Я поднялся, чувствуя ломку во всем теле — адреналин отпускал.

Нам не нужен был Эдгар. Не было смысла разбираться с ним. Я всего лишь пришел забрать Стоун, чтобы эти девицы не отвлекали меня от основной проблемы. Моя часть бизнеса официально принадлежит мне. А вот отцовскую конфискуют, это без сомнений. Или на время опечатают. Я после выкуплю ее. Пусть этот урод останется ни с чем.

— Так что все-таки было на той карте? — спросил Томлинсон, когда мы покинули дом. Я весь перемазался кровью Хейли, и теперь моя рубашка на груди пропиталась теплой жидкостью.

Мы быстро расселись по местам, и я, выжав педаль газа, резко рванул прочь от дома отца. Парни терпеливо молчали и ждали. Энди вообще выглядел непривычно задумчивым, и мы с Томлинсоном немного изумленно переглянулись, когда Бауэр вдруг сказал:

— Что за черт творится, Гарри? Я думал, ты просто заигрался с девчонкой. Неужели правда думаешь, что Дэвис как-то связана со всем, что произошло три года назад?

Я метнул взгляд в зеркало, встречаясь глазами с Энди.

— Не знаю, — признался я честно и решил рассказать. — Три года назад Эдгар «слил» крупную сумму, и не только ту, что обнаружил Зейн. Эти бумаги и принесла Джен. Это лишь верхушка айсберга. Отец тогда… я проверил его счета… Он купил недвижимость в Лондоне и Манчестере. Мать вскоре укатила в Англию. Подозреваю, она не знает, но, уверен, что хранит часть бумаг. Тем самым Эдгар прикрывает себя. Мы не видели всех отчетов. Тогда, сами знаете, документацию вел Малик. Он и вскрыл файлы на компьютере отца… Помните тот случай с обрушившимся жилым комплексом в спальном районе Бостона? — Луис вздохнул, проведя ладонями по лицу. Он уже все понял. Энди тоже, потому и спросил:

— Это его «косяк»? Эдгар сэкономил на стройматериалах?

— На всем. Он и еще несколько человек… Одного из них вы знаете, мать его. Я это так не оставлю, — завелся я, подумав о том, как долго меня водили за нос. — Комиссар Андерсон. Именно он покрывал Эдгара. Сукин сын…

Бауэр присвистнул.

— Здание обрушилось. Погибло где-то около четырех сотен человек. Вы только посчитайте, что висит на моем папаше.

Парни ошеломленно молчали.

— Все это вычислил Зейн, — я ненадолго притих, прикидывая кое-что в уме, и с уверенностью добавил: — Отец подстроил ту аварию. Не напрасно в тот день, когда мы разбирались с Фьерро, он всех нас отправил на встречу. Мы могли справиться и вдвоем. Тем более… — я вытер ладонью испарину со лба, — я не планировал убийство. Меня просто сорвало от того, что творил Фьерро… Эдгар хотел, чтобы поехал именно Зейн. Черт… Черт! — последнее я проорал, ударяя руками по рулю, и, едва не слетев с темного влажного шоссе, быстро выровнял автомобиль.

Ошеломление в салоне. Мое жаркое сбивчивое дыхание и хрипящая девушка на заднем сиденье. Все в порядке. Она выберется. Но нужно поторопиться.

— Гарри, — тихо позвал Луис, и я метнул на него короткий взгляд, но снова уставился на дорогу. — Зачем тебе Дженни?

Черт. Не надо меня спрашивать об этом, потому что я сам уже ни черта не понимаю.

— Пусть будет поблизости. Это не слишком важно… но пусть будет…

Никто из присутствующих не поверил в мою искренность. Никто. Даже Хейли, которая приоткрыла немного глаза, лежа на плече Стивена. Она все слышала. Посмотрела на меня в тот момент, когда я покосился на нее в зеркало. Да плевать. Плевать уже на все. Отец не отвяжется.

Это война.

Этим утром было морозно. Я почувствовала это сразу, как открыла глаза, и уставилась на ярко-розовую полосу рассвета, что размазалась по небу, прямо за густым лесом.

Так странно, мне показалось, что проснулась я от звука громко хлопнувшей внизу двери. Но все же будучи убежденной, что действительно показалось, я тихо вздохнула, поправила одеяло и опять посмотрела на светлеющее за окном небо. Начинался новый день.

