Земекис дернулся право-влево размазанным силуэтом, оставляя за собой нечеткие проекции, но деваться ему было некуда — он стоял на моем месте, в узком дверном проеме.

Тогда он снова заслонился фиолетовыми щитами, но две пули из короткой очереди успели добраться до его тела раньше. Одна рванула плечо, вторая попала в колено, разнося его в пыль и заставляя ногу подломиться.

Но победу праздновать еще было рано — прямо на моих глазах поврежденное колено принялось зарастать и затягиваться, словно я смотрел ускоренный таймлапс.

А сам Земекис, будто совершенно не чувствуя боли, снова бросился на меня… Разве что теперь он делал это чуть медленнее…

Но это не очень важно. Главное — я убедился, что он действительно обладает «панацеей». И, раз для меня единственный способ вылечить умирающий организм это вырвать чит из чужого тела… Что ж, я буду даже рад, если это будет тело Земекиса.

Вот только автомат в этом деле мне, как показала практика, не помощник.

Поэтому я развернулся и побежал прочь по коридору.

— Стой! — раздалось вслед. — Стой, трус! Я все равно тебя убью!

Я не отвечал. У меня была тактика, и я ее придерживался. И тактика эта подразумевала беречь дыхание, чтобы бежать с максимальной скоростью. Я уже увидел, как быстро работает «панацея» и полное восстановление раненой ноги Земекиса — дело нескольких секунд.

Поэтому я просто бежал.

Я ходил этим путем всего один раз, но мне этого достаточно, чтобы запомнить его. Направо, вперед, налево, налево, вверх по лестнице, направо…

Навстречу попался боец Центурии. Он прижался к стене, завидев меня еще издалека, но вблизи рассмотрел мое лицо, экипировку, и потянулся к оружию, перегораживая путь.

Не снижая скорости, я врезался в него плечом, сбивая на пол, упал следом, не удержавшись на ногах, перекатился по противнику, вышел на одно колено и тут же развернулся, вскидывая автомат к плечу и ловя на две точки открытого прицела противника, который только-только начал подниматься.

Мозамбик.

Даже раньше, чем центурион рухнул на пол, я уже развернулся и побежал дальше — вперед по коридору. За спиной громко грохотали шаги Земекиса, и, казалось, что за мной гонится какой-то великан. И гонится он не по туннелям и коридорам Легиона, а прямо поверху, где-то по обшивке.

Я вытянул руку с автоматом назад и наугад выпустил несколько пуль, не забывая считать выстрелы. У меня есть только один магазин, и тот уже полупустой, даром что шестидесятка… Я-то надеялся решить вопрос одной-двумя пулями, а тут такое выясняется!

Наконец в конце очередной узкой железной лестницы забрезжило утреннее небо с медленно кружащей в нем черной точкой — я добрался!

И буквально тут же, едва только я ступил на лестницу, Земекис меня догнал.

Правую ногу, которой я не успел шагнуть на ступеньку, пронзило дикой болью в районе икры! Нога подломилась и перестала слушаться, я практически повис на руках, держась за узкие стальные поручни, и обернулся.

Земекис пробил икру своим фиолетовым клинком и сейчас заносил второй для решающего удара. Я не стал хвататься за автомат, все равно пули ему ничего не сделают. Вместо этого я отпустил руки, и, падая на железные ступеньки, изо всех сил пнул Земекиса в грудь здоровой ногой!

Каким бы там читером он ни был, но такой удар отбросил даже его. Я выиграл себе секунду на действия, вскочил, и, помогая себе руками по поручням, запрыгал по ступенькам наверх на одной здоровой ноге.

Я успел. Я выбрался на верхнюю палубу Легиона раньше, чем Земекис до меня добрался.

Но что делать дальше — я не знал. Изначально у меня был план, что я доберусь до одного из вертолетов, стоящих на палубе, и воспользуюсь им. Несмотря на то, что они были маленькими, частными, на обоих имелись выносные консоли с подвешенными пулеметами, и в первый свой визит в Легион я даже видел тянущиеся из них снаряженные ленты.

Но этот план не был рассчитан на то, что Земекис меня догонит. Сейчас, с одной лишь здоровой ногой, истекая кровью, я совершенно точно не доберусь до вертолета раньше него. Да еще и техники вон бегут мне наперерез, и, судя по их лицам — вовсе не для того, чтобы поздороваться.

