— Что!? — злость выветривается моментально. — В смысле, я еду в пустыню? Яр, ты реально задолбал со своими шутками.

— Я не шучу, — перестает ржать брат и включает адеквата. — Вас всей командой отправляют в пустыню. Император отметил выдающиеся способности наследников великих родов. И, в качестве награды, разрешил присоединиться еще одной группе после большой пересменки. Это, между прочим, большая честь. Дед аж прослезился от счастья и откупорил бутылку двадцатилетнего бренди.

Я ошарашенно плюхаюсь обратно на кровать. В качестве награды отправить в пустыню к демонам? Мне бы и медали хватило, честное слово… Ну там, грамоту можно еще, благодарственную. Повесил бы на стенку в рамочку, черную.

— Ты правда не шутишь? — не оставляю последнюю надежду.

— С ума сошел, о таком не шутят, — брат хмурится. — Попасть до обучения в вылазки, да за такие шутки голову оторвут и сама Мафдет не осудит.

Я вроде как и сам хотел получить такую возможность доказать свою дееспособность… Но неясное чувство опасности давит на череп. Мы только выпутались из знатного месива и снова лезть в самое пекло?

Боги, как же я задолбался! Я невесело гляжу на брата, тот словно ждет ответа. А это что, предложение разве было?

— Что, прямо сейчас? — я оглядываюсь по сторонам, соображая что с собой надо брать.

— Выдыхай, есть несколько дней сборы, — довольно улыбается Яр. — Через неделю самолет в Константинополь. Оттуда поездом в Александрию, на основную базу.

Закатываю глаза и откидываюсь на спину. Вот и отдохнул.

— А зачем… — поднимаюсь, но брата уже нет. — На поезде то…

В ногу стреляет, и вроде даже что-то хрустнуло. Так, нужно в душ и в храм Хака, отдаваться на милость целителей. Оттягивать и дальше эту неприятную процедуру, слишком опасно.

Хотя шальная мыслишка о том, чтобы забить и стать хромым, мелькает в моей дурной голове. И со свистом отправляется к остальным трусливым сородичам.

Горячий душ — это очень больно, когда твое тело словно на терке натерли. Я так долго отмокаю, что рана на руке открывается, окрашивая белый кафель красными разводами.

С каким-то особенным удовольствием одеваюсь в чистое, целое и приличное. Надеваю браслет и хватаюсь за амулет связи. Обращаюсь к силе и восторженно ахаю.

Под завязку и, по ощущениям, верхняя планка поднялась прилично. Не иначе как подарок от Упуаута после явления в храме Маат. Я тогда даже и не додумался призывать силу, решив что снова полностью истощен.

Со всеми все оказывается в порядке. Володя сожалеет только о том, что половину времени провел в отключке. Олег желает мне пойти подальше, а точнее к их верховной жрице. Саша торжественно клянется, что закатит царскую пирушку.

Илена радостно пищит, что их отец наконец-то сказал, что гордится дочуркой. И что, дедуля, будь он жив, даже сделал бы ее прямой наследницей. Еще бы, боевая львица в роду домашних котов.

Богдан ворчит, что ему очень скучно валяться в госпитале. В его недовольство сложно верить под звуки заливающихся трелями лесных птиц.

И все они в совершенном восторге, потому что отправляются в пустыню. Все, кроме рыжей, которую решили оставить дома. Чтобы не отправлять сразу двоих детей. Впрочем, как мне показалось, не слишком она и возмущается по этому поводу.

Я, хоть и понимаю, что разницы тут не делают, согласен с решением главы рода Каритских. Пусть лучше девчонка радуется мирной жизни в столице, чем мочит демонов за тысячи километров от дома. Для этого есть мужчины.

В особняке творится что-то несусветное. Слуги носятся по коридорам и лестницам, воспитательница протяжно вопит откуда-то снизу, из столовой доносятся громкие голоса и звон бокалов.

Ускользнуть тихо из этого филиала ада мне не удается. Я натыкаюсь на Славу и не успеваю ее остановить.

— Господин Игорь! — кричит она радостно.

Тут же из столовой орет дед:

— Иди-ка сюда, внучок!

