Анатолий даже подпрыгнул от найденных решений. Да! На одном из танков поставить локатор, и быстрым ходом, развернув башни, двинуть в ту сторону. Огневая мощь роты капитана сейчас очень приличная. Можно такой заслон поставить, что инопланетяне прорваться не смогут, и будут вынуждены привлечь к атаке массу своих сил. А если их переколотить, особенно воздушные, то с наземными смогут справиться те соединения, которые, возможно, остались на планете и просто скрываются. Ведь кто-то же должен остаться! Планета огромная. В Америке, в Африке, да в той же Европе была куча НАТО-вских баз. Не могли же всех уничтожить!

Неужели больше никому не повезло, и гений Аркадия единственный на Земле?! В это не хотелось верить!

Он покинул командный пост и в волнении прошел в жилой отсек, оставив Веру присматривать за монитором.

Пока его не было, Инна немного приболела. Сырость и влажный дух подземелья, чередуясь с нагретым воздухом летнего дня, свалили жену в кровать с температурой. Он и так была не очень крепкой здоровьем. Маленький, щуплый «совенок».

Анатолий подошел к ней, поцеловал в горячую щеку, присел рядом. Взял ее крохотную ладошку, прильнул губами.

— Как ты? — тихо спросил.

— Ничего, — ответила она, улыбаясь в темноте.

Генератор на полигоне не включали, опасаясь мощного излучения. Обходились фонариками и нашли немного свечей.

— Ложись рядом, — попросила жена.

Это прозвучало неожиданно. Анатолий стянул камуфляж и забрался под тонкое одеяло. Инна с легким вздохом прижалась к нему горячим телом. То ли от температуры, то ли от желания. Она закрыла глаза и, медленно подняв ножку, положила ему поверх живота. Осторожно потерлсь бедром, скользя вверх вниз.

И пришельцы перестали существовать в его сознании. Осталась только она, с зовущими мягкими губами, с горячим дыханием и страстью. Знакомой и удивительно новой.

На КП зашел Смирнов.

— А где командир? — громко спросил он у Веры.

— Тише! — сказала она, показывая глазами на жилой отсек. — Анатолий Сергеевич к Инне пошел. Заболела она. Температурит.

— О, наш доктор умеет болеть? — усмехнулся Смирнов.

— Денис, не язви. И говори тише. А то раскричался.

— Да я ничего, — прошептал он. — Разведчика от Дробышева встретили. Его там Кристина чаем отпаивает.

— Подождет.

— Командир заругается.

— Знаю, — вздохнула Вера, и прислушалась. — Сейчас схожу, позову.

— Ладно, — сказал Денис, присаживаясь на стул, и осторожно положив оружие на стол. — Подождем немного.

Вера, собравшаяся было идти, остановилась. Постояла молча, потом медленно повернулась. Подошла к лейтенанту.

— Скажи, Денис, — попросила она. — Ты думаешь, у нас получится?

— Что? — не понял он.

Она улыбнулась.

— Не то, что ты подумал. А — одолеть пришельцев.

Смирнов посмотрел на нее внимательно:

— Не знаю, Вера. Сначала я был в полной растерянности. Иногда даже мысль проскакивала — а к чему все это? Что мы делаем? Зачем ползаем, прячемся, что-то ищем? Но, глядя на Анатолия Сергеевича... Вот уж у кого неуемная жажда борьбы! И я от него словно подзаряжаться стал. С каждой удачей все больше. А потери?..

Он тяжело вздохнул.

— Это война, Вера. Но я надеюсь, что у нас все получиться. Ведь у нас есть бойцы, и есть оружие. Я как-то представил совмещенный залп всех наших ружей, и знаешь, содрогнулся. Вряд ли что-то устоит. И это вселяет надежду.

Я простой парень, из простой уральской деревни. Я не знаю, живы ли мои родители, есть ли у меня дом теперь. Мне нечего терять. Так почему я не могу сопротивляться?

Мы отбили все атаки на полигон. Вот только я сплоховал. И зачем кромсал ножом инопланетянина? Знаешь, сколько злости во мне было?

Вера покрутила головой отрицательно.

— Немеренно! Я думал, эта злость порвет меня изнутри, сожрет мое сердце. И с каждым ударом ножа злость уходила. Витька меня оттащил. А я бил пришельца, а в глазах лица Жени, Димы Арцыбашева и деда Миши. А потом схлынуло. Сердце будто окаменело.