Я вскинул автомат к плечу и произвел два коротких выстрела, точно в голову бегущим. Они, может, и без оружия, но совесть меня не мучает. Сейчас для меня любая лишняя секунда промедления — смерти подобна… А они могли бы задержать меня на целых пять секунд, если бы я их не убил.

Я развернулся, захлопнул за собой дверь, крутанул штурвал засова и побрел к ближайшему вертолету, опираясь на автомат. Что интересно — вертолет уже был заведен и его винт крутился со скоростью хорошего вентилятора. Не иначе, собирались атаковать Ассамблею с воздуха, да времени не хватило — вон, даже крепления от лыж не отстегнули. Так и оставалась огромная стрекоза пристегнутой к палубе.

Сверху раздался писк, едва слышный за шумом вертолетного двигателя, и мне на плечо спикировал Стич. Вцепился в лямку плитника когтями и что-то принялся верещать мне на ухо.

— Нет, дружок, сейчас ты не к месту. — я попытался согнать его, но зверек лишь сильнее вцепился в ткань. — Черт тебя дери… Да свали же ты отсюда, тут опасно! Ну! Не понимаешь, что ли⁈

Я даже слегка толкнул Стича, да так, что тот покачнулся. Что-то крякнул, недовольно посмотрел на меня, распахнул крылья и взлетел.

Ну вот так-то лучше. По крайней мере, он точно выживет.

И в этот момент меня в спину ударил поезд.

На самом деле, конечно, это был Земекис, но ощущения были именно такими. Спинная бронеплита отчетливо треснула, но отработала свое, распределив нагрузку по всей спине вместо одной точки.

А потом я отлетел вперед, прямо на нос вертолета.

И тогда треснула уже грудная бронеплита. Вместе с ребрами.

Удар был такой силы, что меня буквально отпружинило назад, я не удержался на ногах, и повалился на металл палубы. Дышать практически не получалось, руки дрожали, в одном глазу все двоилось, а второй не видел вовсе из-за залившей его крови — видимо, я где-то успел рассечь бровь.

Автомат вылетел из рук, ремень больно врезался в шею, а потом с громким хрустом сломалась антабка, и оружие отлетело прочь, в сторону.

Меня мутило. Сказать, что мне было плохо — это ничего не сказать. В моем теле были сломаны, кажется, все кости до единой, и то, что руки еще хоть как-то слушались — это было какое-то чудо.

А потом я взлетел в воздух.

— Я же сказал, что я тебя убью. — процедил Земекис, держа меня обеими руками за лямки плитника. — Я держу свое слово.

А потом он отпустил одну руку, продолжая удерживать меня второй, размахнулся, и засадил свой фиолетовый клинок мне прямо под ребра…

Как ни странно, боли не было. У меня просто моментально отнялось все, что ниже пояса, и даже пробитая нога перестала болеть. Кажется, он перерезал позвоночный столб…

А потом Земекис отбросил меня прочь, как мешок с мусором. Я проскользил несколько метров по палубе, оставляя за собой отчетливый кровавый след, и остановился почти на краю.

— Черт возьми, почему тебе обязательно нужно все испортить⁈ — продолжал исходить на говно Земекис, стоя между мной и вертолетом. — Вот не мог ты просто не появляться, а⁈ Насколько бы проще была жизнь!

Он снова бесновался, как тогда, в кабинете… Но это даже хорошо. Это давало мне время на действие.

Хорошо, что я снял с автомата все, прежде чем идти внутрь Легиона.

Я медленно и осторожно, чтобы не привлекать внимание психопата, повернулся набок и принялся копаться в подсумках на плитнике. Нашарил в одном «искру», которую мне, как и всем, выдали еще на базе Ассамблеи, и вколол ее себе прямо через одежду.

А потом, даже не дожидаясь, когда она подействует — достал из другого подсумка гранатомет. И гранату к нему. Обычную, «ящерицу», кумулятивно-зажигательную.

— Но ничего… — радостно выдохнул Земекис. — Сегодня я все это закончу. Раз и навсегда, однозначно и точно! Сегодня ты умрешь и все это закончится!