– Я тебя на куски разорву! – рычал Фиск.

– У нас теперь новые правила, – сообщил ему Бингам, цепляясь за потолок. – Ты думал, что Озборн у тебя в кармане, а теперь весь компромат на него принадлежит мне. Я заставлю Озборна делать то, что ты хочешь, если ты признаешь мое главенство.

Бингам швырнул в Фиска паутиной – раз, другой, пятый, шестой, – целых семь сеток залепили лицо магната. Семь – счастливое число, но не сегодня и не для Фиска – гигант задыхался. Бингам знал, что бить эту тушу в живот бесполезно, кулак потеряется в складках жира и мышц, а вот слегка придушить, залепив паутиной рот и нос, – очень удачный способ остановить драку. Опутав колени Фиска, Бингам тычком под ребра свалил магната с ног. Задыхающийся, потерявший голову от унижения Фиск пыхтел и извивался на полу от боли. Ужасный итог для того, кто считал себя непобедимым. В мгновение ока он превратился в глупого мальчишку, над которым смеются сверстники и на которого не обращает внимания мать.

Бингам вспомнил, как задыхался другой толстяк, умирая от невыносимой боли и ужаса. Когда ты делаешь что-то с другими, они никогда не смогут ответить тебе тем же – он осознал это с убийственной ясностью. Он освобождал себя, навсегда сбрасывал оковы прошлого. Скоро он станет настоящим Кровавым Пауком – единственным истинным Человеком-Пауком.

Бингам направил прибор, растворяющий паутину, на Фиска и нажал на кнопку. Фиск судорожно втянул воздух.

– Такие дела, – сказал Бингам. – Или ты друг мне, или труп. Что выбираешь?

Фиск молча сжимал кулаки и шумно дышал, глядя прямо перед собой. Потом он взял себя в руки и бесстрастно взглянул на Бингама.

– Друг, – коротко ответил он.

– Хорошо, – кивнул Бингам. – Тебе понравится со мной дружить.

Конечно, о доверии Фиску не могло быть и речи. Он предаст его при первой же возможности. А как поступит Озборн, когда поймет, что его переиграли? Да, мэра ожидает жестокий удар. Ну ничего. Привыкнут. Они все привыкнут. Кровавый Паук всех оставит в дураках. Когда-то любой мог обмануть Майкла Бингама и выбросить, как тряпку.

Те дни остались в прошлом.

ЖАЛЬ, конечно, но времени тщательно разработать хороший план не было. За оставшиеся часы ничего лучше посредственного плана не придумать, а значит, уж лучше потратить время с пользой и составить совершенно идиотский план.

Все было против них. Торжество проводили в отеле, принадлежащем Фиску. Повсюду мелькали охранники из «Роксон Блэкридж». Норман Озборн прибыл и смешался с толпой гостей, его безопасность обеспечивали полицейские, которых было немало. И ко всему прочему, среди присутствующих были дорогие Человеку-Пауку люди.

Сквозь решетку на вентиляционном люке под потолком Человек-Паук видел ЭмДжей – она брала интервью у самых уважаемых и состоятельных граждан города, чтобы подробно рассказать о них в «Дейли Бьюгл».

Пришла и тетя Мэй вместе со своим начальником, Мартином Ли. Юлия Ватанаби была среди стражей порядка, мелькнул в толпе и Джона Джей Джеймсон. Бывали времена, когда Человек-Паук без колебаний отправил бы последнего в одноместной космической ракете на Уран, но намеренно он бы ни за что не причинил вреда своему бывшему боссу.

Может, в крайнем случае, сбил бы с него спесь, но не более того.

Если начнется свалка, его близкие окажутся в опасности – и этого никак не избежать, потому что по плану без драки не обойтись.

Хорошо хоть зал, выбранный для торжественного мероприятия, был огромен – с высоким потолком, балкончиками на разных уровнях, с которых были хорошо видны и безвкусная мебель, и алые ковры, будто перенесенные прямиком из увеселительных заведений низкого пошиба. С потолка свисали блестящие люстры, которые вполне могли полететь вниз, на гостей – так что идеальным зал все-таки назвать было нельзя.

