Моросил мелкий октябрьский дождь. Я стояла на дорожке, сминая пальцами лямку рюкзака. Мне было так дерьмово, что словами не описать. И я решилась, приняла такое решение: я должна сходить на его могилу, чтобы окончательно смириться и больше не жить надеждой. Ведь я не раз погружалась в эти мысли: вот Гарри жив, он приходит, и что делаю я? Конечно реву белугой от счастья, что он здесь и он жив. Но не более того. Ребята, вы серьезно? Да нам никогда не быть вместе. Я просто не могу быть с ним. Весь этот их дерьмовый криминал, все эти перестрелки и разборки — это не мое.

Но, Боже, пожалуйста, Господи, услышь меня: ПУСТЬ ОН БУДЕТ ЖИВ!

Я клянусь, что даже не посмею злиться на него, не стану ревновать, если он найдет себе другую девушку. Как угодно. Только чтобы жив…

— Ты опять курила эту гадость, Джен? — проворчал папа, когда я устроилась на заднем сиденье его машины.

Мэйди оглянулась на меня из-за подголовника своего кресла.

— Я встретила миссис Стайлс, — зачем-то сказала я и тут же отвернулась, утыкаясь взглядом в окно, как только глаза тети расширились.

Она умная. Она не стала меня расспрашивать, понимая, что я просто хотела поделиться хотя бы частичкой боли, я просто хотела немного сбросить это с себя.

Больше никто ко мне не обращался, и, проехав центр Манчестера, мы направились в юго-западном направлении в сторону Манчестерского аэропорта. До Бостона я доберусь где-то за семь с лишним часов, значит, дома буду вечером. Хейли вполне успеет сойти с ума от ожидания. Эта цыпочка хочет отметить свой день рождения, и вот все эти ее намеки на прошлогодние события — на ноябрь того года — меня крепко пугают.

Ненавижу это чувство, словно все повторяется. Отвратительно просто, потому что не может повториться. Ведь самого главного и яркого виновника торжества не будет.

— Милая, передашь вот это Хейли? — спросила у меня тетя, когда мы уже сидели в зале ожидания аэропорта.

Она протянула мне небольшую коробку с бантом, и я невольно улыбнулась.

— Ты помнишь о ее дне рождения?

— Конечно, — невозмутимо ответила Мэйди, но спустя мгновение добавила: — Мне позвонила Кейси.

Я рассмеялась из-за выражения лица тети. Она была очень забавной в этот момент.

— Поверить не могу, — хлопнул себя по колену сидящий рядом папа-Фрэнки. — Мэйди, она смеется впервые за неделю. А я уж думал, моя дочь — депрессивный подросток.

Я развеселилась еще больше, хотя мне на самом деле было немного страшно от звука собственного голоса, потому что да, действительно, я не смеялась лет сто. Даже щеки заболели от этих забытых действий.

Когда объявили начало регистрации на мой рейс, я прижалась к папе, долго не отпуская его, на что он проворчал: «Я сейчас разрыдаюсь», и к нам двоим присоединилась Мэйди, обхватывая наши плечи. С прощанием было покончено. Я отправилась домой.

Да, я лечу в Бостон. Такое ощущение, что в Англии я провела по меньшей мере год. Слишком далекой казалась мне та жизнь в Штатах. Слишком чужой.

Хейли исправно дожидалась меня среди встречающих и конечно, заметив, проорала так, что от нее шарахнулись люди.

Я снова прыснула со смеху. Этот день, день рождения моей подруги, точно был не таким, как обычно. Этот вечер уже намекал на возможно хорошее времяпрепровождение. Поэтому Стоун изумленно вытаращилась на меня, когда я, обняв ее, выдала: «Что ж, моя рыжеволосая бестия, вспомним, как мы умеем отрываться?», а потом на ее миловидном лице расплылась широченная улыбка, и подруга вскинула руки вверх, крикнув:

— Да-а-а! Вот это круто!

Да, это было круто. Наверное. В области груди тут же обожгло, когда Хейли, не подумав, добавила:

— В «Фелисити»? — и умолкла, потому что я опустила глаза, а улыбка вмиг сползла с моего лица. — О… Джен, прости. Я не…

— Ничего. Все нормально. Если хочешь…

— Нет, ты что. Нет. Я не хочу туда… Пф… Клубов, что ли, мало? Бред какой…

Но я поняла, у нее стопроцентно продумано абсолютно все.

— Тебе подарили «входные», — утвердительно проговорила я, волоча за собой свою сумку, и громко покатила ее по ступенькам.

Хейли несла мой рюкзак, семеня рядом.

