Эрик никогда не понимал сарказма.

— Зато у меня как раз завалялись лишние две тысячи тонн тротила, — резко ответил Кабрильо и тут же пожалел об этом. — Прости. — Он старался не срывать свою злость на подчиненных.

— Наш единственный шанс — высадка десантной группы, — заявил Эдди, подходя поближе. — Можно высадиться на южном побережье и попытаться взобраться по скалам.

— Статистически наши шансы здесь равны нулю. Я уверен, что вход в бункер хорошо охраняется и его без проблем можно запаять. При первом же признаке атаки внешний уровень за­щиты будет изолирован, а в самом бункере начнут возводить дополнительные баррикады.

— Значит, зайдем с черного хода, — предложил Хуан. — У них же должны быть впускные отверстия для вентиляцион­ной системы, равно как и отдушина для выхлопов генератора.

— И то и другое, должно быть, проходит под доком. — Эрик кивнул Хали, и тот вернул на экран первую фотографию. — посмотрите-ка внимательно, чем они там занимаются на дороге.

Хали приблизил изображение, и они разглядели асфальто­укладчик, заливающий дорогу асфальтом. Дорогу перед ним выравнивали грейдеры, а чуть поодаль экскаваторы засыпали землей глубокий ров.

— Они рыли там, где должна была проходить дорога, закапы­вали туда вентиляционные трубы и покрывали все асфальтом. Надо учитывать, что трубы и впускные отверстия тоже неплохо охраняются и при проникновении комплекс изолируется. Мо­жет, группе и удастся пробраться внутрь, но там она окажется в ловушке.

Хуан взглянул на Эдди, желая узнать его мнение о пессими­стичной оценке Стоуна.

— Один неверный шаг — и мы станем мишенями в тире. И даже если у нас получится, нам придется вырезать отверстия в трубах, чтобы вылезти, а мы ведь не знаем, что нас ждет там.

— Ладно, твои предложения?

— Простите, Председатель, но Эрик прав. Не зная устрой­ства комплекса — системы безопасности, количества охранни­ков и еще кучи вещей, — внутрь нам дорога заказана.

— Две недели назад мы стащили две торпеды у проклятых иранских ВМС. Должен же быть способ вытащить оттуда Макса.

— При всем уважении, — Эрик говорил осторожно, но реши­тельно, — Наша основная задача — заглушить передатчик, а лишь потом спасти Макса. Если атака управляется КНЧ-сигналом, то его уничтожение является нашей приоритетной целью.

Повисло долгое напряженное молчание.

— Ваши предложения? — холодно спросил Хуан.

— Есть тут одно, сэр. Называется «Сталинский кулак».

— Откуда тебе известно про…

— Я почитал расшифровку перехваченного разговора между Иваном Кериковым и Ибн Аль-Азимом.

Расшифровка хранилась на компьютере Хуана, но у него не было времени даже мельком просмотреть ее, не говоря уж о том, чтобы внимательно прочитать и проанализировать. В лю­бом случае это забота ЦРУ. Их наняли подслушать переговоры, а не отсеивать полученный материал.

— Кериков заявлял, что у него есть доступ к этому «Сталин­скому кулаку». Я покопался в источниках. Вы с ним знакомы?

— А почему, по-твоему, он не работает? — с усмешкой от­ветил Хуан.

Эрик набрал что-то на клавиатуре, и на экране появилось художественное изображение спутника, не похожего ни на что когда-либо запускавшееся на орбиту. Корпус представлял собой длинный цилиндр, опоясанный пятью закрытыми канистрами свыше тридцати метров в длину.

— Несмотря на то что его настоящее название «Ноябрьское небо», спутник больше известен под прозвищем «Сталинский кулак». Его запустили в 1989 году во время «холодной войны» наперекор десятку соглашений.

— Звучит, конечно, здорово, — проворчал Линкольн, — но что это вообще такое?

