Довольно долго трактирщик размышлял, а затем решил рискнуть — не станет гость нападать на него в общем зале. Но меры безопасности принять стоит, и он на всякий случай натянул кольчугу, прикрыв ее кафтаном. Почему-то он бы уверен, что просто обязан поговорить со странным гостем, что от этого зависит как бы не жизнь всего города. Поймав себя на таких мыслях, старый Иванко очень удивился, а затем опять задумался. Такой силы предчувствий у него не бывало уже дано, с молодости, когда ходил с ватагой ушкуйников. И тогда предчувствия не раз спасали ему жизнь. Один раз ощутил, что нужно срочно наклониться, сделал это, а над головой просвистела стрела. Но в прошлом все предчувствия касались только его самого, а не всего города! С ума он сошел, что ли? Или в самом деле большая беда на пороге? Ох, похоже, что таки она. Он решительно встал и направился к угловому столу, за которым сидел странный гость.
Козьма с некоторым удивлением посмотрел на севшего за его стол хорошо знакомого трактирщика Иванко. Тот некоторое время молча смотрел на него, а затем пробурчал:
— Ну здравствуй, Козьма! Не задрал тебя хозяин леса, знать?
Узнал?! Но как?! Бывший приказчик в сердцах выругался, понимая, что отрицать глупо — только еще большие подозрения вызовет. Убивать старика ему не хотелось, это был один из немногих людей, с которым у Козьмы всегда были хорошие отношения. Да и не поможет его смерть. Уходить потом телепортацией? Вот уж ничего глупее нет! Это все равно, что самому сообщить святошам, чтоб им провалиться, что в городе колдун объявился. Загонную охоту откроют, для них же любая магия, что красная тряпка для быка.
— Здравствуй, Иванко… — нехотя пробурчал он. — Не думал, что ты меня в таком виде признаешь…
— Это ж как ты за три декады всего вырос, а? — склонил голову к плечу трактирщик.
— Тот, кому я ныне служу, помог, — пристально посмотрел на него бывший приказчик, четко зная, что старик к святым отцам ни за что не побежит, не простил им огульно обвиненного и заживо сожженного сына, ненавидит их люто, до трясущихся рук.
— И кто ж это? — подался вперед Иванко.
Козьма криво усмехнулся, достал из-под рубахи и на мгновение показал серебряный молот на цепочке. Глаза трактирщика резко расширились, он напрягся, вдохнул и медленно выпустил из легких воздух.
— Ходят слухи, что он вернулся… — почти неслышно сказал он. — Знать, правда?..
— Правда, — подтвердил молодой маг. — В Камнераде возродился. Из кузнеца Микулы, который одноглазый. Ты о нем слыхал, редкий мастер, его мечи на вес золота ценились. А Сергий его в колдовстве обвинил — и на костер…
— Как моего Васила… — сжал кулаки Иванко, его глаза загорелись огоньком ненависти. — А… как?..
— Он отрекся от всего на костре, — незаметным движением пальцем Козьма поставил вокруг защитное плетение, чтобы никто их не подслушал. — Ни в чем не повинный великий мастер, отрекшийся перед смертью от всего человеческого… Так Черный Кузнец всегда и рождался. Город он потом наказал за то, что никто даже не посочувствовал невиновному, смотрели и радовались его мукам…
— Люди… — вздохнул трактирщик. — Всего лишь люди…
— Сейчас Мастер Душ жалеет, что не стал разбираться, погубил ведь и невинных вместе с виновными, но слишком гневен был. Лишил горожан удачи во всем. Ну а совсем без удачи…
— Да понятно.
— Знаешь, может и хорошо, что ты меня узнал, — пристально посмотрел на старого знакомого Козьма. — Мне надо срочно выяснить, что в городе творится. Его большая беда ждет, есть силы, которые в Синеграде решили большую резню устроить, остановить их надобно…
— Правду гутаришь? — недоверчиво поинтересовался Иванко. — Вижу, правду… Не зря, знать, у меня чуйка вопит, что большая беда скоро, ох, не зря…
— Не зря, — подтвердил маг и коротко рассказал о том, зачем он здесь и что ищет. Естественно, рассказал он далеко не все, не нужно было трактирщику знать об иномирном происхождении врагов.
