При приближении девушек из маленькой сторожки слева от ворот появился охранник — широкий мускулистый мужчина в черной униформе со слабым свечением над головой.

— Что-то хотели? — задал он вопрос, с подозрением рассматривая девушек.

— Скажите, а там вот за воротами идет аллея и дальше фонтан с лебедями? Их там три, да? — разрознилась вопросами Эмили, потому как ей не терпелось найти подтверждения всему тому, что она сейчас вспомнила.

— Да. И что?

«Я не ошиблась, все именно так!» — едва не завизжала от радости девушка.

— Простите, еще хотела спросить: а чей это дом? — игнорируя вопрос, снова спросила Эмили.

Охранник усмехнулся.

— Знаете, что там фонтан с лебедями и не знаете чей дом?

— Так получилось. И все же, чей он?

Продолжать разговор у мужчины желания не было. Он уже понял, это не посетители, прохожие какие-то. Или туристы. В центре их всегда полно. Лишь поэтому решил ответить. Тем более что расспрашивали вовсе не секреты. Тут всякому известно, чей это дом. Достаточно спросить в любом магазине или кофейне.

— Шуваловы тут живут. Князь Александр Павлович. Вон, герб висит, — кивнул он на ворота.

На правой створке ворот в центре красовался фамильный герб с единорогом на щите, на левой уже другой, с белым лебедем.

— А почему два разных герба? — в непонимании переспросила Эмили.

Мужчина с недовольным видом выдохнул.

Была бы девка обычной, на этом он точно закончил разговор. Вот только свечение над головой говорило о том, что перед ним чистокровная. Ей грубить не стоило. Мало ли кому могла нажаловаться. За излишнюю дерзость хозяин мог потом и спросить.

— Герб с лебедем — это герб покойной супруги Александра Павловича — Виолетты Брониславовны Маркевич. А справа самого хозяина, — буркнул он и, больше не желая говорить, направился обратно в свою сторожку.

— «Покойной Виолетты Брониславовны», — радостно повторила в мыслях Эмили, хоть ей ни о чем не говорило имя и не было видимого повода для радости за смерть женщины.

Охранник скрылся, и Ева тут же прицепилась к подруге:

— Слушай, а ты, случайно, не доводишься ему какой-нибудь родственницей, а? Ты же откуда-то вспомнила о фонтане. Нет, ну а вдруг? Я же не слепая, вижу, ты не такая, как другие. В тебе чувствуется порода!

— Порода… Как о каком-то животном говоришь, — нервно усмехнулась Эмили, все еще не придя в себя от шока. — Ты лучше помоги найти телефон Апраксина. Он должны быть в сети. Не он сам, секретарь, конечно. Или референт.

Эмили тоже достала смартфон. Обе девушки медленно пошли к началу улицы, бегая пальчиками по экранам гаджета и набирая запросы в поисковики.

Случись как-то иначе, Эмили прямо сейчас набросилась бы на охранника и потребовала проводить ее к деду. Однако ей только что много вспомнилось. Эти воспоминания оказались вовсе не из приятных.

Она вспомнила, как в детстве лезла в тот самый фонтан к лебедям и это увидел дед. Старый хрыч долго на нее ругался. Почему-то обзывал ее глупой девчонкой с дрянной кровью.

А еще вспомнился момент с разбитой вазой. Та оказалась старинной и жутко дорогой. И дед снова ругался и обзывался. К этому времени Эмили была немного постарше, лет семи-восьми. Наверное, поэтому позволила себе ругаться в ответ. И даже позволила себе обозвать деда старым хрычом. Она заявила, что больше не переступит порог его дома, пока он не извинится. Тот естественно не извинился.

После прошел год, два или немногим больше. Умерла бабушка. Эмили с родителями приехали в дом деда. Из-за данного обещания она так и не переступила за ворота с лебедями. Осталась стоять на улице. Ее долго уговаривали родители, а потом тетушка Эльза. И она все равно не поддалась.

Странно, что в памяти остались лицо и имя тетушки, тогда как вечно ругающийся дед и даже родители лишь в виде неясных образов.

