Двое упомянутых задумчиво посмотрели друг на друга, причем взгляд каждого был оценивающим — оба поняли, что им предстоит действовать вместе. Не хотелось, чтобы соратник оказался слабым.

— В таком случае Али нужно как можно быстрее внедрить симбионт и информационные пакеты, — заключил Черный Кузнец. — Ты готов?

Ассасин несколько растерянно посмотрел на Учителя, не ожидая, что так быстро придется решать. Тот усмехнулся и наклонил голову, особым знаком дав понять, что и сам склонен принять предложение хозяина. Да и, если разобраться, другого выхода у него не было. Нужно как-то вырвать остальных ассасинов из рук самозванца, а сделать это без сторонней помощи будет почти невозможно. Тем более, что служить богу — это совсем не то, что служить какому-то правителю. Али незаметно вздохнул и сообщил о своем согласии.

Черный Кузнец встал, подошел и коснулся пальцем его лба. Все тело ассасина пронзил холод, затем огонь, по хребту стопотом пробежало стадо муравьев, по дороге исступленно кусаясь. По крайнеймере, ему так показалось. После чего Али, у которого начали слипаться глаза, отправили спать.

А Мастер Душ внимательно посмотрел в глаза Старца Горы и кивнул. Им предстояло еще очень многое обсудить. Безпосторонних глаз и ушей.

Появившийся у западных ворот Синеграда небогато одетый путник на ничем не примечательной чалой, запыленной и уставшей лошади не привлек внимания стражников. Они обсуждали удивительные новости — их родной город стал новой столицей Славии! Селиться в опустевшем по непонятной причине Камнераде никто не рискнул, да и вообще соваться в него никому не хотелось — потусторонним ужасом веяло от пустого города. Вот и решило боярское собрание страны избрать резиденцией царя и великого архонта Синеград, который, если честно, был и больше, и богаче Камнерада. Город привольно раскинулся возле реки Сура{Синеград расположен не слишком далеко от современного местоположения города Пензы, но на берегу Суры, а не Пензы. (Прим. автора).}, причем на обоих берегах, недавно как раз закончили строить целых два моста. Невысокие стены вокруг центральной части города на левобережье остались только как дань памяти о прошлом — зачем они сейчас? Кто из врагов сможет дойти до Синеграда? Это нереально! На востоке да самого Кхатая тянется Славия. На юге очень далеко отсюда живут разрозненные афганские племена, а на севере — просто некому, там только редкие славенские селения. С запада разве что могу напасть, но и там на полторы тысячи миль от новой столицы территория Славии. Даже если кто-то и рискнет полезть, что само по себе почти невозможно, — не крохотным германским и франкским княжествам на огромное славянское царство пасть разевать, — то просто не успеет дойти, раньше перехватят.

Козьма бросил серебряную гривну продолжающим увлеченно спорить стражникам и въехал в ворота следом за небогатым купцом на телеге. Он в Синеграде бывал довольно часто по торговым делам, но сейчас его никто из старых знакомых не узнает — среднего роста довольно симпатичный мужчина лет тридцати на вид, не имеющий ничего общего с плюгавым невысоким мужичонкой с вислым носом.

Еще миль за пять до города молодой маг развернул поисковые плетения и переключился на магическое зрение. Не зря, как вскоре выяснилось. Не прошло и нескольких минут, как он увидел клубящееся над Синеградом багрово-черное облако, говорящее о потоках гнева и злобы, гуляющих по городу. Это по какой же причине? Козьма понадеялся, что сможет выяснить. Очень не хотелось бы, чтобы здесь тоже началась кровавая вакханалия.

Перед тем, как отправить Козьму в Славию, Черный Кузнец занялся перековкой душ принесших ему клятву верности ассасинов, маги для предстоящего сражения требовались в большом количестве. Плюс вытащил в Дом Между Мирами Мустафу, его тоже следовало как можно быстрее сделать магом. Энгесы и их покровители затаились, но не отказались от своих планов, и их следовало отловить и уничтожить. Али все еще не пришел в себя, усваивая знания и умения симбионта. Наверное именно поэтому и было решено не терять времени, и Козьма отправился в Синеград, чтобы прояснить ситуацию там. Он к этому моменту уже частично освоил телепортацию, пользовался ею во время охоты на Старого Кудеяра, но самостоятельно перемещаться Мастер Душ ему почему-то запретил, недовольно пробурчав себе под нос, что поспешишь — людей насмешишь, и молодого мага перенес Кевин при помощи призрачной гончей. Бывший капитан стражи, будучи энергетом, развивался иначе, чем маг, и еще не мог телепортироваться на большое расстояние самостоятельно. К сожалению, места вокруг Синеграда оказались людные, в итоге подходящую точку выхода, чтобы не привлечь ненужного внимания, искали довольно долго, и нашлась она только милях в десяти от города. Поэтому пришлось срочно смотаться в Багдад и купить у знакомого Мустафы спокойную лошадь, идти пешком было бы слишком долго и неудобно.

