Силентия выдохнула. Похоже, удача сегодня на ее стороне. Когда ее схватили, то девушка подумала, что теперь придется пройти через ад пыток в «Черной луне» и мысленно уже готовилась к этому, но вот как оно, оказывается, повернулось. Может ей еще удастся сбежать.

Девушка дернула руками, но на них все еще серебряные наручники, правая же рука отдалась болью.

Тяжелые двери собора дрогнули, но практически не сдвинулись. А затем раздался грозный окрик:

— Сесил, впусти нас! Давай по-хорошему. Отдай нам Силентию!

— Нет, не отдавай меня им! — внезапно воскликнула девушка.

Горбун нахмурился, обернулся к двери, кивнул.

— Хорошо, я не отдам тебя. Эй, слышите? Она не хочет к вам, уходите!

На миг повисла тишина, затем в дверь ударили с новой силой.

— Сесил, открывай! — раздался голос священника Торнальда.

— Не впускай их! Они убьют меня!

Сесил глянул на Силентию. Лицо у девушки бледное, в глазах отчаянье, а нижняя губка чуть подрагивает. Сомнений в том, что она верит в то, что говорит — нет.

Он принес девушку ночью, надеясь, что та вскоре придет в сознание, но Силентия продолжала находится в беспамятстве. Боясь, что Лафрат может прийти в церковь и убить ее, Сесил перешел в главный зал и забаррикадировал все входы и выходы. Так что когда утром священники попытались войти из спальных помещений в центральный зал, то у них это не получилось. А потом все закрутилось так, что Сесил попал в щекотливое положение. Прибывшая полиция назвала его похитителем и сообщником Лафрата.

Полиция не спешит врываться в собор. По крайней мере, они могли бы сделать это как минимум двумя способами: подорвать дверь или, выбив стекла, влезть в собор. Повезло, что священники оказались рядом с полицейскими. Именно они не дают подрывать двери и разбивать стекла, так как это как минимум осквернение храма, чего они допустить не могут. По крайней мере, пока остается иллюзорная надежда на то, что можно еще договориться.

— Сесил, — внезапно позвала Силентия.

— Что?

— Мне очень нужна твоя помощь!

— Говори. Я все сделаю, — прошепелявил горбун.

— Ты должен не подпускать их ко мне в течение десяти минут.

Полицейская паровозка, гудя сиренами, несется по улицам. Остальные паровозки при звуках сирены спешно перестраиваются, прижимаются к обочине.

День выдался на удивление ярким и теплым, снег на каменной дороге растаял, а с кончиков сосулек, блестящих в свете солнца, срываются капли воды.

Водитель вдавливает педаль, на приборной доске стрелки на датчиках, показывающих давление в паровых трубах и котле, дрожат у красной отметки, паровозка летит на скорости в девяносто километров в час, что на тридцать километров в час превышает допустимую в городе.

Впереди появился перекресток, водитель резко крутанул руль, раздался визг, паровозка резко развернулась на девяносто градусов боком, едва не задела отскочившего в сторону регулировщика. Водитель резко надавил на педаль, словно хотел раздавить мерзкого таракана. Колеса визгом закрутились, испуская белый дым, и паровозка рванула по дороге. Впереди появились шпили собора, перед ним стоят несколько паровозок, у входа сгрудились десять полицейских и столько же священников.

Паровозка с визгом затормозила. Бывший старший инспектор, а ныне новый начальник полиции, Зоргец выпрыгнул из нее, Астер и Ностальф вышли следом.

— Инспектор, что случилось? — раздались голоса.

— Все в стороны, там ведьма! Господа Астер и Ностальф займутся ими.

— Это «Черная луна»? Что они здесь делают? — раздался шепот одного из полицейских.

— Тебе же сказали, что там ведьма, — ответил ему товарищ. — А у них есть полномочия?

— Как ты думаешь, если я здесь? — зло ощерившись, спросил Зоргец, с опаской поглядывая на Ностальфа. — Быстро разошлись!

— Оцепите место, уберите зевак. Не хочу, чтобы смотрели за нашей работой, — холодно попросил Ностальф.

Полицейские, все еще ворча, разошлись в стороны, стали вежливо просить прохожих не задерживаться.

— Прикрывай меня, Астер, — не оборачиваясь, приказал маг.

