– Ага, в лагере уже ставки стали делать. Мы, конечно, ставили на тебя. – Только демоны знают, каких усилий стоило Русту сохранять серьезное выражение лица.

– …и вот томительное ожидание закончилось. Мой брат приставил к нам новенького. – Пило, казалось, не замечал едких комментариев друзей. Он продолжал разглагольствовать и активно жестикулировать. – Сперва мы испытывали недоверие к этому юнцу, но теперь…

Младший кивнул, и у горла щегла скрестились клинки. Я же, обнажив кинжал, приставил его к кадыку незнакомца.

– Но теперь мы твердо знаем: что-то здесь не так, – закончил Пило.

– Слушай, а обязательно было комедию ломать? – спросил я, вглядываясь в глаза мечника. Там почти не было страха, только изумление.

– Ты хоть понимаешь, как скучно таскаться в рейды по Нимии, когда все нормальные разумные разбивают зимовье? – вздохнул Пило и тоже обнажил свой бастард. За это время мы уже успели обезоружить щегла, тот даже не сопротивлялся. – А так хоть какое-то развлечение.

– Опасное развлечение, – покачал я головой. – Может, объяснишь, что к чему? А то я не до конца в теме.

– Да нет проблем. Старший действительно приставил к нам новенького, для полного комплекта, так сказать. Вот только знаешь, почему парнишку перевели? Да он весь двадцатый десяток на койки к костоправам отправил! И за что? За то, что те скверно выражались о приписных.

– Лэр не имеет права словом или делом порочить деву, – отчеканил юноша.

– Ой да заткнись ты, – прошипел Руст. – Сил уже нет, даже наставления Ушастого не так донимают.

– Во-во, – поддакнул Пило и присел на пень. – Короче, почуяли мы что-то неладное, но виду не казали. А непонятки все продолжались. Представь себе, это тело представилось Лином. Якобы безотцовщина, что не очень-то и удивительно. Мы, понятное дело, не поверили, но опять же виду не подали. Первая нестыковка возникла, когда этот щегол прочитал перехваченное донесение нимийцев. Ха, читающая безотцовщина! Да я скорее демонам душу продам, к тебе, Ройс, это не относится, чем поверю в такую глупость. Буквально через день мы наткнулись на группу разведчиков, и Лин завалил троих, причем тремя разными стилями боя! Да я такого отродясь не видел! Решили спросить, как подобное может быть.

– И что?

– И то! Наш сирота заявил, что якобы странствующий мудрец, забредя в их деревню, обучил сорванца всем известным ему премудростям.

– Так и сказал? – поразился я.

– Так и сказал.

Я даже слов не находил, чтобы описать всю степень моего офигевания, по-другому это состояние и не назовешь. Использовать столь избитую «легенду», которая уже стала притчей во языцех… Нужно быть либо отчаянным храбрецом, либо таким же отчаянным глупцом, а может, все вместе взятое.

– И что ты думаешь? – спросил я у скучающего Пило.

Тот обнажил кинжал и стал им чистить зубы. Дурная привычка, которой страдали почти все разведчики. Солонина имеет ужасную особенность – она постоянно застревает в зубах, и уже через несколько приемов пищи тебя начинает преследовать эфемерное чувство, терзающее десны.

– Есть несколько предположений, – сказал Младший. Надо отдать должное щеглу, он не мешал нашей беседе. – Но хотелось бы послушать, что скажешь ты. Как-никак свежий взгляд и все такое.

Логично. Оглядев паренька, я применил все доступные мне знания. Итак, что мы имеем? Для начала объект нужно рассматривать как потенциальную «бутылку», так расширятся рамки обозримой картины. Наша первая встреча показала, что юноша весьма неплохо владеет клинком, да и его рефлексы, скорость реакции и подготовленность оставляют позади большинство знакомых мне воинов. Значит, учили с детства, и скорее всего учил не один наставник, а поработала целая когорта. Далее – безукоризненный говор. Ни западающих гласных, как, например, у меня, ни рычащих ноток, как у того же Щуплого. Соответственно преподавали риторику и пение. Движения плавные, но уверенные, руки грубые, но мозолей нет. Следовательно, тяжелой рутинной работой не занимался, а тренировки с мечом чередовались с танцами.