Предместья Синеграда раскинулись широко, город жил торговлей, находясь на пересечении нескольких дорог, и торговые ряды с лавками были повсюду. А уж народ тут имелся всякий, от кхатайцев в шелковых, расшитых драконами халатах до суровых норвежцев в шкурах, привезших на продажу моржовую кость и китовый ус. Восточных торговцев тоже хватало, как и индусов. О местных вообще говорить не стоило, их здесь было столько, что Синеград казался человеческим муравейником. Люди буквально кишели на его улицах, орали, торговались, ссорились и мирились.

На первый взгляд, все было как всегда, вот только возникало ощущение, что в воздухе висит какая-то незримая пелена, из-за которой было тяжело дышать, и глухая злоба подступала к горлу. Ощутив ее, Козьма мысленными приказом активировал психозащиту симбионта, и ему сразу стало легче. Все это могло значить только одно — на город идет магическое воздействие, вызывающее у людей раздражение, и это воздействие постоянно нарастает, что обязательно приведет, в конце концов, к кровопролитию.

— Проклятые твари… — зло пробормотал бывший приказчик, сжав кулаки.

Он не любил большинство людей, с детства не любил, но смерти и горя никому никогда не желал. Потому против тех, кто ради каких-то своих непонятных целей готов способствовать гибели многих тысяч человек, был готов драться до конца, без пощады. Однако злости поддаваться было нельзя, и Козьма усилием воли взял себя в руки — эта злость, скорее всего, была следствием воздействия чужого колдовства, тучей висевшего над Синеградом.

Где бы начать выяснять, что здесь вообще происходит? Да пожалуй, что в трактире «Обед лешего», где хозяином старый Иванко Шмель. Еще в свою бытность купеческим приказчиком Козьма не раз там останавливался, чтобы послушать сплетни и слухи. Хозяин их собирал и за мелкую монету охотно пересказывал любому желающему. Поэтому он решительно направился к трактиру, отмечая по дороге, что народ вокруг какой-то взвинченный, агрессивный, то тут, то там возникали по разным причинам ожесточенные драки. Стражники их останавливали, действуя тупыми концами копий, но явно неохотно, сами пребывая в раздраженном состоянии.

Похоже, если они хотят остановить накатывающееся кровопролитие, действовать придется решительно. Иначе говоря, энгесов придется выявлять и просто резать. Жалеть этих тварей нельзя — сами они никого не пожалеют, к тому же их сюда никто не звал. Козьма никогда не понимал стремления некоторых добиваться чего-то своего ценой чужого горя, и искренне считал, что таковых следует уничтожать, как бешеных собак, коими они, впрочем, и являются. И плевать на причины, по которым они это делают! Творите зло? Получите в ответ по полной. Стократно!

За этими размышлениями Козьма не заметил, как добрался до трактира, спрыгнул с лошади и бросил поводья подбежавшему внуку Иванко. Он бросил тому мелкую монетку и потрепал по голове, на заметив, что по привычке назвал мальца по имени, чему тот несказанно удивился — этого мужчину он никогда не встречал, а памятью на лица обладал хорошей. И долго провожал взглядом Козьму, его походка показалась наблюдательному внуку трактирщика знакомой. Немного подумав, он отправился к деду, чтобы рассказать о странном незнакомце, чем-то напоминающем недавно задранного медведем Козьму из Пыхова, старшего приказчика купца Афонасия из Дагобыля. Иванко, внимательно выслушав внука, задумчиво хмыкнул и решил понаблюдать за гостем в зале. Вскоре стало ясно, что тот явно приехал послушать, о чем говорят в городе, какие слухи ходят. А вот его внешность старого трактирщика насторожила — судя по походке и повадкам, это Козьма, только рост другой. Лицо похоже, но выглядит куда благороднее, да и унылого выражения, обычного для приказчика, на нем в помине нет. Но разве человек может настолько измениться и так быстро? Последний раз Иванко встречался с Козьмой всего три декады назад, и сейчас не знал, что ему и думать.