Человек-Паук полагался на мнение Майи, ведь она гораздо больше него знала о Бингаме.

– Он сумасшедший, – пояснила она, – но предсказуемый. Мы виделись с ним несколько раз, и он вел себя примерно одинаково. Обычный хвастун, но искренне верит, что он настоящий Человек-Паук. Жестокий и агрессивный. Однако некоторые черты его характера нам очень на руку. Например, он коллекционирует самые разные предметы, хранит их у себя дома целыми ящиками. Очень дорожит своими коллекциями, а то, что для него особенно важно, держит при себе.

– Как ты считаешь, он забрал флешку себе?

– Да, сомневаться не приходится. Он сам тебе сказал, что диск там, где надо. Где ему надо. И я почти уверена, что он держит ее при себе. Уверена процентов этак на девяносто.

– А как же остальные десять?

– Рискнем, – пожала плечами Майя. – Другого выхода все равно нет.

– Ты права.

– Значит, договорились.

Теперь все зависело от Бингама и его привычек. Безумие, конечно, полагаться на постоянство чокнутого, но ничего другого им не оставалось.

– Знаешь, мне кажется, мы переоцениваем важность ситуации. Озборн не король, а Фиск не его подданный, которого ждет заслуженная награда, – заметил Питер. – Ну, скажет сегодня Озборн, что назначает дорогого Фиска главным городским уполномоченным по финансам, а завтра мы ему покажем компромат на флешке, и не видать Фиску важного поста. Скандал, может, и будет, но мэрия с этим как-нибудь справится.

– Согласна. Но сегодня у нас, возможно, единственный шанс заполучить компромат. Мы знаем, что Бингам будет здесь и скорее всего принесет с собой флешку. Он непременно захочет доказать, что он-то и есть настоящий Человек-Паук. Бингам силен, но умом похвастаться не может. Нам обязательно нужно сегодня поставить точку в этом деле, – заключила Майя. – Завтра Фиск найдет способ отобрать у Бингама флешку, и все будет кончено.

ПИТЕР вспомнил, как Ватанаби говорила: окажись Фиск под ударом, и ей будет гораздо сложнее доказать, что он действительно виновен в страшных преступлениях. Получается, что, даже если они с Майей и помешают Фиску занять желанный пост в администрации города, лейтенант едва ли сможет собрать против Кингпина достаточно доказательств, чтобы заинтересовать суд присяжных.

Питер вздохнул. Можно бесконечно сомневаться, поворачивать дело так и эдак, но выхода все равно нет. Если Озборн отдаст городские финансы под контроль Фиска, Кингпин станет недосягаемым. Допустить этого никак нельзя. Попробуем решить насущную проблему, а о последствиях позаботимся потом.

И Человек-Паук перестал спорить с Майей. План у них, конечно, был не самый лучший, но за неимением другого придется делать то, что возможно.

Она пришла в костюме Эхо. Хотела скрыть лицо, или ей было легче драться вот так, в костюме? Возможно. Однако была еще одна причина. Майя восемь лет была приемной дочерью Фиска, он влиял на ее становление как личности, а роль Эхо она придумала себе сама. Эхо возникла прежде, чем Майя узнала о предательстве Фиска. Эхо стала символом неповиновения, протеста. Питер по опыту знал, как костюм освобождает тебя от привычной жизни и дает свободу. А Майе свобода нужна даже больше, чем ему.

Праздник продолжался больше часа, когда Эхо вдруг похлопала Питера по плечу.

– Чего ты ждешь? – спросила она.

– Не знаю. Какого-нибудь знака, что Бингам явился и можно начинать. Если я выйду сейчас, а он меня даже не заметит, все пойдет насмарку.

– Он здесь, я точно знаю, – сказала Майя. – Он обожает подсматривать исподтишка, хочет убедиться, что все пройдет по его плану. Но даже если он опаздывает, то появится, как только услышит о тебе.

– То есть мне надо продержаться минут двадцать- тридцать, чтобы меня не подстрелили полицейские? Тогда-то Бингам точно нас навестит?

– Будем надеяться, что он где-то неподалеку, порхает по Бруклину.

– Знаешь, с тобой было легче общаться, пока ты не научилась шутить.