Знает этикет и уверен, что каждый «уважающий себя лэр обязан ему следовать». Это говорит об отсутствии жизненного опыта и дефиците общения. Ну и напоследок – он не боится даже сейчас. Это не уверенность в своих силах, а скорее уверенность в том, что смерть его будет не напрасна.

– Аристократ, – выдал я свой окончательный вердикт. Пило покивал, показывая, что пришел к тем же выводам. – Скорее всего из самого рода – представитель семьи не обладал бы частью подобных навыков. И тем более не дворянин. Эти бы ни за что не сунулись в подобную авантюру. Им подавай чины, посты и прочее.

– Ты еще не знаешь, что он на нескольких языках болтает, – сообщил Руст. Одной рукой он придерживал парня, а другой играл со своим кинжалом.

– Что только подтверждает наши опасения, – сказал Ушастый. – Остается лишь один вопрос: что делать-то будем?

– Если бы вы… – хотел вставить щегол, но его перебил Пило, давший очередную распальцовку:

– Предлагаю продать.

– Принимается, – кивнул я. – Только тащить больно далеко, да и тяжелый он. Видать, отъелся на казенных харчах.

– Дык это не проблема, – подхватил эльф. – По горлышку чик – и одну репку сдадим.

– Не, – протянул Руст. – За дохлого меньше дадут. Предлагаю срезать все лишнее, ноги, руки. Все в расход.

– Послушайте…

– Да он у нас кровью изойдет, – заметил я. – Может, носилки соорудим? Гуманнее как-то.

– Может…

– Еще потеть из-за него, – скривился Младший. – Щеглина нас, значит, подставляет, а мы носилки сооружать.

– Я не…

– Тогда выступаю за расчлененку, – кровожадно улыбнулся я. – Кстати, можно проголосовать.

– Да послушайте же вы меня! – на всю округу завопил парень. Мы, олицетворяя собой апогей разбойничества, в ожидании уставились на юношу. – Не аристократ я.

– А кто же? – изогнул бровь Пило и с характерным звуком убрал кинжал в ножны.

– Ну-у-у…

– Молодой человек, – вздохнул я. – У меня рука уже затекла, так что не тяните кота за… хвост.

– Принц я, – понурился парень и как-то погрустнел. – Обычный принц.

Мы переглянулись. У каждого на лице читались недоверие и тень страха. Не перед возможным титулом, а перед возможными последствиями нахождения в обществе подобной особы. За принцами и принцессами охотятся не хуже, чем за драконами, коих осталось несколько сотен на весь Ангадор. Как раз по штуке на кровника. Почему у нас проблемы? Да все очень просто. Сбежавший принц – это в первую очередь удар по правящей династии, тут же начнутся волнения в простом народе, а дворяне и некоторые аристократы с радостью используют этот шанс для извлечения выгоды. Но умный правитель и его безопасники просто слегка повернут ситуацию – и вот уже принц не сбежал, а его, например, украли страшные наемники, чтобы под шумок продать нимийцам. Тут уже можно пришить и измену родине – имеющим гражданство наемникам, и нарушение присяги – всей армии. Так что засада еще та.

– Режем? – предложил Ушастый.

– Режем! – хором ответили мы.

– Да постойте вы, – вздохнул щегол. – Я действительно принц, и зовут меня Константин дель Самбер. Да не простят меня светлые боги, если я соврал, не видать мне перерождения, если есть хоть капля лжи в моих словах, да примут меня к себе темные боги, если я пытаюсь вас обмануть.

Мы сели. Вернее, Пило и так сидел, как и я, а вот эльфу и Щуплому не повезло, они шлепнулись на снег и синхронно возвели глаза к небу.

– Сириэй са’ам лун! – матюгнулся Ушастый.

– В чем я провинился, что боги меня так наказывают? – причитал Руст.

– Отставить нытье! – рявкнул Младший. – Думать надо, что делать, и как из этого дерьма выбираться. Какие будут предложения?

Все задумались, даже принц. Ему сейчас самое то – извилины поднапрячь и найти выход из ситуации, в которую он нас окунул по самую макушку. А если честно, я уже начинаю скучать по уюту безмолвных пещер.

– Может, Старшему доложим? – предложил Щуплый. – Пусть он и кумекает, что да как.