— Как прикажете, мэтр.

В отличие от полицейских, священники сразу и безропотно расступились в стороны.

— Он заставил дверь мебелью так, что ее не открыть, — пожаловался один из них.

Ностальф только кивнул. Ладонь легла на одну из створок, несколько мгновений ничего не происходило, а затем раздался оглушительный грохот, словно там взорвали пороховую бочку. Священники в страхе отпрянули в стороны.

— Астер, вперед!

Чистильщик толкнул плечом створку, та с легким скрипом отворилась. Вскинув револьверы, Астер ворвался внутрь. Первое, что он увидел, это разметанные обломки скамеек, шкафа и стульев, которые, видимо, использовались в качестве баррикад. Чуть дальше сидит на полу Сесил и глупо трясет головой, пытаясь прийти в себя, а еще дальше застыла Силентия. Лицо танцовщицы бледное, сама она стоит посреди нарисованной восьмигранной звезды.

Чистильщик вскинул револьвер.

— Нет! — прокричал горбун, резко поднявшись с пола, раскинув руки и закрыв собой танцовщицу.

В обычной ситуации, любой чистильщик, да и Астер тоже, нажали бы на курок. Тяжелая пуля пятидесятого калибра легко бы прошла сквозь плоть звонаря, преодолела расстояние до танцовщицы и поразила бы ее.

— Осторожней! — крикнула Ника.

Девочка-призрак, таким образом, предупредила Астера, что Сесил закрыл собой Силентию и если выстрелить сейчас, то пуля ранит и его. Чистильщик должен был стрелять, ибо тот, кто помогает врагам — тоже враг. Но на миг он промедлил — все из-за крика Ники. Она просто не хотела, чтобы Астер случайно ранил, как ей казалось, невинного человека. Добрая и наивная душа, которую мог видеть только чистильщик. Ее окрик на миг заставил его поколебаться, палец застыл на курке и этого краткого мгновения хватило.

Силентия вскинула руки закованные в серебряные наручники над головой.

— До встречи! — прокричала она.

— Что тут происходит? — грозно спросил зашедший парой секунд позже Ностальф. Увидев колдунью, громко крикнул: — Астер, она сейчас сбежит!

Ностальф резко двинул рукой, мощный поток воздуха снес горбуна с пути, сильно приложив его об стену. Астер нажал на курок. С громом и дымом пуля вылетела из дула, но в этот миг печать под ногами Силентии вспыхнула, девушку окутал свет и в тот момент, когда пуля уже почти коснулась тела, она исчезла, комочек серебра прошил лишь воздух в том месте, где была танцовщица, и расплющится л сьегу позади нее.

Серебряные наручники с запястьями девушки упали на пол.

— Сбежала. Вот хитрая тварь, — сквозь зубы прошипел Ностальф, но его злость быстро выветрилась, взгляд направился на рисунок и упавшие рядом отрубленные руки с серебряными наручниками. — Ее руки были скованы серебром, и она не могла направить магию в запястья и использовать пальцы, поэтому решила использовать ноги. Только в них магию контролировать намного сложнее, так что для стабилизации она использовала рисунок.

— Она использовала телепорт, мэтр? — уточнил Астер.

— Да, но так как на ее запястьях были серебряные наручники, магия дошла до них и остановилась. Так что тело телепортировалось, а запястья остались здесь, — сказал Ностальф. — Ты меня разочаровал, Астер. Я слышал ты очень опытный чистильщик, тридцать лет охотишься и такой промах. Почему не стрелял?

— Мне помешал прицелиться горбун.

— Стрелял бы сквозь него.

— Я хотел, просто…

Ностальф глянул на чистильщика, затем перевел взгляд на лежащего в стороне Сесила, что от удара потерял сознание.

— Понимаю. Вас ведь в первую очередь создают как убийц монстров и защитников людей. Твое секундное замешательство привело к тому, что колдунья сбежала, но в этот раз я не стану наказывать тебя за эту оплошность. Пойдем. Посмотрим, что скажет нам Лафрат. Эй, арестуйте горбуна и в камеру.

Силентия сжала и разжала пальцы. Ее новые руки пока непривычны для девушки, чувствуются как чужие, да еще это легкое онемение. Но такова цена за быстрое восстановление. Благо подобные ощущения продлятся недолго.