— Я понимаю…

В моих мыслях невольно всплыл Зейн.

Нет-нет, только вот не надо сравнений.

Сегодня Гарри сама нежность и романтичность, а завтра скует меня наручниками. Это уж точно.

Но лучше пусть таким и остается, потому что в этом случае я буду знать и видеть все, что он чувствует, чем когда твой парень, встречаясь с тобой, создает загадочный образ, на деле проводя ночи с другой.

Порой неведение действительно безопаснее.

Можно ли сказать, что человек действительно способен измениться? Разве? Что если он просто научился на какое-то время подавлять свои отрицательные черты? А если все же не научился?

Кто передо мной сейчас? Гарри Стайлс, который бизнесмен и бандит или же это молодой мужчина со зрелым умом, который умеет решать проблемы? Я не знала наверняка, к какому варианту отнести этого Гарри, но именно он целовал меня так, как если бы я что-то значила для него.

Разве мог бы агрессивный человек с оружием за поясом зажечь свечи и вместе со мной принимать ванну с душистой пеной? Но именно так и происходило. Мы вместе сидели в полумраке просторной ванной комнаты друг напротив друга. Это было что-то очень важное, что-то невероятно особенное. Мы смотрели друг другу в глаза.

Гарри мягким движением руки откинул свои влажные волосы назад, провел ладонью по губам и улыбнулся. Я улыбнулась в ответ.

— Как настроение? — тихо спросил он. — Хочешь выпить?

Я согласно кивнула. Честно признаться, я очень хотела выпить. Между нами ничего не было. Гарри не прикасался ко мне, но то, что мы сейчас находились в одной ванне, само по себе было более интимно, чем прямой контакт.

Он встал, всколыхнув воду, а я поспешила отвести глаза в сторону, не имея сил видеть его стройное и обнаженное тело. Совершенно не смутившись, Стайлс прошлепал в комнату, запустив в нагретую ванную прохладного воздуха из спальни, и вскоре вернулся с бутылкой шампанского и двумя бокалами. Я взглянула ему в лицо, которое за счет мокрых волос теперь выделялось более резкими чертами: линии скул, твердый подбородок, красивые большие глаза, прямой нос и темные строгие брови. А еще губы, которые на фоне общей суровости выглядели мягкими и очень выразительными.

С сияющим игривым выражением глаз Гарри протянул мне один бокал, наполненный так, что шампанское полилось по пальцам Стайлса, и я невольно приковала к ним взгляд. Он поймал этот момент и улыбнулся, а после спокойно слизал напиток с костяшек. Я сглотнула от напряжения. Опустила глаза, отпивая игристого вина. Пузырьки ударили в нос и наполнили рот, шипя и приятно пощипывая язык.

Но Стайлс тут же перехватил бокал, не дав мне продолжить наслаждаться напитком, как вдруг спросил, всматриваясь в самую глубину моего взгляда:

— Давай кое-что другое, — он, едва сдерживая улыбку, прикусил нижнюю губу, подумал немного, сам себе кивнул и, вновь поднимаясь, добавил:

— Я сейчас.

Он унес шампанское, не возвращался минут десять, а затем хлопнула дверь, я дернулась, вскинула на него глаза… Ох, боже, какая у него фигура…

Гарри забрался в ванну, поставил рядом на широкий бортик бутылку с изумрудно-зеленой жидкостью, две небольшие рюмки на ножках, сахарницу с рафинадом и плоскую ложку.

— О да, у тебя тоже стеклянная сахарница, — хохотнула я, посмотрев на Стайлса, и тот, широко улыбнувшись, ответил:

— Я купил ее, потому что твою разбил. Это как бы компенсация.

— О… это… мило… — растерянно пролепетала я, пряча за уха выбившуюся из пучка прядь волос.

Гарри что-то вытворял с бутылкой и кубиками сахара, а после я поняла…

— Абсент? — выдавила я, уже боясь, что стану вести себя слишком некрасиво, если переборщу со всеми этими «угощениями». Я знала, что несет в себе этот напиток. Это реальный галлюциноген. Мне стало не по себе.

— Именно. Его называют «Зеленая фея», ну, или «Зеленая ведьма». Я склоняюсь ко второму варианту, — хмыкнул Гарри.

Я напряглась. Честно. Это слишком для меня.

