко сказал, но Гришка с Антохой сразу услыхали. Да и Серега продублировал:

– Товарищи кадеты!.. Смир-р-рна!

Все тридцать человек тут же из-за стола повскакали, вытянулись. Виновники тоже поднялись. Стоят, сопят, смотрят на воспитателя исподлобья… У одного нос разбит, языком юшку подбирает, у второго ухо распухло с два кулака.

– Коломицев… Скосырев… Ребят, вы же одно подразделение. Одна команда. У вас полное взаимопонимание должно быть. А вы?.. – Наставник покачал головой. – Ну и чего стоим?.. Будь я майор Хуер, Серафим Аристархович, я бы вас спросил: что вы смотрите на меня исподлобья бровей?.. – усмехнулся он чему-то. – Но я не он и таким поэтичным слогом не владею… Вы покушали, ребят?.. От безделья кулаки чешутся? Дежурный, строй группу. И на занятия шагом марш.

Сходили в столовку, называется, пообедали…

Пока шли до казармы – навешали двум балбесам люлей. Прямо в строю, украдкой от Наставника. От одного пендель, от другого – подзатыльник… Пашка Чуенков в сердцах к спине Гришкиной так приложился – того чуть из строя не выкинуло. Так ведь сами виноваты, должны понимать! Не получилось нормально пообедать, жди теперь ужина. Одно хорошо – ужинать сегодня дома!

Воспитание в Академии с самого начала коллективное. Один накосячил – вся группа в ответе. Это, считай, основа воинская, когда один за всех отвечает, а все за одного. Так и наказания эффективнее, и чувство локтя до потолка вырастает. Воспитатель коллектив наказал – а уж коллектив сам внутри себя разберется, двоих проучить сумеет.

Наставник, двигаясь слева, параллельно, воспитательных мероприятий, кажется, не заметил. А может, и понял, да сделал вид… Когда в строю то один зашипит, то другой хрюкнет-ойкнет – где уж тут не сообразить. Но и не драться тоже, знаете ли… Как можно пацанам не подраться? Пацаны дерутся – это нормально. Совершенно естественно. Что это за пацан, который кулаками не махал? Может, он болен? Может, не так с ним что-то? Или того пуще – трус?.. Главное, чтоб честно дрался, без никаких выкрутасов: один на один, ниже пояса не бить, без обмана и подленьких приемчиков. За этим особо пацанский кодекс чести смотрит. Тут все просто: либо фильтруй базар, ищи слова убеждения без переходов на личности – либо дерись, отстаивай, отвечай за слова и поступки. Так и батька тоже учит.

У отца и мамы к этому отношение, конечно, разное. Она, понятно, категорически против – а вот батя совсем даже наоборот. Поощряет втихаря. И если кто-то учит только сдачи давать, то Даниил Сергеевич сына учит первым бить – правда, если уже выхода нет и мир меж пацанами к конфликту катится. К драке он положительно относится, считает, что обязательно пацаны должны драться.