— Что он здесь делает, мистер Стайлс? — едва шевеля губами, выдавила я.

— Привет, Дженни, — знакомый тягучий голос Луи Томлинсона резал мне слух. Я ненавидела этот голос.

Я проигнорировала его. Мне смотреть на него тошно, не то чтобы ответить.

Судя по выражению лица Малика, что стоял у окна в идеально на нем сидящем костюме, он тоже был не в восторге от появления Луи.

— Дженни, — поднялся из-за стола Эдгар.

И я сорвалась, громко выпалив:

— Он убил вашу дочь, потом сына, и вы… вы в своем уме?

Эдгар, как ни странно, стушевался от моих слов. Конечно. Ведь все же и он причастен к тому давнему делу. Ко многим делам.

Мои глаза едва не полезли из орбит, когда на стене я вдруг увидела тот портрет, что подарила Гарри.

— Я хочу забрать его, — зло и твердо сказала я, неотрывно глядя на изображение Джеммы. Пусть хоть кто-то напоминает мне о чертах лица Гарри.

— Успокойся, Джен, — подошел ко мне Малик, опуская руку на плечо. — Дом у озера все так же твой. Ключи у тебя. И машину Гарри Сэм отдает тебе. Я знаю, ты получила водительское удостоверение, так ведь? — сглотнув и моргая, чтобы прогнать слезы, я кивнула. — Сегодня вечером поезжай туда. Я привезу портрет, ладно, детка? — понизив голос до шепота, произнес Зейн. Он явно хотел, чтобы я непременно поехала туда. Что-то снова было не так. О Господи. Мне жутко не по себе. — Вот и чудесно. А теперь выслушай Эдгара.

— Джен, — раздраженно отозвался Стайлс, в то время как Томлинсон не сводил с меня внимательного взгляда, стоя слева у окна. — Луи назначен твоим директором. Теперь ты в его подчинении. Я продал ему некоторую часть компании. Или ты соглашаешься, или я выкидываю тебя на улицу. Причем помни о том, что я спустил тебе с рук все то, чего ты наплела на телепередаче. Помни мою доброту, Джен.

Молчи, Дженни, ты сильная, молчи. Они ублюдки. Но ты справишься.

— Конечно, мистер Стайлс, — кажется, я удивила всех, — безмерно вам благодарна. — Повернувшись к Луи, я шагнула к нему и протянула руку, сказав: — Мистер Томлинсон, — его пальцы обхватили мою ладонь. — Мне будет приятно с вами работать.

Голубые глаза смотрели недоверчиво и насмешливо. Но на крошечную долю секунды промелькнуло что-то такое, что испортило мне настроение окончательно. Бесповоротно испортило настроение. Вероятно, Луи было не совсем плевать на то, как он поступил с Гарри, потому мои слова, добавленные едким тоном, вывели наружу его истинные чувства:

— Надеюсь, ты так же, как и я, видишь его каждую ночь. Надеюсь, он приходит к тебе, Луи Томлинсон.

И я отошла назад, резко развернулась на каблуках и поспешила прочь из кабинета.

Легким не хватало кислорода. Я задыхалась. Тискала на кнопку вызова лифта, потом, не дождавшись его, пошла по коридору, сама не зная, куда именно. Картинки того сна мелькали перед глазами: серая простыня, рука, свисающая с края. Простыня и рука…

Глаза. Зеленые глаза, наполненные жуткой болью, растерянностью. Глаза раненного Гарри. Холодные губы умирающего Гарри…

Не могу так. Не могу. Я хочу что-нибудь изменить. Хотя бы как-то. Я должна что-то сделать.

Да. Я должна. Но что и как?

«Я купила кофе. Да, этот стаканчик для тебя, Гарри. Я делала это каждое утро последние полгода. Покупала кофе для тебя, говорила с тобой и выпивала вместо тебя твой кофе.

Прости, милый, я была в Манчестере и не знала, что ты тоже там. Прости. Я не пришла к тебе. Так больно из-за этого. Но вот твой кофе…».

Я поставила стаканчик на перила террасы. Ярко сияли гирлянды. Зейн пытался повесить портрет Джеммы внизу в гостиной. А я…

Я стояла на террасе, думая о том, что этот дом мой, и Гарри будто нарочно купил его для меня в таком месте, словно поковырялся в моих мыслях, разведав, что я люблю. И я любила этот дом всем сердцем. Даже плохие воспоминания, связанные с проведенным временем в этом доме, когда Гарри продержал меня здесь две недели, не испортили того, что было до тех событий.

— Готово, — тихо отозвался Малик. — Здесь… красиво, — улыбнулся он, окидывая взглядом округу. — Так спокойно.

Я кивнула.

