Тем временем, раздевшись и помыв руки, Игорь прошёл на кухню. Не иначе как на запах. Впрочем, я до последнего отмалчивалась. Хотя, признаться, было страшно. Всё-таки, в какой-то мере он мой работодатель.

На свой страх и риск, принялась накладывать. Порция получилась не слишком большой, но для того, чтобы распробовать — в самый раз. Всё равно много не съест.

Несмотря на природу оборотня, Игорь аккуратно разрезал яство, наколол небольшой кусочек, также аккуратно отправил в рот и… Понял, что-то точно повернул не туда. Реакция его была предсказуемой, так что я даже не заморачивалась с наблюдением — только от нервов прикусила губу.

Как же я могу исправить ситуацию?!

Игорь выпучил глаза, пытаясь до конца осознать, что сейчас произошло и не отравили ли его любимые племянники.

— Пока Никитичны нет, — эти слова Вячеслав тянул очень медленно, будто наслаждаясь. — Наш психолог решила поэкспериментировать с классическими рецептами. Мы подумали, лучшая благодарность тебе за Цветалину — это такой экспериментальный стейк.

Один из братьев растянулся в хитрой улыбке. Что же, мило, мило. Я бы даже взяла на вооружение, не бойся бы я чего-нибудь ещё «штрафного»…

— Интересный вкус… — учитывая, насколько Игоря перекосило, он просто не знал, как бы мягче выразиться. Чтобы и меня не обидеть, и не показать братьям, что они его задели.

Правда, мне это совершенно не нравилось. Я стала судорожно припоминать, как можно улучшить это блюдо, но в голове не было особенных идей, пока не вспомнила об увиденном утром кетчупе. Может, он поможет?

Подумав об этом, бросилась к холодильнику:

— Понимаю, что не все любят эксперименты, поэтому предлагаю вам немного приправить готовое блюдо… — взяв весьма печальный подавленный кетчуп и открыв его, уже хотела отдать мужчине, но внезапно…

— Нет! — громкий решительный тон Мирослава меня так напугал, что я резко сжала в руках тюбик и несколько огромных, приправленных базиликом алых пятен приземлились прямо на белоснежные штаны близнеца.

Я виновато улыбнулась, хоть и понимала, что делу это не поможет. Мда, натворила я сегодня делов. Лучше забаррикадироваться в комнате и не выходить.

— П-простите, — снова улыбка. Отложила кетчуп, после чего бросилась к салфеткам, затем принялась вытирать, но лучше не становилось. Самое отвратительное — это место. И надо же было капнуть как раз чуть ниже пояса, чуть ли не на самые подробности!

Одна из салфеток тут же скончалась в битве с врагом чистоты, а вторая… Вторую Мирослав ждать не стал. Он резко отпрянул, разворачиваясь и направляясь к лестнице.

Я же осталась в недоумении, совсем не понимая, что это было.

Мирослав

Я резко захлопнул за собой дверь. Надеюсь, этого никто не заметил. Во всяком случае, хотя бы не заметила она.

Цветалина Валерьевна.

Маленькая паршивка.

Я тоже хорош. Сбежал, как мальчишка от девчонки в девятом классе. Такие ассоциации заставляли сжать руки в кулаки. Дерьмо, самое настоящее! С первого её появления, с первых чёртовых минут как она ступила на порог, я сразу что-то учуял.

А что — не знал до сих пор.

Как только видел её, всё внутри переворачивалось. В штанах сразу тесно становилось, хотелось прижать Лину к себе, мять её задницу в своих руках, а губы — в поцелуе. И пусть стонет мне прямо в рот, скромничает и краснеет так, будто в первый раз. Плевать! Я хочу этого, чёрт возьми.

Внутренний волк взвыл зверем, снова представляя эти ласки. Такая милая, такая непорочная, что хотелось сорвать с неё эту маску, обнажить настоящие чувства. Чтобы она извивалась под мной, стонала, кричала на весь дом, задыхалась от истомы с возбуждения.

Но нет, нельзя!

Я рухнул на кресло около небольшой тумбочки, но из книги фото истинной доставать не спешил. Лидия, моя сладкая. Вернее сказать, наша. Да, наша мёртвая истинная. Изо дня в день после её смерти, я пытался уловить её призрак. — представлял, как на этой самой кровати мы ночами проводили время. Как она открывала свой ротик, произносила моё имя. Даже фрукты в постели она ела как-то по-особенному.

