— И чем они сейчас занимаются?

— Заведуют центрами планирования семьи по всему миру, предоставляя бесплатные контрацептивы, а также услуги по проведению абортов и операций на репродуктивные органы. Можно представить, в какой вражде они находятся с католиче­ской церковью и правыми политиками.

Хуан обвел взглядом присутствующих.

— Вопрос в том, что же такого натворили респонсивисты, что побудило кого-то перебить весь их корабль?

Этого никто не знал.

Белоснежная палатка над прилизан­ными лужайками имения в Беверли-Хиллз отпугнула набитые папарацци вертолеты. Палатка эта без труда накрыла бы парочку синевших рядом бассейнов, судя по их величине украсивших бы любой олимпийский комплекс. Стоило только появиться шерифу округа Лос-Анджелес, как два нанятых фотографами вертолета, будто по команде, взмы­ли вверх, пока не записали их бортовые номера, что оберну­лось бы для пилотов судебной тяжбой по обвинению в наруше­нии неприкосновенности частного владения. И папарацци ника­кими посулами, никакими взятками уже не смогли уговорить их.

Собравшиеся под навесом гости были тертые калачи, и по­добные визиты им были не в новинку, поэтому никто особенно не впечатлился по поводу инцидента с вертолетами. Гул дви­гателей растаял вдали, и гомон разговоров вернулся в прежнее русло. Пристроившийся на деревянном возвышении оркестр продолжил играть, а манерные старлетки в микроскопических бикини по-прежнему обходили бассейн.

Здание, возвышавшееся над обширной лужайкой, копия сре­диземноморской виллы, но увеличенная, — вилла эта тянула не меньше чем на сорок тысяч квадратных футов жилой пло­щади, не считая флигеля для гостей, раза в два превышавшего габариты обычного среднего американского односемейного до­мика. Подземный паркинг был рассчитан на два десятка лиму­зинов. Для возведения этого дворца пришлось выкупить два дворца поменьше стоимостью в несколько десятков миллио­нов каждый. Целая свора рабочих, инженеров три года чуть ли не сутками торчала на стройке, чтобы возвести этот бастион. Здесь, в Беверли-Хиллз, где трудно было удивить роскошью, новостройка заставила многих призадуматься, едва только при­ступили к ее возведению.

Владельцами этого чуда были Томас и Хайди Сэверенс. Они не принадлежали к числу актеров или китов киноиндустрии, хотя Том Сэверенс пару лет проторчал исполнительным про­дюсером на одной из студий. Оба были покровителями и хра­нителями имения последнего доктора Лайделла Купера, осно­воположника респонсивизма, и теперь встали во главе непре­рывно разраставшейся и укрупнявшейся организации. Средства на постройку здания, сумму, вдвое большую, в которую обо­шлась калифорнийская штаб-квартира организации, поступали от жертвователей — фирм и частных лиц, хотя большую часть денег собрали среди представителей голливудской элиты, гурь­бой ринувшихся в лоно респонсивизма.

Том Сэверенс, одним из первых по достоинству оценив оз­наменовавшую прорыв книгу доктора Купера иод названием «Плодимся себе на погибель», отыскал автора и соответствую­щим образом пропиарил его. И, что вполне логично, Том учуял некое родство душ с дочерью Купера Хайди. После двух месяцев ухаживаний Том и Хайди поженились. Именно их неуемная энергия и превратила респонсивизм в явление мирового мас­штаба, каковым оно ныне являлось. В соответствии с волей Ку­пера его зять и дочь продолжили начатое отцом. Оба обладали некоей харизмой, привлекавшей к ним людей из шоу-бизнеса, мира кино, одним словом, индустрии развлечений, а когда заво­евавшая «Оскара» актриса Донна Скай во всеуслышание заяви­ла о том, что она вот уже многие годы горячая сторонница ре­спонсивизма, популярность наследия Купера взлетела до небес.

Ростом Тома Сэверенса бог явно не обделил, остальное до­делала пластическая хирургия, придав ему представительно­сти. К пятидесяти трем годам, невзирая на начинавшие редеть светло-русые волосы, взгляд его ничуть не утратил былого гипнотизма. Кремовый пиджак был явно великоват даже для его мощной фигуры, однако казалось, что вместо того, чтобы скрадывать его мускулатуру, одежда как раз подчеркивала ее. Когда Том улыбался, а это происходило часто, ослепительно­белые зубы выгодно оттеняли смуглый цвет лица.