— Не бойся, — поймал мой растерянный взгляд Гарри, положив кубик рафинада на ложку и поливая его напитком, — я не дам тебе много. Это опасно… — он чиркнул зажигалкой, сахар вспыхнул. — Завтра не сможешь оторвать голову от подушки. Так что… — он резко дунул на огонь, потушив его, осторожно поднес кубик к моим губам и добавил с мягкой улыбкой, — просто для эффекта. Съешь его и запей небольшим глотком абсента.

Я нерешительно приняла из его рук «опасное» угощенье и, прикрыв глаза от странного вкуса, тут же проглотила немного напитка из предложенной мне рюмки.

Да, я знала, что такое абсент, но никогда его не пробовала. И это нечто совершенно за гранью…

Этот напиток точно на любителя. Он оставляет на языке горький оттенок полыни, но следом за ним расползается ментоловое послевкусие, а крепость абсента совсем не на руку девушке, сидящей в ванне с мужчиной.

Я буквально ощутила, как алкоголь жаром растекается по венам, смешивается с кровью, делает удары сердца тяжелее, после чего поднимается к голове, и вот уже мои глаза смотрят в такую сейчас изумрудную зелень глаз напротив в томном ожидании.

Его губы дрогнули в улыбке.

— Не… не делай так… — медленно произнося слова, попросила я.

— Как? — склонил он голову набок.

— Не улыбайся так, словно сошел с обложки самого крутого издания…

Низкий хрипловатый смех заполнил мое сознание, которое плавно кочевало между реальностью и дурманом.

Время перестало существовать.

Второй кусочек горечи с сахаром коснулся моих губ, и я моргнула, принимая его из рук Гарри, мимолетно облизав кончики его пальцев.

Меня куда-то унесло. Я физически не очень осознавала, где нахожусь, но мои глаза неустанно следили за лицом Гарри. Будто весь мир сосредоточился на нем. Будто ничего вокруг больше не было. Это походило на то, как если бы мое сознание раздвоилось. Вот одна я, которая чувствует его пальцы на своих запястьях, вот вторая — покорная и одурманенная, которая не ощущает собственного тела. Такой парадокс. Прикосновения и невесомость. Чувственность и холодность. Эмоции и разум.

А потом его губы на моих. Потрясающий глубокий поцелуй.

Умопомрачительная чуткость и нежность, вдруг перерастающая в решительность, напористость, несдержанность, в горячее дыхание, сипловатый стон, лихорадочные движения пальцев…

Влажную кожу обдало прохладой, мое тело спиной ощутило шелковые простыни.

В волосы зарылись длинные пальцы, мои руки сделали то же самое с его волосами, путаясь во влажных кудрях. Он оторвал меня от себя, соединил наши пальцы, прижав мои запястья к кровати, после скользнул ими вниз до локтя. По груди, по животу…

Его тело согревало…

Дыхание опаляло…

Запах дурманил наравне с алкогольным эффектом.

Мои глаза взглядом блуждали по его плечам, после вновь закрывались, и опять я распахивала их, встречаясь взглядом с ним…

Я удивилась, совсем немного, насколько могла в таком состоянии, когда Гарри вновь губами коснулся моих губ. Я упустила момент его передвижений. Слишком много тумана в голове, слишком много сладкой горечи во рту, слишком много ласковых прикосновений, граничащих с опасностью, которой хотелось поддаться.

Я дернулась и ухватила запястье Гарри, когда его пальцы резко скользнули в меня. От неожиданности и острейшего удовольствия все тело задрожало, а с губ сорвался тихий хриплый стон. Алкоголь не позволял вырваться из плена, из какого-то совершенно немыслимого места, в которое, казалось, меня столкнули те самые «зеленые феи».

Стайлс выдергивал меня оттуда, немного приводя в чувства своими ставшими немного резковатыми ласками, что несомненно в таком состоянии ощущалось по-особому.

Я чувствовала его дыхание на своих губах, когда он почти довел меня до оргазма своими пальцами, но, прервав действия, он ухватил меня за плечи, отрывая от подушек, и усадил на свои бедра. Когда Гарри принялся отводить от моего лица упавшие на глаза пряди волос, я ощутила как его пальцы мелко подрагивают. Он дышал так глубоко, а в прижатой ко мне груди тяжело билось его сердце. Билось под моей ладонью. Я держала ее на груди Гарри. Он смотрел на меня, медленно опуская на себя, погружаясь в мое все еще податливое тело. Я сама поцеловала его, обхватив руками его плечи, после проведя по спине. Он подавался мне навстречу, не прерывая поцелуя, держал мое лицо в своих ладонях, выдыхал одновременно со мной.