Эмили знала, придет время, она обязательно встретится с дедом, с теткой, с другими своими родственниками. Ну или, наверное, встретится. Но точно не сейчас.

Сейчас что-то внутри ее останавливало. Оно подсказывало, прежде ей нужно восстановить память. Дед ведь не просто так в пылу упоминал о грязной крови. Если он действительно считал ее отбросом, если так считали остальные, то ни о какой возвращении в семью не могло быть речи. Она не собиралась быть среди них в роли девочки, за которой им было бы стыдно. В таком случае пусть лучше все останется как есть. Она дальше будет жить сама по себе, а они сами по себе. Унижения над собой она не стерпит.

Обнаженная девушка, виляя бедрами и слегка покачивая внушительной грудью, медленно приближалась к моей кровати.

— Я хочу тебя, милый. Очень-очень хочу, — заговорила она томным и в то же время игривым голосом.

Я лежал, смотрел на нее и что хуже всего — реагировал!

Нет, тот факт, что у меня появилось возбуждение при виде голой девушки, было вполне нормальной реакцией. Тем более что передо мной стояла не абы кто — идеал!

Вот только имелся нюанс.

Я сам создал девицу. Она — исключительно плод моего эксперимента. Над ее образом я специально потрудился лишние двадцать минут, подбирая лучшие пропорции и внешность.

Впрочем, несмотря на то, что передо мной стояло примерно тоже, что резиновая кукла, мысли побежали дальше. Невольно в шутку подумалось: подобных красоток можно материализовывать и по мере необходимости, так сказать, удовлетворять естественные потребности. Можно создать две, три… да хоть десять и устроить настоящую оргию!

Взглянул на будильник, стоящий на тумбочке слева от меня. Его я создал часа два назад.

Ну, наконец, свершилось! Заработал, гаденыш!

Монотонно тикая, секундная стрелка бежала по циферблату, очерчивая очередной круг. И это в то время как я специально не обращал на него внимания!

Достал из кармана смартфон, сверил время. На этот раз и там, и там ровненько — 17:35.

Обнаженная девушка дошла до меня и замерла, превратившись в изваяние, очень похожее на живое существо. Она даже продолжала совершать крошечные движения, похожие на дыхание. Вот только, как показали эксперименты, что она, что любые другие создаваемые мною механические или электронные предметы могли совершать лишь заранее заданные простые действия. Для чего-то большего требовалось мое личное вмешательство.

Часы продолжали идти, но не прозвенели в 17:35, как я специально на них выставил будильник. Девушка дошла до меня, но не присела рядом, как я ей велел изначально.

И все же, тот факт, что мне удается материализовывать движущие образы, еще и живые, было чем-то запредельным. Это открывало для меня нереальные перспективы.

Как вариант, можно было создать здоровяка и отправить его набить кому-нибудь морду. Или же на секунду вызвать вокруг себя туман, дематериализовать себя настоящего и одновременно создать собственный клон. Когда туман рассеется, нападающий будет атаковать уже не меня, а его. При этом, если у нападающего были какие-то способности круче моих, это не дало бы ему преимущества, потому как он обрушил бы их на клон, а не на меня.

Правда, подобное можно было проделывать лишь на ограниченной территории радиусом 10 метров. Свыше — перерасход сил.

Ну и еще был момент.

Все материализованное оставалось в поле видимости и на большом расстоянии. Это я специально проверял, снимая на смартфон. А с исчезновениями была засада. Дематериализованные предметы исчезали внутри круга, в то время как оставались прекрасно видны за ним.

Похоже, опять выдыхаюсь. Силы почти на исходе. Начало тянуть в сон.

— Ну что стоишь? Иди сюда, хоть пощупаю тебя, пока не исчезла, — тихо произношу вслух и протягиваю руку к своему изваянию.

Девушка оживает. Она присаживается на кровать и, выпячивая грудь, подается ко мне.

Ох… Ах… У-ух!

Кожа теплая, мягкая, совсем настоящая. Сама же грудь упругая, самое то, что надо. Даже сосочки набухли. Торчат также как часть меня, прячущаяся в штанах. Если не знать наверняка, никогда не догадаешься о подвохе.