— Дженни, я хотел поговорить насчет…

— …Луи, — понимающе качнула головой я. — С ума сойти. Зейн, как Эдгар может? Я не понимаю…

— Знаю, это сложно, Джен. Но я хочу, чтобы ты просто доверилась мне, ладно? — мои брови поползли вверх, и Малик, заметив это, поднял руки, сказав: — Да-да, звучит нелепо, понимаю. Но есть кое-что такое, что мы должны сделать, чтобы Луи попался. Он виноват. Страшно виноват. Никто из нас не в восторге от его появления в нашем бизнесе. Поэтому просто продолжай ходить на свою работу и не думай об этом, ладно? Мы все уладим, Джен.

Я ничего не ответила.

— Дженни, — снова позвал Малик, когда понял, что так и не достучался до меня, — у нас сильная команда. Мы всегда справлялись. И тогда, и сейчас тоже. Энди, Найл и Стивен, они все профессионалы и знают свое дело. Я обвел всех вокруг пальца почти четыре года назад, и Гарри все равно вышел на меня. Он отыскал меня, понимаешь? Я сдался, начал следить за вами, потом Томлинсон со своими снимками, которые мне швырял Гарри… Я не мог, не разобравшись, признаться, что мы не были вместе в ту ночь. Я не знал, кто во всем виноват. Не знал, кто убил Джемму. Гарри понял гораздо раньше меня, но… все равно… поздно, — Зейн прикрыл глаза, проводя ладонью по лбу, утирая испарину. — Это чертовски хитрая игра, но… я думаю… ты не должна терять надежду, Джен.

Он так посмотрел мне в глаза, что у меня внутри все сжалось.

— Что это значит? — выдавила я.

Я правда ничего не понимала.

— Просто нельзя терять надежду, Дженни. Никогда.

Он постоял еще немного, глядя вдаль, после чего сказал:

— Я останусь с тобой на ночь, ты не против? Мне следует присмотреть за тобой.

— Это лишнее, Зейн, — прихватив стаканчик кофе, я вернулась в дом, и Малик тоже последовал за мной, плотно закрывая дверь.

Я присела на диван. Парень прошелся ко комнате, теребя пальцами губы, и все равно повторил:

— Я остаюсь. Тебе нельзя торчать здесь одной.

— Как хочешь, — устало отмахнулась я и добавила: — Постельное белье в комоде в соседней спальне. Можешь в ней устроиться. И я вдруг решилась спросить то, что меня долгое время смущало. — Зейн, кто пополнил тот счет на мое имя? Эти деньги до сих пор мои. Я не знаю, кому их вернуть.

Малик застыл в дверях.

— Это сделал я. Хотел подстраховать тебя на случай, если ты решишь уехать. Разве Гарри не говорил тебе?..

Я, честно, не помнила, говорил ли, потому что в тот момент я была напугана его поведением. Те дни почти стерлись из моей памяти. Только один отпечатался навсегда…

Я встала.

— Забери деньги обратно.

— Джен, это не обсуждается. Доброй ночи.

Итак. Счет в банке от Зейна Малика. С ума сойти. А ведь Гарри тогда едва меня не убил из-за этого.

Теперь вот я ночую в доме, который купил для меня Гарри, за стеной спит Зейн. Это невероятно. Все невероятно. Даже то, что они оставили мне все это. Меня смущает такое количество ненужных мне вещей. Я просто хочу снова увидеть Гарри.

Если бы мне сказали, что так будет, я никогда в жизни не поверила бы в это. Никогда, я серьезно. Такого поворота нельзя было предположить. Но это случилось и пора бы смириться, и хотя у меня это выходит крайне паршиво, я должна смириться.

Утро было блекло-солнечным. Рассвет теплился бледным оранжевым сиянием, раскрасив небо прямо над лесом на другом берегу озера, но тучи так и стремились охватить все вокруг сумраком. Я поднялась как раз с рассветом. Прошла к лестнице, накинув поверх пижамы теплый кардиган, попутно притормозила у двери комнаты, где спал Зейн, прислушалась — тишина — и отправилась… Да, я пошла осматривать дом. За все это время мне ни разу не удалось пройтись по всем комнатам.

Сварила себе кофе, оставив и для Зейна, и побрела по первому этажу. Гостиная комната была мне знакома, и сюда очень хорошо и гармонично вписался портрет Джеммы. Здесь находился камин, а вся восточная сторона стены была стеклянной. У Гарри это явно занимало первое место — больше стекла и, как следствие, много света. Так странно. Но я должна была давно привыкнуть к тому, что Гарри сочетал в себе противоречивые качества: мрачный и угрюмый внешне, но милый, веселый и открытый внутри. Потрясающий человек…