Она согласилась, стоя допила вино, схватила телефон, пальто с вешалки и рванула к выходу.

— Тебя подвезти? С тобой поехать? — выбежал я за ней в вестибюль.

— За мной уже приехали, Рим. Служба безопасности, — на ходу надевала она пальто. Сама. А потом резко остановилась и заглянула в глаза. У меня мурашки побежали по коже — такая была в них тоска. — Это не связано с Бахтиным. У нас ЧП в одном из магазинов. Прости. Спасибо, за чудесный вечер, — положив руку мне на шею, она потянулась, словно хотела поцеловать в щёку, но передумала, лишь погладила большим пальцем и… отпустила.

Этот след и спустя два часа горел у меня на лице, словно мазнули красным перцем. А её слова «это не связано с Бахтиным» как ни пытался я сопротивляться — опрокинули в прошлое. Когда она срывалась по его звонку, сообщению, кивку, где бы ни была. Уезжала, не оглядываясь, улетала, неслась в ночь, в дождь, по встречной…

Я потёр щёку и сел на крутящийся стульчик, что толкнула мне Ирина.

В итоге Славка выбежала на улицу в расстёгнутом пальто.

Я вздохнул, проводив её взглядом, повернулся…

Темноволосая девушка стояла в дверях.

— Простите, — пошёл я навстречу.

Но она подняла руку, давая понять, что не стоит беспокоиться, и вернулась в зал.

Я тоже вернулся, чтобы расплатиться и невольно выдохнул: на стуле висела Славкина сумочка.

Много я видел в жизни женщин, что забывали сумочки, в которых вся их жизнь? Которые и есть их жизнь: кошелёк, ключи, документы, права, любимая помада, обычно там всё — тридцать пять самых нужных и дорогих предметов, подсчитали дотошные британские учёные, когда мужчины обходятся четырьмя.  Дайте-ка подумать… Ни одной? Ах, нет, теперь одну. Ту, что никак не могу выкинуть ни из души, ни из сердца, ни из памяти.

Я написал сообщение, что её сумка у меня, чтобы не волновалась.

Она удивила — прислала смайлик «рукалицо» и одно слово «Перезвоню».

Я оставил сумку дома, и, поскольку вернулся на несколько часов раньше, чем планировал, позвонил Рейману.

Так я и оказался в их ветеринарной клинике — привёз подстричь бедолагу Командора, что едва не сгибался под тяжестью своей шерсти, намокающей в лужах. А потом ещё развозил эту грязь по квартире…

повсюду грязь сосульки лужи

на чердаке кошачья трель

да ну ваш март давайте сразу

апрель

 «…попытка ограбления ювелирного магазина «Аграф», расположенного по адресу… — рассказывал бубнящий под потолком ветеринарного кабинета телевизор причину нашего внезапно прерванного ужина. — Злоумышленник попросил продавца показать ему дорогое украшение, и, когда оно оказалось у него в руках, сначала попытался разбить витрину… — На экране кадры как незадачливый воришка лупит пуленепробиваемое стекло топором, выхваченным из-под полы пальто, прямо как Раскольников старушку. — Потом вор попытался скрыться с дорогой вещью, — прокомментировала диктор новостей «Дежурной части» происходящее на экране. Как идиот, испортивший нам ужин, со всей силы бьётся в закрытую дверь, которая открывается в другую сторону. А затем продавец нажала на кнопку блокировки, и металлические рольставни автоматически отгородили и дверь подсобки, где скрылся персонал, и входную дверь, задержав вора до приезда полиции».

Все отвлеклись на выпуск новостей.

 — Это же мы сейчас о Владиславе Орловой говорим? — кивнула на экран Ирина. — О владелице «Аграфа» и её муже хоккеисте?

Она развернула на соседнем столе свёрток инструментов, похожий на набор хирурга, достала изогнутые ножницы и посмотрела на меня.

— Ты же знакома с Бахтиным, Ир? — прищурился я, глядя как Собакин послушно подал ей лапу.

Я точно знал, что знакома. Подумав, что ничего не знаю о Бахтине, про Рейманов, как источник информации, я вспомнил в первую очередь. Кто ещё сможет описать Бахтина непредвзято и без прекрас, если не заядлая хоккейная болельщица, знающая его лично.