Рядом с ним стояла Хайди. Хоть она была всего лишь на пару лет моложе Тома, больше сорока ей никто не давал. Хайди представляла собой эталонный тип калифорнийки: без­упречно подобранный тон светлых волос, ярко-синие глаза и фигура спортсменки. Самой привлекательной в Хайди была ее шея, длинная и изящная, и она, зная об этом, пользовалась дарованным ей природой благом в полной мере, позволяя себе и блузы с глубокими вырезами, и безупречные бриллиантовые ожерелья.

Том и Хайди составляли весьма привлекательную пару, на­столько привлекательную, что не приходилось удивляться тому, что оба неизменно становились центром внимания. И уж конеч­но, здесь и сейчас, как живое воплощение респонсивизма на тор­жественном открытии новой штаб-квартиры организации.

— Мои тебе поздравления, Том! — Знаменитый кинорежис­сер, несмело приблизившись к Сэверенсам, непринужденно чмокнул Хайди в загорелую щеку. — И тебе тоже, Хайди. Вы по праву можете гордиться. Уверен, доктор Купер согласил­ся бы со мной.

Последняя фраза прозвучала с почтительностью, едва ли не с благоговением.

— Грядущие поколения еще будут вспоминать ваш центр как место, сумевшее одолеть наплыв перенаселенности.

— Он станет путеводной звездой мира, — ответила Хайди Сэверенс. — Как не раз повторял отец, самое тяжелое — начать борьбу. Но население постоянно увеличивается, и мир понем­ногу понимает, что поставлено на карту, и нам суждена роль зачинателей образа жизни, где главенствует чувство ответствен­ности.

— Я читал в «Дженерейшн» о снижении рождаемости в де­ревнях в окрестностях нашей новой клиники в Сьерра-Леоне, — продолжил режиссер.

«Дженерейшн» — так назывался издаваемый два раза в год журнал организации.

Сэверенс кивнула:

— Выбрав для клиники место, куда уже не доберутся ни христиане, ни мусульмане и не будут морочить людям головы, мы добились даже большего, чем ожидали. Сумели убедить жителей деревень в том, что, лишь избавляясь от нежелательных детей, они смогут обеспечить себе достойный уровень суще­ствования. Но никак не с помощью избитых увещеваний цер­ковников.

— В статье ничего не сказано о том, объяснили ли мы то, насколько повлияло на нашу жизнь внутримозговое вмешатель­ство и как этому противостоять.

На сей раз Том покачал головой:

— То, что присутствие инопланетян существует во Вселен­ной параллельно с нашим, неощутимо, и они вряд ли сейчас способны разобраться в этом. Наши руководящие принципы еще ждут своего часа. А на данный момент речь идет всего лишь о снижении рождаемости в регионах.

Приняв услышанное к сведению, кинорежиссер поднял в их честь бокал с «хайболлом» и переместился к соседней группке, что позволило другим почитателям выразить поздравления Сэ- веренсам.

— Он милый, — шепнула Хайди мужу.

— За свой последний фильм он отхватил двести миллионов, тем не менее его взносы за последний год упали на пять про­центов.

— Я поговорю с Тамарой.

Тамара была очередным приобретением кинорежиссера — его женой на данный момент, и Хайди оказывала ей покрови­тельство.

Том, судя по всему, не услышал заверений супруги, потому что как раз в этот момент в кармане пиджака завибрировал со­товый. Раскрыв телефон, он назвал себя и с минуту с непрони­цаемым лицом слушал собеседника.

— Благодарю вас, — ответил он наконец и, отсоединившись, снова сложил аппарат и взглянул на Хайди. Ее излучавшие ра­дость глаза соперничали с одиннадцатикаратным бриллианто­вым колье.

— Это Ковач звонил, — негромко пояснил Том, чтобы остальные не услышали. — С сухогруза доложили о замеченных в Индийском океане обломках.

— О боже!

— А по спасательному плоту определили, что он с «Золотого рассвета».