– Маленький он, – стиснув зубы, еще раз повторил Кенет.

– Ничего, – усмехнулся дядюшка Юкет. – Зато сегодня у него будет очень даже большой заступник. Верно я говорю?

– Будет, – сквозь стиснутые зубы пообещал Кенет.

Прежде еще, чем идти заглаживать провинность Бикки, Кенету нужно было кое-что сделать, и он едва не опоздал. Тем больший эффект вызвало его появление.

Бикки нечего было сказать в свое оправдание, да и стали бы его слушать? Зато хозяевам загубленного скота было что сказать ему в укор и обвинение. Бикки не сомневался, что его выдерут, и трясся от страха, как серьга в ухе. Гневные голоса слились для него в единый неясный враждебный гул. Бикки его почти не слышал. Зато внезапную тишину он услышал и испуганно поднял глаза.

Никто даже и не смотрел на него. Все уставились на дверь, словно за ней стояло привидение. Бикки тоже глянул невольно в сторону двери – да так и обмер.

Дверь дома деревенского старосты была отворена настежь. А на пороге воздвигся рослый суровый воин в синем кафтане с огромным мечом в старых черных ножнах. Плечи у воина были широкие, а выражение лица – очень гневное.

– Кени! – ахнул Бикки.

– Я тебе лодочку сделать обещал, – спокойно произнес воин, затворяя за собой дверь. – Извини, задержался я. Держи, вот твоя лодочка.

И в холодную потную ладошку Бикки вдвинулась замечательная маленькая лодочка.

– Кенет! – потерянно произнес староста. – Живой, выходит… погоди!

О чем в эту минуту думал староста, а вместе с ним и прочие, догадаться труда не составляло. Стараниями Акейро императорский указ о поимке воина по прозванию Кенет Деревянный Меч не двинулся дальше Сада Мостов, зато слухам о подвигах великого воина (нет, мага! нет, воина! а я вам говорю, мага!) никуда путь не заказан. Дошли эти слухи и до родной деревни Кенета – как водится, успев обрасти по дороге подробностями и преувеличениями. Никому из односельчан Кенета и в голову не приходило, что без вести пропавший, а то и вовсе мертвый паренек из их деревни – это тот самый великий воин и есть. Однако вид этого внезапно воскресшего паренька не оставлял места для сомнений. Легендарный Кенет Деревянный Меч вернулся домой – и едва ли будет доволен победитель разбойников, укротитель медведей и гроза драконов тем, что увидел. И хозяйством своим запущенным, и мачехой, оставленной без помощи… а тут еще брату его младшему едва не нагорело… ох и достанется сейчас всем до единого! Ну что бы стоило извинить Бикки по малолетству! Не пришлось бы сейчас краснеть и мучительно искать себе оправданий – а они, хоть тресни, не идут на язык!

Больше никто не сказал ни слова. В полном молчании Кенет подошел к столу.

– Сколько с меня следует пострадавшим за потравленные посевы и погубленный скот? – спросил Кенет, развязывая кошелек.

– Кенет, да как же?.. – просипел староста.

– Сколько? – отрывисто повторил Кенет.

Староста дрожащим голосом назвал сумму. Вот когда Кенет мысленно возблагодарил Акейро за предусмотрительность! Деньги ему пригодились – да еще как!

Кенет отсчитал деньги и положил их на стол. Хватило с избытком, еще и Бикки на обзаведение останется.

– Пойдем домой, – сказал Кенет, завязывая кошелек. – Мать уже наверняка с ума сходит, беспокоится. Да и мал ты еще затемно домой возвращаться.

С этими словами Кенет взял Бикки за руку и решительно повел его прочь.

Если в доме Бикки от испуга толком говорить не мог, то за дверью дар речи мигом вернулся к нему. Сбивчивые торопливые слова так и хлынули из его уст.

– …а я не нарочно уснул, честное слово… а ты мне меч покажешь?.. уснул и стадо упустил… а я знал, что ты придешь, когда совсем невмоготу будет… а Кайрин от нас совсем ушел… а лодочка такая красивая, больше ни у кого такой нет… а матушка тебя звала, когда заболела, честное слово… то ругалась на тебя, а то звала…

Известие о болезни мачехи заставило Кенета прибавить шагу. Бикки едва поспевал за ним.

– …а матушка не знает, что я скотину упустил… а ты ей не говори, ладно?.. а потому что ей совсем плохо… а я к дядюшке Юкету ходил, а он для нее отвары целебные из трав делал, а я ей давал… а я ей не говорил откуда… говорил, что сам собрал… а только ей все равно никак не помогает…

– Теперь поможет, – пообещал Кенет.

– А я знаю, – успокоенно вздохнул Бикки. – Потому что ты вернулся. Теперь все будет хорошо, правда?

– Правда, – уверенно ответил Кенет. – Даже лучше, чем ты думал.

Бикки замолчал и ухватил Кенета за руку. До сих пор Кенету некогда было разглядывать Бикки, но теперь он ощутил, насколько Бикки ниже ростом, чем Кенет ожидал. Сам Кенет в восемь лет был гораздо выше. За два года его отсутствия Бикки почти не вырос. Его маленькая рука была крепче и сильнее, чем помнилось Кенету, но пальцы, стиснувшие руку старшего брата, были тоньше, чем даже два года назад. Кенет мысленно выругал себя бессердечной скотиной.

– А в доме не прибрано, – неожиданно сказал Бикки уже в дверях. – А ты не сердись, ладно?

– Не буду, – отрывисто ответил Кенет и вошел.

“Не прибрано” – это, пожалуй, сильно сказано. В доме царила чуть припорошенная пылью ожесточенная чистота. Сколько ни ругал Кенет городских грязнуль, но тут и он слегка попятился. Чистота – роскошь бедняков. Дом, где такой преувеличенный порядок наводится столь свирепо и неуклонно, должен быть очень беден. Эта маниакальная чистота сказала Кенету даже больше о семейном житье-бытье во время его отсутствия, чем худые пальцы Бикки. Достаточно стереть пыль, скопившуюся, покуда мачеха болела, и дом заблестит. Настоящий беспорядок Кенет обнаружил только на кухне. У Бикки не было ни времени, ни сил чистить очаг и оттирать от копоти котлы и сковородки. Кенет вздохнул и покачал головой. Чтобы готовить здесь пищу, придется сперва немало потрудиться.

– Пойдем, – прошептал Бикки и подергал Кенета за руку.

Из комнаты мачехи донеслись стоны и хриплые проклятия. Мачеха кляла кровопийцу пасынка, который непременно пустит ее с сыном по миру, и старшего сына, который бросил малыша брата на произвол судьбы.

Кенет смущенно оглянулся на Бикки, и тот ответил ему таким же смущенным взглядом. Кенет, не глядя, потрепал его волосы и двинулся в комнату мачехи.