— «Сталинский кулак» — это ОБП, орбитальный баллисти­ческий снаряд. Оружие. Наши вооруженные силы тоже таким баловались, у нас это называлось «Божьими розгами». Принцип действия прост до безобразия. Эти трубы напичканы вольфра­мовыми стержнями весом по 800 килограммов каждый. При выстреле они падают через атмосферу и бьют по цели. Стартуя на первой космической скорости — 30 ООО км/ч, — помножен­ной на их массу, они ударяют с кинетической энергией атомной бомбы, только вот радиоактивных осадков нет, а время на реаги­рование и защиту от такого оружия вполовину меньше; при за­пуске отсутствует стадия подъема в атмосферу, как у обычного баллистического снаряда. Последнее, что ты увидишь, — горя­щую штуковину в небе, вот и все. Ни предупреждения, ни шан­сов скрыться.

— Советы готовили его для первого удара в ядерной войне, — поддержал Хуан. — Суть плана была в том, чтобы нацелиться на крупнейшие западные города, лежащие на одной продольной оси, и свалить все на какой-то метеоритный дождь. Радиоактив­ных осадков нет, сами снаряды испаряются при ударе — попробуй докажи обратное! У них даже были натасканные астрономы, гото­вые явить миру подделанные фотографии метеоров за несколько мгновений до входа в атмосферу. Пока Запад будет барахтаться и восстанавливать свои крупнейшие города, Советы собирались наброситься на Европу и без особого труда захватить ее.

— И почему же оружие не сработало? — задал вопрос Эрик.

— Да потому, что одним из моих первых заданий в Агентстве было проникнуть на космодром Байконур, откуда его запускали на ракете «Энергия», и обезвредить. Я кое-что подкрутил, и спут­ник не смог принимать сигнал с Земли из-за магнитного поля планеты. Теперь он реагирует только на команды из атмосферы.

— Почему нельзя было просто взорвать его на месте?

— Там были люди. С ним отправились два космонавта, что­бы установить панели солнечной батареи. До них только через три дня дошло, что «птичку» испортили.

— А если попросту усилить сигнал с Земли?

— И сжечь всю электронику?

— А почему бы не послать сигнал с их космической станции «Мир»?

— Да стало ясно, что затея пустая, так что они так и оставили спутник там, на орбите.

— Думаете, он по-прежнему работает?

— Если его не сшибли космические обломки, он должен быть в превосходном состоянии. — Кабрильо все больше нравилась эта идея. — Ладно, умник, альтернативу тротилу ты нашел. Как мы запустим передатчик на сотню километров в космос, чтобы управлять спутником?

— Добудьте мне коды Ивана Керикова. — Стоун снова за­барабанил по клавиатуре, выводя на мониторы очередную кар­тинку. — И я доставлю его туда с помощью вот этого.

Присутствовавшие в командном пункте стояли, разинув рты. Наконец Кабрильо обрел дар речи.

— Эрик, займись этим. Я позвоню Оверхольту и достану тебе транспорт. Эдди, Линк, придумайте, как выбить из русского эти коды. Мы покидаем порт.

— Все еще собираетесь на Эос? — уточнил Эдди.

— Макса я не брошу.

Глядя на свое отражение в зеркале, Хуан уже не понимал, где заканчи­вается его физиономия и где начинается грим Кевина Никсо­на. Он взглянул на прилепленные Кевином к стене скотчем уве­личенные фотоснимки — они служили ориентиром — и потом снова на себя. Сходство было безупречным. Надетый на голо­ву парик полностью соответствовал и волосам, и прическе ори­гинала.

— Кевин, ты превзошел самого себя, — констатировал Хуан, срывая наложенный Кевином вокруг шеи бумажный воротни­чок, чтобы не заляпать гримом сорочку под смокинг.

— Превратить тебя в арабского террориста Ибн Аль-Азима — это еще ничего. Вот попросил бы ты меня придать тебе облик еще кого-нибудь из этих скотов, вот тогда ты бы с полным пра­вом мог назвать меня чудодеем.

Хуан ловко завязал галстук-бабочку и втиснул широченные плечи в белый смокинг. Если практически любому смокинг к лицу, то Кабрильо в нем выглядел до крайней степени само­уверенным, даже при наличии утолщающих прокладок, для того чтобы его телосложение соответствовало фигуре Аль-Азима. Не мешало и то, что результаты их слежки показали: террорист-финансист отнюдь не брезгует и Армани. В нижней части спины находилась плоская кобура для его обожаемого «FN», автома­тического пистолета калибра 5,7.