Поборов желание сделать вид, что не слышал этого крика, доносящегося до самого императорского дворца, иду на его зов. Глава рода сидит за столом, разливая янтарную жидкость из пузатого графина. Рядом с ним мужчина, уже порозовевший.

Лет пятидесяти, загорелое почти до черноты лицо, с глубокими морщинами вокруг глаз, выделяющимися светлыми полосами. Будто он целыми днями щурится на солнце.

Короткая темная борода и длинные взлохмаченные волосы. Слишком волосатый для военного, которым явно и является. Даже расслабившись, он сидит слишком уж прямо. Да и в плечах широк и мощен.

— Вот, познакомься, — хлопает его по плечу дед. — Внук мой, Игорь. Не смотри, что молодой такой. Сам видишь, крепкий парень. И шустрый, ух.

— Добрый день, — здороваюсь, не сводя глаз с мужика.

Его цепкий изучающий взгляд мне не нравится. Чувствую опасность и вызов в этих серых глазах. Улыбается искренне, а глаза холодные, как у змеи.

— Федот Афанасьев, — представляется он.

Ни титулов, ни рода, ни должности.

— Учитель твой, — довольно хмыкает дед. — Мало у нас времени, а подготовить тебя к пустыне надо. Федот у нас один из лучших спецов по огневой подготовке.

— Огневой? — позволяю себе уточнить.

— Ну конечно. Ты же не думал, что ты в пустыне будешь одной силой демонов валить?

Да я вообще не думал, что я их буду валить. Ладно, огневая так огневая. Это даже и хорошо, значит шансов будет больше. С другой стороны — не одни же одаренные там находятся.

А оружие я в руках и не держал толком. Пару раз только из стрелял со стены по тварям, что ошиваются поближе к людям. Ружье было старое, охотничье и отдавало в плечо так, что чуть меня не снесло. Ну и стоял я тогда неправильно…

Если меня натаскают немного, я не против. Только дед слишком уж доволен, резво взялся за мое обучение. Стоило всего лишь устроить локальный прорыв хаоса.

— Прекрасно. Благодарю, — киваю я Афанасьеву. — Я бы хотел приступить как можно быстрее, но сначала мне нужно в храм Хака.

— Что случилось? — вмиг серьезнеет дед и даже встает.

— Надеюсь, пока ничего достаточно серьезного. Повредил ногу, ее наскоро залатали. В общем, сказали, что нужно к верховной обратиться.

— Да чтоб тебя. Ты чего сразу то не сказал? — глава рода ответа не ждет, прикрывает глаза и что-то беззвучно бормочет.

Он то хмурится, то улыбается, шевеля губами. Выглядит это забавно, но я сдерживаю смешок под неотрывным взглядом Федота. Словно мерку с меня снимает.

Наконец дед заканчивает ментальное общение и открывает глаза:

— Договорился. Зоряна полютовала, но согласилась. Ты уж ее поблагодари как следует. Силы она немалой, но после этой ночи вымотана. Многих пришлось… — он замолкает, бросив быстрый взгляд на Афанасьева.

Было бы неплохо узнать официальную версию произошедшего. Ну а пока просто молча киваю. С сожалением смотрю на графин. Придется подождать годик, а там, гляди, и вообще отпустит.

— И как вам, молодой человек, не стыдно так издеваться над телом? — возмущенно вопрошает верховная жрица Хака, пока я нагло ее разглядываю.

В храм я добрался очень быстро, всего-то нужно было пересечь мост и тут же оказаться перед белоснежным зданием. Буквально в километре от императорского дворца, окруженное шикарным парком, оно высилось, ярко выделяясь среди зелени.

В главный зал, к статуе бога, держащего у груди двух змеи, меня отводят изможденные женщины. Больше похожие на поминальных служителей, чем исцеляющих. Возможно, жертв все же было немало.

И там, у подножия монолита, меня и встречает уставшая, но прекрасная Зоряна.

Слышать «молодой человек» от этой женщины очень странно. Уж не знаю, как так получилось, но жрица очень молода для верховной. На вид тридцать, не больше. Видимо, и правда силы огромной.

Светлое платье в пол, чуть менее строгое, чем у жриц Маат, облегает ее пышные формы так плотно, что не оставляет места для фантазий. В гневе она машет руками, а ее грудь колыхается прямо передо мной, завораживая, как маятник.