— Ну… да, черт, Джен. Просто Сэмми… Ну короче говоря, Сэм лично поздравил меня с днем рождения и сказал, что мы втроем, то есть ты, я и Джонни, можем приехать сегодня в «Фелисити», и он пообещал, что вечеринка будет просто отпадной. Не могу же я отказаться от такого. Мы в последнее время подружились с Сэмми. Он и Джонни снова общаются. Все наладилось, Джен. Это так здорово!

Я молчала. Не расстраивать же подругу прямо сейчас. Я не собиралась ехать в этот клуб. Вот уж точно нет.

— Ладно, — вздохнула подруга, подходя к машине, — садись, я уже поняла, что ты не хочешь в «Фелисити».

— Хейли, — остановилась я, словно приросла к земле, — откуда машина?

Моя глотка разрывалась от жжения по двум причинам: во-первых, я простудилась; во-вторых, передо мной стоял черный Range Rover.

— А, это? — как ни в чем не бывало бросила подруга, обходя внедорожник. — Теперь на ней ездит Сэм. Иногда. Он дал мне ее, чтобы я забрала тебя.

— Оу… — только и произнесла я, глядя на то, как Стоун укладывает мою сумку в багажник.

— И… э… Джен, — вдруг напряженно выдавила подруга, — ты не волнуйся, ладно? Но… — Хейли нерешительно мялась рядом со мной. Мне сделалось дурно от ее вида. — Там, в общем, Зейн. Он снова с ребятами.

Я же всего неделю отсутствовала, Господи Иисусе. Что за ерунда?! Стоун, поймав мой непонимающий взгляд, развела руками.

— Я сама чуточку шокирована. Все так странно.

Не то слово.

— Ну что, едем?

Кивнув, я забралась в салон и прикрыла глаза, после чего резко посмотрела на водительское место, где раньше видела Гарри.

Боже. Помогите мне. Это невыносимо. Камень на сердце. Бесконечно больно и пусто внутри. Но как может быть одновременно и больно, и пусто?

— Я хочу снова услышать его… Хейли… — остекленело глядя на подругу, прошептала я и прикусила дрожащую губу. — Я хочу, чтобы Сэм не трогал машину… машину Гарри.

Я твердо кивнула. Хейли смотрела без какого-либо глупого сочувствия, она просто понимала меня. Поэтому она ответила:

— Сегодня же скажу это Блэку. Пусть поставит ее в гараж.

— Спасибо.

— Да. Все хорошо, милая. Все будет хорошо.

Да, Сэмми действительно дожидался нас в клубе. Я пообещала себе не пить вообще. Нисколечко. Просто намеревалась поторчать тут не дольше часа и уехать. Не то настроение. Челси по-октябрьски утопал в моросящем дожде. Я не могла не думать о том, что произошло в этом клубе тогда, на мой день рождения…

На улице в ту ночь тоже было промозгло и холодно. Все то же самое, за исключением одного: вместо Зейна, сидящего напротив меня на диване, тогда был Гарри. И я в тот раз не сидела вовсе, а нарывалась на Стайлса. Можно повторить? Я хочу нарваться на него снова. Неужто никому ничуть его не жаль?

— Я планировала попасть на кладбище сегодня, — выдала я хрипловато и посмотрела прямо в темно-карие глаза Малика.

Все вокруг напряглись. За тонкой занавеской изумрудного оттенка на диванах расположилась наша компания, которую собрал Сэм. Слева от меня Энди с какой-то девицей, справа Найл — все такой же молчун. Дальше, во главе стола — Хейли, напротив меня — Зейн, потом Блэк и Джонни. Рука Сэмюеля дрогнула, потому что он как раз наливал мне вина. Его взгляд переметнулся на мое лицо, и он спросил:

— К кому на кладбище?

Я моргнула, ничего не понимая.

— Просто… — опустился на диван приятель, и я видела, как меня буравит взглядом Зейн, — просто ты никогда не говорила о Гарри.

— Ты даже не здоровался со мной, Сэмми, с чего я буду говорить о нем с тобой?

Мое настроение могло испортить праздник Хейли, поэтому я тут же взяла себя в руки и произнесла:

— Извините.

— Ты права, — вдруг вступил в разговор Малик, и я вскинула на него глаза, внутри терзаясь мыслями о том, что любила этого человека, а он теперь так холоден. Любил ли он меня тогда? Конечно нет. — Ты молчала все это время. И правильно, Дженни. Именно поэтому ты, разумеется, не знаешь, что Гарри похоронен в Манчестере. Ты ведь просто сбежала, — с сарказмом добавил парень. — Улетела в Англию и сидела, спрятавшись у своего отца, когда хоронили того, кого ты любила.