— ЧЕГО?!

* **

Несмотря на воскресный вечер, в Особом отделе все бурлило. Еще вчера руководитель службы дал распоряжение задействовать все резервы. Сотрудников отозвали даже из отпусков.

Берник и Балашов явились на доклад к Оболенскому. Тот, как и прочие начальники Особого отдела, был темнее тучи. Как только стало известно, что Высшие сделали вызов Императору, на их головы посыпались приказы один хуже другого. И все предписывалось выполнять немедленно и в лучшем виде. Любая задержка, а тем более провал, считались недопустимыми.

Берник емко, но подробно изложил о положении дел. Естественно, что-то не договорил, что-то приукрасил.

— Так в итоге Вагаев взял Голос или нет? — резко задал вопрос Оболенский по окончании доклада.

— Пока однозначно сказать нельзя…

— Он сможет устроить в университете резню? — недослушав, Оболенский задал новый вопрос.

— Пока мы в процессе решения вопроса…

— В процессе решения вопроса, — язвительно повторил Оболенский. — Да с меня Ромодановский каждый час спрашивает! Если я ему буду давать такие ответы, знаешь, что он со мной сделает?!

Берник предусмотрительно промолчал.

— Это попахивает изменой, что б ты понимал. Изменой! Ты понял?!

— Так точно.

— Завтра же Низшие должны устроить в университете резню Высшим! Крайний срок — вторник! Ты понял свою задачу?!

— Простите, Сергей Павлович, но вы же сами считали, устроить резню в университете почти невыполнимая задача. Точно так же считал Платон Юрьевич Ромодановский. Я взялся за изначально безнадежное дело…

— Вот именно, что СЧИТАЛИ! Считали на конец августа, когда речь шла о первокурсниках. Теперь, если вы не поняли, задача изменилась. Разницы нет, кто поведет Низших. Нужна резня и точка! Вы занимаетесь университетом. Другие сотрудники пытаются стравить между собой Высших. Третьи натравливают Высших на Низших. Четвертые Низших на Высших. Сейчас, благодаря заявлению Высших появилось новое направление — стравливание тех Низших, что остаются верны Императору с теми, кто подался к Высшим. Все должно начаться не когда-то там в будущем, а уже сейчас. Как можно скорее и одновременно. Вы понимаете?

— Понимаю. Но в субботу никто из Высших в университете не появился. Скорее всего не появится и в понедельник.

— А это тебя уже не еб*т! Появятся, не появится — вопрос вторичный! У тебя должно быть все готово! Чтобы, как только я отдал приказ, твои шестерки в университете начали исполнять! А для этого ты должен каждого из них держать за яйца! Ей-богу, ну сколько раз тебе еще объяснять нужно. Опять заставляешь меня срываться на крик.

Берник потупил взгляд. Он прекрасно понимал, почему кричит Оболенский. У него такая начальствующая функция — ставить задачи и контролировать исполнение. Когда с последним намечались проблемы, нужно было устраивать подчиненным встряску, чем он сейчас и занимался.

— Извините, Сергей Павлович, — подал голос, молчавший до этого Балашов. — Сегодня Владислав Сергеевич показал мне материалы дела, — он вскользь посмотрел на Берника. — Я со стопроцентной долей уверенности могу сказать, Вагаев взял Голос. В этом нет никаких сомнений. У меня только есть сомнения в выборе его в качестве кандидата в лидеры Низших. На мой взгляд, это не лучшее решение. Есть более перспективные кандидаты…

— Да, есть два кандидата, — перебил Берник, — с ними уже налажен контакт…

— Очень перспективные молодые люди, — снова перехватил инициативу Балашов. — Они оба со старших курсов. На мой взгляд, при наличии Игл Падина, Вагаев полностью теряет перед ними всякое преимущества.

— А это уже интересно, — тут же заинтересовался Оболенский. — Присаживайтесь.

Он указал Балашову на кресло напротив своего стола.

— Берник, а вы идите занимайтесь своими вопросами.

Молодой оперативник не мог поверить, как перед его глазами Балашов, которого он сам временно притянул из провинции, перехватывает у него инициативу.

Однако просто так сдаваться он не собирался.

