Раздосадованный задержкой Кенет решил посоветоваться со старым знахарем: не найдется ли в здешних местах какого-нибудь укромного уголка, где он мог бы перезимовать подальше от людей. Заговорил Кенет об укромном уголке не вдруг: как объяснить подобное желание, он не знал. В деревне господин воин ни в чем не ведал отказа, и каждый был бы рад и счастлив принять его в своем доме, буде ему надоест гостить у прежнего хозяина. Нужно быть уж очень неблагодарным человеком, а заодно и полоумным, чтобы сорваться с места без объяснения причин и променять теплый дом и всеобщую приязнь на прелести одинокой лесной зимовки.

Когда же Кенет решился наконец заговорить со стариком об уходе, тот только вздохнул. Кенету было невыразимо жаль обижать этого славного человека, к которому он успел привязаться.

– Самому бы не хотелось, – признался Кенет, – а только надо мне уходить.

– Понимаю, господин ученик мага, – ответил старый знахарь. – Надо – значит надо. Вы не тревожьтесь, место подходящее найдется.

Кенету показалось, что он ослышался: он ведь ни малейшего повода для подозрений не подавал, даже посохом своим, как раньше, без нужды не пользовался, чтобы не привлекать внимания.

– Да ведь все понятно было сразу, – поспешил старик рассеять его недоумение. – Еще когда мы с вами мыслями встретились – помните? И потом, когда вы огонь зажгли. Да разве может простой огонь так быстро и сильно разгореться? Все маги поначалу овладевают волшебством огня. Иной раз даже незаметно для себя. Это ведь самое простое.

Кенет криво ухмыльнулся.

– По-моему, мне самая пора написать на лбу “ученик мага”, да так и ходить. Никак мне тайну сохранить не удается. Сначала один человек… он гадал на мое имя. Учитель мой вроде тоже понял что к чему. И вот теперь опять…

– Сохранить тайну можно, – возразил старик, – только смотря от кого. Если гадатель искусный, от него, как говорится, нос на лице не спрячешь. Учителю стыдно не догадаться. А я какой-никакой, а все же знахарь. Конечно, знахарь – не то что маг, мы люди маленькие. А все ж таки кое-что и мы умеем.

Называя себя по сравнению с магом человеком маленьким, старик лукавил. Он был горд своим ремеслом и не променял бы его ни на какое другое. Конечно, настоящий великий волшебник и настоящие великие чудеса творит, да поди его поищи, когда нужда припала. А знахарь – вот он тут, всегда рядом, всегда под рукой. Лошадь ли у кого захворала, или у жены пастуха прялку сглазили. Или, скажем, если господину молодому воину сломанную ключицу срастить – извольте. И ходить далеко не надо. Опять же маг сколько пар обуви истаскает по нехоженым дорогам, пока найдет свое место средоточия. А знахарю вольно поселиться, где сам пожелает. Сила его хоть и невелика, зато, пока он еще только учится ремеслу, людям от него опасности никакой. И жениться знахарь может безо всяких предосторожностей – была бы девушка согласна да ее родители не против. Хорошая жизнь, спокойная. И без дела не сидишь, и односельчане уважают. Не всем же бегать по большой дороге и посохом махать, должен кто-то и коров лечить.

– А место есть, хорошее место. Я его давно нашел. Все не знал, для кого оно. Там если с умом, так и всю деревню спрятать можно. Думал, от разбойников туда уйдем, если уж совсем донимать станут. Самое для вас подходящее место.

Старик был прав. Место оказалось действительно хорошее. Кенет был им очарован с первого взгляда. Сама природа так удачно укрыла его среди лесных холмов, что если не знать о его существовании, так и не найдешь. В голову даже не придет искать. А посреди этого великолепия стояло несколько старых дубов. Поздней осенью для неопытного взгляда они мало чем отличались от остальных деревьев, но Кенет понял: то были мертвые деревья. При жизни они срослись кронами, а кое-где и стволами, и смерть не разлучила их. Древние стволы не обратились в труху. Былая мощь не покинула их и в посмертии. Даже и теперь их вид невольно внушал уважение.

– Необычайное дело, – тихо произнес Кенет. – Дубы ведь так не растут.

– Вот и я полагаю, – согласно кивнул старик, – самое подходящее будет место. Конечно, надо будет щели между стволами заделать, крышу настелить…

Кенет и сам видел, куда лягут опорные потолочные балки. Могучие ветви и не такой вес выдержат. Всего-то и надо – срубить несколько мешающих веток. Не все, далеко не все – зачем? Ему не хотелось обрубать лишнее без нужды, хотя деревья и давно мертвы. Он уже наметил, какие именно ветки необходимо убрать, и почти ощущал в руке тяжесть топора.

Конечно, одному, да еще с недавно зажившей ключицей, да с запретом касаться живого металлом Кенету бы не управиться. Помогали ему двое сыновей знахаря. Сам знахарь наведался разок-другой присмотреть за работой и только в бороду ухмыльнулся, видя, как ловко орудует топором “господин воин”, отсекая мертвые ветки. Однако обустройство очага он своим сыновьям не доверил. Сам его и складывал вместе с Кенетом, наставительно повторяя, что очаг, в котором маг будет огонь зажигать, сам же маг должен и складывать, и не будь господин воин, он же ученик мага, столь зелен и неопытен в этом полезном искусстве, не стал бы старый знахарь с таким делом связываться. Опасная это работа и муторно кропотливая. А потому господину воину лучше как следует усвоить все тонкости этого занятия, ибо в другой раз рядом с ним старика знахаря не окажется, и посоветоваться будет не с кем.

– И вообще, – бурчал старик себе под нос, – раньше надо было посоветоваться. Оно конечно – ну что может посоветовать господину воину и будущему великому магу жалкий деревенский знахарь? Господин воин и сами все знать изволят. А только куда годится – к зимовке готовиться, когда зима на носу? Ни снаряжения, ни припасов…

– Перезимую, – уверенно ответил Кенет. – С охотой мне, конечно, трудновато придется, но ведь можно стрелы сделать с костяными наконечниками… силки ставить… ягоды сизянки с кустов только после первых сильных заморозков обирают, иначе кислятина выйдет несусветная. А сизянку я в лесу видел. У вас подснежники водятся?