— Ну как знакома, — хмыкнула Ира и склонилась над лохматой лапой Командора, начав вырезать свалявшуюся шерсть. — Я его поклонница. И он наш клиент. Хотя с его попугаем больше возился Рейман, — кивнула она на мужа.

— Ты лечил его попугая? — удивился я.

— И тоже слежу за его карьерой, — усмехнулся Аркадий.

— Ой, блин, фу, — отвернулся я от стола, где он то ли препарировал огромную дохлую крысу, то ли снимал шкурку с мёртвого кролика. — То есть я хотел сказать: и ты, Брут?

— Да, друг мой, да, — тоном философа задумчиво произнёс Рейман, — в профессии ветеринара мало романтики. Каждый день нас поджидают «подарки» в виде слюны, рвоты, гноя, ранений или… паразитов, как здесь, — с любопытством рассматривал он зловонное содержимое чьих-то кишок. — И только деньги, как известно, не пахнут. А лечить редкого попугая — дорогое удовольствие.

Он снял перчатки для того, чтобы сфотографировать то, куда смотрел.

Ветеринарная клиника Рейманов работала круглосуточно и вместе с ветеринарной аптекой, магазином зоотоваров и салоном красоты «ПЁСиКо», занимала целое двухэтажное кирпичное здание с подвалом и мансардой, построенное на их личные деньги среди многоэтажек. Плюс за городом они содержали крематорий, колумбарий со всеми похоронными услугами для животных, включая транспортные, кладбище и большой приют для бездомных зверушек, куда как правило мы и привозили со своих волонтёрских рейдов спасённых сироток всех размеров и мастей.

В общем, всё, что только может понадобится владельцу питомца, будь то корова, пёс или попугай: Звоните Рейману! Это был рекламный слоган их компании. Редко кто в городе не знал их клинику и не пользовался их услугами.

Не удивительно, что Бахтин привёз своего попугая именно ему.

Оборудованная по последнему слову техники: УЗИ экспертного класса, цифровой рентген, своя лаборатория, хирургические кабинеты — клиника не пустовала ни днём ни ночью. Но сам Рейман брался только за самые сложные случаи — у него был первоклассный штат ветеринаров. А помещение, где мы сейчас находились, я бы назвал скорее прозекторской на два рабочих места: Ира с Командором заняли один стол, Рейман — второй. Или их личным кабинетом, где не принимают посетителей. Только таких как я, особо приближённых.

Рейман стал первым человеком, с которым я подружился в пятнадцать лет, когда мы только переехали. Он жил в тёткином доме, а мы с отцом остановились на первое время в её квартире. Познакомились мы с Рейманом как-то просто — вместе поднимались в лифте, разговорились, да так и дружили до сих пор, хотя Аркан был старше на пять лет.

— Он пишет докторскую о паразитах пушных зверей, — подсказала его жена.

— А ты? — спросил я.

— А я уже защитилась. Но у меня было воздействие платиносодержащих препаратов на репродуктивную систему крыс.

— Так ты доктор ветеринарных наук? — удивился я.

— А то! — пожала она плечами. — Ты же не думал, что я собачий парикмахер? Это моё хобби — делать мальчиков и девочек красивыми, — ласково потрепала она Командора. — Как и хоккей. И за Бахтиным, ты уж прости, независимо от ваших с ним сложных отношений, я слежу не первый год. Кстати, там же сегодня плей-офф КХЛ, полуфинал, — потянулась она за пультом телевизора.

Пока Ира тыкала по каналам до «спортивного», Командор зевнул и лёг. И я бы тоже, признаться зевнул и тоже лёг, пока она объясняла, что КХЛ — это Континентальная Хоккейная Лига, там борьба идёт между клубами и входят в неё шесть стран: Латвия, Россия, Белоруссия, Казахстан, Китай и Финляндия. Главный приз — кубок Гагарина, его обладатель также получает титул чемпиона России, независимо от национальной принадлежности сборной. А Бахтин последние два года играет за один из клубов КХЛ, у него контракт до конца сезона.

— А до этого от за кого играл?

— За другой клуб КХЛ. А до этого, — опередила она мой вопрос, — у него был контракт с НХЛ, с одним из американских клубов. Но Бахтин отказался переходить в другой клуб НХЛ, когда его перепродали, — хотя там вроде у них так принято, — а потому его дисквалифицировали, и он подписал соглашение о завершении карьеры в лиге.