— У Николая Константиновича сейчас и без того задач предостаточно, — оставаясь стоять, Берник покосился на усаживающего в кресло Балашова. — На нем сбор информации по Вагаеву, работа по друзьям Вагаева из «Передовой»…

— По Вагаеву собрана исчерпывающая информация, — перебил Балашов. — Все его друзья уже установлены. Они, кстати, живут вместе в Подмосковном Егорьевске. Я естественно выставил за ними наблюдение и установил прослушку. Пока идет сбор данных у меня есть возможность заниматься и другими вопросами, — отчеканил он, так не обернувшись к Бернику.

«Сука! Подсидел, тварь! Подсидел!» — едва не прорычал вслух молодой опер.

Вот только раскрыв для помощника часть материалов дела, Берник сам допустил грубейшую ошибку. Он хотел, как лучше. Как лучше для дела. А оно вон как обернулось. Почувствовав перспективы, Балашов его наглым образом спихнул. И что хуже всего, теперь намеревался использовать наработки самого Берника.

«Ну я тебе устрою повышение. Это дело тебе костью поперек горла встанет. Уж это я тебе сученыш гарантирую!»

С этой мыслью он покинул кабинет Оболенского.

По прилету в Москву отец отделился от деда с дядей и заехал ко мне. К его появлению я как раз успел вернуться домой из Подмосковного Егорьевска.

— Как ты, нормально? — спросил с порога он и хлопнул меня по плечу.

— У меня-то нормально, а вот что у вас творится — вообще непонятно, — все еще не придя от шока, буркнул я в ответ.

Мы прошли на кухню. Чайник уже закипел. К чаю я специально купил в кондитерской яблочный пирог. Его и выставил.

— Все сложно. И с каждым днем сложнее, — отец поморщился и, достав из кармана ключи, положил их на стол. — Каждый год правительство нам увеличивает лимиты. В течение года идут поквартальные корректировки. Скверна имеет сроки. Через девять месяцев она окончательно портится. Где-то задержалась отправка, где-то не продалась, так что корректировки всегда идут с плюсом. Исходя из лимитов, Совет добытчиков распределяет квоты между всеми участниками, но уже помесячно. Сказывается у кого какие возможности. Насколько Тьма пытается прорваться через ту или иную область. Никто же специально впрок не запасается. Клиентам нужен свежий товар. Поэтому добытчики в Совете постоянные ведут переговоры по уступкам. Сегодня ты кого-то поддержал в продаже излишек, завтра он тебя. На 4 квартал этого года от правительства пришла корректировка в минус 6 процентов.

— Это из-за сокращения потребления?

— Отнюдь. Потребление и сейчас растет. Вот только теперь Император сам решил добывать скверну. Он для нас сокращает, а себе наращивает. При этом все так же лишая нас возможности самим продавать свой товар. Нашему Волгину и двум остальным производителям оборудования Император сделал заказ на этот год в 50 Игл. А на 1 квартал следующего года уже 180! При таких темпах он за два года поставит Игл столько, сколько у всех добытчиков и полностью заберет отрасль в свои руки.

Отец взялся за чашку с горячим чаем, я же занялся пирогом, отрезал два куска и положил их на тарелки.

— Мы отправили к Императору нашего председателя Совета добытчиков Жилова, — отпив чая, продолжил отец, — и знаешь, что он ответил?

— Типа я дал вам возможность заработать, радуйтесь этому? — предположил я.

— Типа, — кивнул он в ответ. — Сказал, держать зону Тьмы — это наша обязанность. За это мы носим титулы, пользуемся привилегиями.

— Но ведь раньше так и было. Держали без прибылей от добычи скверны.

— Да, держали. Но в то время все было по-другому. Титул давал многое. Перед лидером клана склонял голову любой глава города. Любой чиновник. Потому что знали, МЫ бережем их покой. МЫ за всех бьемся с тварями Тьмы. Теперь такого нет и близко. Титул и прочее дает лишь право обратиться к городскому главе. А если хочешь что-то решить, должен платить. Платить постоянно и за все. Кланы никогда ни за что не платили. Нас освободили от налогов. Мы и сейчас их не платим. Потому что в отличие от других, там у Тьмы мы расплачивались своими жизнями. А как стали иметь прибыли от добычи скверны, трясти с нас взятки стало нормой. Продажа скверны идет через посредников по заниженным ценам. И чем это все не налоги? Теперь Император почти не скрывает. В ближайшем будущем он намеревается окружить Зону Тьмы новыми армейскими установками, работающими дистанционно или же автономно. Говорит, скоро мы станем ему не нужны.