Было еще рано, однако я чувствовала себя выспавшейся, несмотря на то, что прошлую ночь вновь столкнулась с гневом Стайлса. Он… странный. Я не понимаю его. Вот совсем не понимаю. Его словно что-то гложет, мучает, и он хочет рассказать, но ни за что не расскажет. Потому вполне очевидно, что я должна подружиться с Луисом. Он более мягок со мной. Возможно, Томлинсон расскажет мне все…

Непонятная тревога все же прорывалась сквозь спокойствие, которое царило в доме, в этой комнате. Но я была одна, и это меня радовало. Но почему тогда я постоянно ощущала присутствие Стайлса? Он в самом деле каким-то образом оказывал влияние на меня.

Его нет, но он есть.

У меня оборвалось сердце, когда дверь в спальню тихонько открылась. Я зажмурилась, но тут же резко села на кровати, потому что Гарри обо что-то запнулся и едва не упал. Я вытаращилась на него во все глаза.

— Это кровь? — ошеломленно выдохнула я, нервно откидывая одеяло, и встала.

Совсем не потому, что испугалась за Стайлса, а из-за ясного осознания надвигающихся неприятностей. Что-то в эту ночь произошло. Он поднял на меня глаза. Жуть. Меня бросило в холодный пот. Рубашка на его груди, которую он рывком выдернул из-за пояса брюк, была пропитана кровью, и это оказалось заметно даже на черной ткани. Я заметила и счесанные костяшки его рук, а пальцы Стайлса подрагивали, когда он принялся расстегивать пуговицы. Он все еще смотрел на меня. Я проглотила тугой комок отчаяния, потому что прочла в этом взгляде легкое сожаление. Такое мимолетное выражение в глубине светло-зеленых глаз, а после снова стена.

Гарри с трудом стащил с плеч рубашку, и тут меня в самом деле пошатнуло назад. Сделалось дурно. Ну не привыкла я видеть избитых людей. Мало того, что уголок губ Стайлса припух с запекшейся на них кровью, так еще и на ребрах проступил темный синяк, и я только сейчас заметила под татуировкой в виде бабочки едва различимый рубец.

Снова сглотнула и посмотрела Гарри в глаза.

— Что случилось?

Он вздохнул, утерев лицо рубашкой, и уперся рукой в стену у ванной двери, отвернувшись от меня. На его спине, чуть сбоку, была довольно внушительная царапина, а кровь, которая тоже засохла, размазалась по всей пояснице.

Что за кошмар? Где он был? Что такое?

— Хейли в больнице, — прозвучал приглушенный голос Стайлса. Мои ноги подогнулись. В глазах потемнело. Я не поняла как оказалась на полу. — Эй, — Стайлс оказался прямо передо мной и слегка шлепал по щеке. — Спокойно, ладно? Она жива. За ней присмотрят мои люди. Все хорошо, слышишь, Джен? Все хорошо.

Слышу ли я его? Да мне до конца моих дней не забыть тембр его голоса. Мне вообще никогда не выкинуть это из головы, не стереть из памяти. Не забыть его так редко нормального и чаще — ублюдка. Я просто не в силах избавиться от этого человека и его присутсвия в моей жизни.

— Джен, очнись… — снова легкое прикосновение к щеке.

Кажется, я закрыла глаза. В ушах звон, во рту привкус крови — падая, прикусила язык — вокруг только его голос, будто пульсирует и отлетает от стен, впиваясь в мою голову.

— Да твою мать…

Покачивание, а после отрезвляющий холод.

Я закричала, отбиваясь от ледяных струй воды, и все прекратилось. Я тут же стала выбираться из душевой кабинки, упираясь в Стайлса, стоящего на моем пути стеной.

— Пусти… мне надо к ней… я должна уехать… Пусти, Гарри!

— Нет. Возьми себя в руки.

— Что? Пусти! Я должна! Мне надо уехать!

Он все равно стоял на месте. Ему было больно, потому что я била его, дважды попала — намеренно — по синяку на ребрах, отчего лицо Гарри потемнело, но я все равно била его. Мне это было нужно.

— Ты поганое дерьмо, — материлась я, — ты все испортил! Да какого черта меня должно волновать произошедшее между тобой и Зейном?! Вы все твари! Вы все здесь сволочи! Я ненавижу тебя, Стайлс… Боже… как я тебя ненавижу…

В ушах все еще стоял звон, когда Гарри, наконец, отступил в сторону. Он понял по моему уставшему виду, что я уже соображаю более трезво, чем пару минут назад. Это было именно так. Сейчас я хотела понять, что случилось.