Смирнов замолчал. Потом вскинул голову.

— Я точно знаю, Вера, что все это когда-то закончится. А теперь, пожалуйста, позови командира.

Она развернулась, и тут же уткнулась в Анатолия.

— Здесь я, Денис, — капитан на ходу застегивал портупею. — Тащи сюда разведчика.

— Есть!

Вскоре боец, вздрагивая от неожиданных звуков, которые иногда раздавались в подземелье, сидел на табуретке перед Анатолием. Он часто прихлебывал горячий чай, и его пальцы беспрестанно терли алюминиевую кружку, наполненную ароматным настоем.

— Там что-то страшное, товарищ капитан, — быстро говорил солдат. — Мы наблюдали почти сутки. Потом сержант послал меня сюда. У меня память хорошая, зрительная. Я все запомнил. Все, все.

— Потом нарисуешь, — сказал Анатолий. — Вкратце расскажи, что увидел.

Боец кивнул, глотнул чай, и начал рассказывать:

— Мы подползли к аэропорту и наблюдали с берега речки. Вдоль другого берега проходит линия, что-то в траве все время светится. За этой линией, недалеко, метров триста, дорога проходит широкая. Она еще на полосы делится, как бульвар. И упирается в здание на площади. Так вот, за зданием, я в бинокль глядел, такая махина стоит. Черная и неровная. Знаете, будто огромная улитка, вся в отростках шевелящихся. Её днем не рассмотреть. Смотришь — а не видишь, свет отражается, даже глазам больно. Ночью только и рассмотрели немного. Вокруг этого чудища суета. Роботы черные шастают, да короба летают. Короба, что кирпичи наши, только размерами больше, примерно с нашу БМП. И вся эта хреновина забором обнесена. Столбы серебристые стоят. Расстояние между ними метров сто. На кончике каждого столба фонарь горит и днем и ночью. Сержант опасался ближе подходить.

Он замолчал, жадно глотая чай.

— Дальше, боец, рассказывай, — поторопил капитан.

— А под утро… — парень еле ворочал языком от сдавивших его спазмов, — Под утро к забору подлетела вереница ящиков.

Он смолк, лицо его побледнело, что даже в темноте было видно.

— Дальше! — не сдержался капитан.

— В ящиках… мы не разглядели сначала… только потом, когда один перевернулся возле черной улитки… из него тела вывалились… человеческие тела…

Парня мелко затрясло. Вдруг он затрясся сильнее, упал со стула, стал выть.

Смирнов с Верой кинулись к нему.

— Стоять всем! — рявкнул Анатолий. Его крик гулким эхом застыл над сводами подземелья.

— Встать, боец! Что за истерика?!

Парень словно успокоился от крика. Медленно встал с опущенной головой.

— Говори, твою мать!

Боец вскинул голову, и яростно вытаращив глаза, выкрикнул:

— Дети это были, капитан! Дети! Мертвые! Вповалку накиданные! Грудные, и чуть постарше! В ползунках и памперсах!

Капитан содрогнулся, и невольно сделал шаг назад. Он не ожидал услышать такое. Все стихло в его ушах. Все звуки пропали. Боец что-то кричал, Денис с Верой тоже. Они размахивали руками, что-то говорили ему в лицо, но он видел только движения их губ.

Анатолий ударил по столу кулаком, и звук ворвался в уши голосами отчаяния и злости.

— Молчать! — снова крикнул он.

Обвел всех троих мутным взором.

— Вера, отведи бойца к Инне, пусть вколет ему успокаивающее. Денис, собирай командиров взводов. И никому ни слова, поняли? Кто проболтается, пристрелю лично. И Семена позовите мне. Срочно!

Анатолий рухнул на стул. Что же это такое? Что за твари такие пришли на планету? Что же им надо?

Подошел Семен.

— Звал, Сергеич?

Капитан кивнул.

— Сень, сколько времени еще нужно на оборудование танков?

— Мы стараемся, командир. Еще бы полдня нам.

— А подобрать и обучить экипажи? Особенно водителей. Я так понял, что они малознакомы с техникой.

— В процессе, командир, — сказал Семен. — Я же понимаю, что надо быстрее.

— Хорошо. Иди.

Техник скрылся в темноте. А капитан резко развернул карту. Склонился над ней. Подошли взводные и Денис.