Одним словом, если три удачи подряд вскружили тебе голову – поверни ее в другую сторону. Над чем Кенет и трудился что было сил.

Счастье еще, что юный Покоритель Разбойников и Усмиритель Медведей не слышал, какими новыми чертами обрастает легенда, на сей раз о Победителе Дракона. Особенно когда обе легенды соприкоснулись. Трудновато бы ему было сражаться с собственным тщеславием.

Первая легенда хотя бы соответствовала тому, что люди своими глазами видели: молодой маг проткнул дракона мечом и в реке утопил. Другая версия гласила, что он порубил дракона на мелкие кусочки. Согласно третьей, ему на помощь невесть откуда набежало медведей видимо-невидимо, разорвали они дракона в единый миг и съели. А дракона маг потом в реке утопил. Кого он топил, если дракона съели медведи, было непонятно, зато тем более захватывающе. Еще один вариант придавал Кенету такую мощь, какой ни один маг обладать не может. Ну если не самому Кенету, то его желудку. В этом варианте сначала дракон проглотил отважного мага, но тот не растерялся, выбрался наружу и сам, в свою очередь, слопал дракона. Первая часть этой истории хотя бы наружно следовала истине, вторая же ни одному живому существу не под силу. Уже потом, много лет спустя, Кенету довелось услышать все версии легенд о себе, и эту последнюю он особенно невзлюбил, хотя и посмеялся вдоволь – очень уж неаппетитно.

* * *

Вот и искать мальчишку не надо – сам нашелся. Сопляк, неужели он думал, что может скрыть ТАКОЕ?!

Недаром же старый знахарь говорил, посмеиваясь: “Нос на лице не спрячешь”. Одному магу от другого утаиться в полной мере пожалуй что и невозможно. Нет, конечно, если в каком-нибудь захолустье средней руки волшебник нагонит немного облаков, чтоб морковку на огороде полить, это пройдет незамеченным. Все равно как если бы встать от человека на расстоянии крика и попытаться услышать его шепот. По мелочам можно долго колдовать, не опасаясь быть обнаруженным. Но настоящая работа настоящего мастера… большое дело – оно и сил больших требует. Такое невозможно не заметить. Попробуй не заметить стену, внезапно выросшую перед носом!

А ведь сравнение точное. Когда великий маг запускает в ход великие силы, об этом все маги узнают мгновенно. Перед ними словно стена вырастает, и через эту стену приходится проламываться. Или проходить насквозь – смотря по тому, насколько чужеродна для тебя чужая сила и превосходит она твою или уступает. Иную стену великий маг вовсе не замечает: она для него все равно что паутина.

Инсанна привык, что отзвуки чужой силы, магическое эхо, доходят до него лишь дрожью паутинки. Случалось, конечно, что стена перед ним вырастала не паутинная, а из соломинок сложенная, да ведь на нее только дунь, и рассыплется.

А тут Инсанна налетел на такую стену – будто о крепостной вал с разбегу головой грянулся. И словно этого мало, стена не поддавалась. Ни пройти сквозь нее, ни взломать. Стой и жди, покуда неизвестный соперник изволит закончить работу.

Надо отдать Инсанне справедливость: после того, как он налетел на стену головой, он не стал тратить много времени на попытки пробить именно этой головой именно эту стену. Тем более что понял: стена этой силы совершенно ему чужеродна, а значит, и пробовать не стоит – раз не пропустила сразу, значит, не пропустит вообще. Гораздо важнее выяснить, кто же это развлекается.

И выяснить-то проще простого. Однако Инсанна медлил. Медлил, ибо уже догадывался, чья это работа, и не знал, чего боится больше: подтверждения своей догадки или наоборот. В самом деле, что неприятнее: недооценить уже известного тебе противника или столкнуться с вовсе неведомым?

Когда Инсанна сообразил, что причина его промедления – самый обыкновенный страх, он осатанел. Он – боится? Кто – ОН?!! Кто угодно, но не ОН! Великий Инсанна не боится никого и ничего. Некого ему бояться.

Быстро, пока чужая сила не исчезла, Инсанна снял с шеи медальон с крупным шерлом и повел им по стене силы, чтобы шерл познакомился с ней и понял, кого нужно будет найти и показать. Когда, по его расчетам, знакомство состоялось, он приблизил камень к лицу, произнес нужные слова и пристально вгляделся в то, что происходило где-то вдали. Камень показывал все необычно отчетливо, словно Инсанна не в дальние дали смотрел, а попросту в окно выглянул.

Сначала Инсанна явственно увидел оскаленные зубы дракона, его чешуйчатые бока, его когтистые лапы. А потом он увидел того, кто сражался с драконом.

Проклятый мальчишка! Конечно, это он, больше некому. Еще бы! Если он ухитрился уничтожить тень, совершенно неудивительно, что от него исходит такая сила. Ну и болван же этот дракон! Нашел, с кем связываться. Не иначе, жить ему надоело.

Хотя… стой, да что это такое? Ничего не понять. Чего ждет этот убийца теней? Почему он не убивает дракона, почему бегает по лужам, под дождем, по колено в грязи? Ведь убить дракона совсем не сложно. Инсанна не раз убивал их и прекрасно знает, до чего это просто для сильного мага. Так почему мальчишка валандается? Зачем он цацкается с этим драконом, отчего не покончит с ним?

А это уже совсем непонятно: мальчишка и дракон беседуют. О чем может убийца говорить со своей жертвой? Так, теперь мальчишка взваливает дракона себе на плечи – ого, силен! Эдакую тяжесть поднять сумел. Живьем ему, что ли, дракон нужен? Но зачем? Что-то Инсанна не слыхал об эликсирах, для изготовления которых требуется не мертвое тело и даже не жизненная сила, извлеченная из живого человека, а целый дракон живьем. Мощное, должно быть, зелье.

Так, а это зачем?!

Ах вот оно что!

Инсанна едва не взвыл. Мальчишка не только силен, он еще и хитер. Он отпустил дракона подобру-поздорову и плату за жизнь этой мерзкой летучей ящерицы взял немалую. И до сих пор Инсанне было нелегко следить за мальчишкой, а теперь и подавно. Проклятый драконий дар! Да ведь достаточно мальчишке реку ли преодолеть, ручеек ли перепрыгнуть – словом, пересечь любую текучую воду, – и до следующего крупного выброса силы он для Инсанны невидим. Дожидайся теперь, пока сопляку вздумается предпринять хоть что-нибудь, что заставит его поднапрячься!