По-особенному говорила, смеялась, откидывала волосы назад и корчила недовольное личико, когда обижалась.

Мне снова хотелось увидеть её, услышать тот чарующий смех, купаться в её объятьях хотя бы во сне, но нет — теперь рядом была чёртова Лина. Эта девка только мешала. Я хотел жить с воспоминаниями вечно, а волк внутри меня это тогда полностью поддерживал. Нельзя забывать смерть любимой так быстро, иначе… Иначе…

Я не знал. Запутался в этом чёртовом лабиринте, из которого не было выхода. С одной стороны — Лидия, моя милая Лидия, чьи волосы я каждую ночь убирал с её вспотевшего от жарких поцелуев лба. С другой коварно поджидала Цветалина — наш мозгоправ. На саму идею поиска психолога мне было плевать — к нам дядя присылал уже не одного, я только делал вид, что мне всё это слишком не нравится.

Но эта… Эта поселилась в мыслях слишком быстро — как вспышка, молния, явления которой я не хотел. Мне не нужна была другая — ни копия истинная, ни какая-либо женщина.

Потому что у меня в мыслях до сих пор оставалась Лидия. И пусть Лина была похожа на неё — нашу истинную не заменить.

Сначала я так думал. Мне казалось, дядя подсунул нам куклу, заменитель, чтобы, играя с ней, мы забыли о Лидии, но… Наш дядя волк только наполовину. Откуда ему знать, что чувствуешь при потере истинной?!

Впрочем, Лина заменителем не была — она была собой. Немного хитрой, но доброй и резкой на словцо. В её характере не было ничего от Лидии, но, чёрт возьми, Цветалина слишком быстро стала заменять Лидию.

Мою сладкую Лидию.

Мне нужно было разобраться, понять себя. Ведь тянет меня к этой девочке не просто так — что-то в её природе есть такое, чего я не знаю. Или в природе моей.

Эмоции терзали разум, как поступать я не знал. С одной стороны, хотелось снова почувствовать горячее дыхание этой овечки — маленькой, запутанной принцессы, с другой — оставаться верным Лидии.

— Мирослав, — в мою спальню постучались.

Голос разобрал сразу же — наш милый мозгоправ. Как только вспомнил о том, как сжимал её соски, член колом встал. Она что, чувствует, когда самый неподходящий момент?!

Но что на меня нашло, я не знал — только понимал, что хочу этого.

Распахнул дверь прямо перед её носом. Лина стояла удивлённая, но выглядела так, будто полчаса назад ничего не произошло. В руках она что-то держала, но я даже не знал, что — не было времени наблюдать.

— Я… Вспомнила, что Никитична не поменяла полотенце. Не думаю, что вытираться грязным будет удоб… — договорить она не успела — я впился в её ротик, даже не замечая, как полотенце упало на пол.

Её руки легли на мою грудь, словно бы она хотела меня оттолкнуть, но сделать этого я ей не дал — только сильнее прижал к себе, чувствуя, как набухшие соски касаются моей кожи.

Она хочет этого. Хочет, но, конечно же, не скажет.

Поэтому я углубил поцелуй. Её руки опустились — противостоять она мне не могла. Чтобы закрепить эффект, я углубил поцелуй, проникая в её рот. Она жалобно выдохнула, но хватки я не ослаблял, наоборот — всё сильнее обнимал, ласкал её губы, исследовал каждый уголок рта. Видимо, сошёл с ума, но напор был слишком сильным.

Что я искал в этом поцелуе — сам не знал, только чувствовал в ней похоть, границу которой она не переходит. Цветок, который так хочется сорвать, чтобы он принадлежал только тебе.

Сминая её губы в долгом, страстном поцелуе, я едва мог разобрать, что чувствовал. Скорее всего, пытался передать ей ненависть. Никто не смеет так бесцеремонно влезать в мои мысли, отнимая у меня мою истинную.

Может, пытался найти доказательства тому, что она никогда не станет ровней Лидии?

А, может, она даже лучше?

От этих мыслей я будто проснулся.

Нет, быть этого не может. Никто не может быть лучше Лидии, тем более какая-то девчонка, невесть откуда пришедшая.