— А знаешь, есть кое-что… — задумчиво произнес старик, когда бывший приказчик умолк. — У нас тут многие из городской знати как-то не так себя вести стали, поменялись сильно. Главное, архонт новый по-другому ходить и смотреть стал. А архонтом отца Михала избрали, я эту сволоту давно знаю, хорошо знаю. Он всегда при ходьбе пришаркивал чуток, а щас словно скользит, даже звука шагов не слыхать.
— Надо бы проверить…
Черный Кузнец успел придумать и передать всем ученикам и соратникам плетения выявления энгесов, причем такое, что сами энгесы о своем выявлении не догадаются — слишком уж ограничена и даже убога их магия. Также это плетение позволяло навесить на незваного гостя маячок, по которому его всегда можно будет найти.
— И это… — вдруг почесал в затылке Иванко. — Разговоры дурные по городу ходят. Будто бы бояре хотят свободных горожан захолопить… Да и то, их гридни начали девок городских насильно портить. И на суд насильников не отдают, хоть народ и требовал…
Козьма только хмыкнул. Похоже, энгесы везде действуют по одному шаблону, видно, не способны на творческое мышление. В Багдаде то же самое творится. Вызывают гнев простонародья, чтобы натравить его на власти. Скорее всего, в других местах, где они гетакомбу выстроить хотят, так же. Выход, по мнению Козьмы, тут был только один — резать этих тварей поголовно.
Симбионт записывал разговор с Иванко, чтобы показать учителю. Но трактирщик знает далеко не все. Как бы выяснить, кто еще в Синеграде работает на энгесов? В этот момент Козьме пришла в голову интересная идея, и он оживился. А что? Плетение парализации он знает. Что, если парализовать одну из тварей и перенести в Дом Между Мирами? Там она не сможет покончить с собой, как тот старик, и все расскажет. Вот только как узнать, кого стоит похищать? Ведь энгесы тоже разные и занимают разное положение. Охранник, скорее всего, ничего не знает. Но подменять кого-то из бояр вряд ли поставят охранника! Так что стоит рискнуть.
Еще немного поспрашивав Иванко, Козьма выбрал цель — боярин Велеслав. Полный мужчина средних лет с окладистой, расчесанной надвое бородой, держащий в своих цепких руках почти всю торговлю мягким золотом — мехами, скупая их у сибирских племен и перепродавая втридорога кхатайским и индийским купцам. Хотя зачем последним меха при их-то климате Козьма никогда не понимал. Однако брали, причем охотно брали. Наверное, тоже кому-то перепродавали. Вопрос как подобраться к тому, кто подменил собой Велеслава? В его тереме охраны хватает. Стоп, а невидимость? Может помочь. Беда только, что после случившегося в Багдаде энгесы однозначно настороже, а значит можно нарваться.
Решив все-таки спросить совета у Черного Кузнеца, Козьма попытался связаться с ним, но тот не ответил, видимо все еще занят перековкой душ ассасинов. Тогда он вызвал Кевина.
«Чего тебе? — отозвался тот. — Что-то случилось?»
«Да нет, — отмахнулся Козьма. — Я вот думаю, а что если попробовать энгеса отловить и в Дом переместить, сделав так, чтобы он с собой покончить не мог?»
«А что? — оживился Кевин, до сих пор болезненно переживавший свою неудачу в Багдаде и очень хотевший реабилитироваться в глазах Черного Кузнеца. — Я не против. Только как не дать ему с собой покончить? Я не знаю».
«И я…» — расстроился Козьма.
«Погоди, я у остальных наших спрошу, может, у кого идея какая будет».
Через пару минут капитан снова заговорил:
«Хитрый Ягуар советует усыпить пленника, пусть спит, пока Мастер Душ не освободится. Правда шаман сомневается, что энгес может знать чего толкового. Я…»
«Да что ж вы, мужики, что дети малые! — прервал его возмущенный голос Жующей Кости. — Совсем моча в голову ударила? Ты ж, белобрысый, уже ходил в одиночку! И чего? Едва уцелел, еще немного — и тварюке б попался! А они о нас ужо знают! Нешто думаешь, что дурные? Что не подготовились?! Ась?!»
Ох, и ведьма же! Козьме впервые в жизни захотелось перекреститься, и он этому своему желанию сильно удивился. Надо же до чего несколькими словами довела, карга чертова! При том — права, и хоть ты тресни — права.
