— А третий? — заинтересовался анекдотом Корж.

— А третий, — усмехнулся Ленчик и сделал перегазовку, — третий самый высший, когда сам опер не знает, чем занимается. Ха-ха-ха…

— Да, — сказал Корж, — но мы о тобой поработаем на первом уровне, однако об этом не должно знать начальство. Понял?

И Корж рассказал Ленчику суть операции.

Перед самым отделом Ленчик, желая поставить машину во дворе, поехал по старой дороге и вдруг выругался. Корж взглянул на дорогу и усмехнулся: Ленчик попал в ловушку. Кто-то из милиционеров притащил на эту дорогу высокую бетонную плиту. Можно было понять того, кто это сделал. Ему было понятно, что по этой дороге уходили запчасти их райотделовского гаража. Они уходили и по другой дороге. Но все же в меньших количествах, чем здесь.

— Что будешь делать? — спросил Корж водителя. — Разворачиваться?

— Разворачиваться здесь не с руки, можно гвоздь поймать, — ответил Ленчик, гася скорость и медленно накатывая на бетонную плиту. — Держись, шеф, — заорал он и резко бросился телом на левую дверку.

Корж почувствован, что машина стала на два колеса, и он поехал по сиденью влево. Ленчик точно рассчитал момент, когда Корж ткнется в дверку и, чтобы компенсировать равновесие, упал вправо. Через три секунды машина опять стала на четыре колеса, а Ленчик сначала самодовольно заржал, а потом попросил у Коржа извинения.

— Ох, сдам я тебя ГАИ, — сказал Корж.

— Не надо в ГАИ, — произнес Ленчик, — лучше я вас этой штуке научу. Проехать можно везде, как на мотоцикле.

— Больно нужно, — сказал Корж.

— Кто его знает, может, будет нужно, — ответил Ленчик и начал объяснять технику езды на двух колесах.

Как и рассчитывал Корж, начальника отделения уголовного розыска на месте не оказались, а в его кабинете сидел Коляша.

Корж с Ленчиком уселись напротив Коляши. Павел повесил на спинку стула свою сумку.

— Коля, — начал он, — в этой сумке приз для тебя. Нам нужна помощь.

— Весь внимание, — съязвил Коля.

— Сдай нам друзей Баракина.

— Нет проблем, — ответил Коляша.

Он сходил в соседний кабинет и притащил ящичек с карточками. Покопавшись, сказал:

— Пожалуйста, на выбор: Кабан, Валера Молотый, Спица… кто больше нравится.

— Спица, Спица, — ответил Корж, чувствуя интуитивно, что он на верном пути…

— Как будем работать? — спросил Коляша. — С понтом или без…

— С понтом, Коля, с понтом, потому что нам сам Спица не нужен, нам нужно знать как можно больше про его покойного друга.

— Тогда едем.

Зря старик назвал Спицу Оглоблей. Спица не был похож на оглоблю. Он был похож именно на спицу и не потому, что был длинный и тонкий. В его фигуре было что-то от спицы, и сам он был набором спиц. Спицами были тонкие и плохо гнущиеся пальцы, спицами были руки, почти не гнущиеся в локтях, и то, что Спица мог садиться на стул или табурет и вставать с него, не устраняло ощущения, что он все же спица.

Они нашли его в беседке аптечного сквера, излюбленном месте картежников и наркоманов Кировки.

Спица сидел в окружении малолеток, которые разлетелись, как воробьи, как только Коляша вылез из машины Ленчика.

— Есть разговор к тебе, — сказал Коляша Спице, — садись в машину.

— Куда мы едем? — спросил Спица, когда машина тронулась.

— Сначала в отдел, — произнес Коляша, — а потом в тюрьму.

— Я чист, начальники…

— Ну ты даешь, — возмутился Коляша, — да ты уже одним тем, что план с малолетками куришь, себе на семь лет намотал. Не говоря уж…

— О чем уж? — поинтересовался Спица.

— Приедешь в отдел — узнаешь.

В отделе они привели Спицу в кабинет начальника угрозыска.

— Ленчик, — проговорил Корж, — ты можешь ехать домой, поскольку нам, наверное, до утра работать, придется.

— А вы? — спросил Ленчик.

— А меня утром ребята подвезут. Правда, Николай?

— Разумеется, — ответил Николай, включаясь в спектакль.

Ленчик ушел, а Корж попросил Коляшу закрыть дверь кабинета изнутри.

— Ну вот, — начал Коляша, закрыв дверь на ключ, — я-то думал, что ты действительно чист, а ты…

— Что я?

— Эх ты…

— Что я?

— Я думал, ты нормальный мужик, а ты… Море поджег.

— Какое море? — не успел сообразить подвоха Спица.

— Обское, етит твою мать, — сказал Коляша, — другого у нас нет.

— Ну, хватит ваньку валять, — проговорил Корж и обратился к Спице: — Ты парень неглупый и должен понимать, если уж за тебя взялось городское управление, то оно тебя не отпустит. У тебя отсюда два выхода: один — в тюрьму, а другой — на улицу, то есть домой.

— Да один у него путь — в тюрьму, — вмешался Коляша, но Корж пропустил эти слова мимо ушей, дав понять Спице, что в этом кабинете главный он, и он принимает решения.

— Ты был свидетелем убийства, которое совершил Баракин?

— Нет, Баракин никого не убивал.

— Это ты так считаешь, — опять влез в разговор Коляша, — а ты был с ним?

И тут Коржа осенило. Ему не нужно признание Спицы в поджоге, ему нужна информация о поджоге. И Павел дал Спице возможность выкрутиться.

— Я знаю, Баракин говорил тебе перед смертью, что ему поручили убийство. Только не ври…

— Нет, Баракин никого не убивал. Он говорил, что получил хорошие бабки и ему нужно проучить одного козла. Это было в день десантника.

Глаза Спицы забегали, так как Корж подошел вплотную к тому, о чем он не хотел говорить, своему участию в поджоге.

— Как это было?

— Мы… то есть Баракин разбил окно и бросил туда какую-то хреновину…

— И все?

— Все.

— А ты знаешь, что там были люди?

— Нет, там никого не было. Баракин говорил, что он, ну, этот козел, на работе, и его жена тоже.

— А дети?

— У них не было детей.

— Точно знаешь?

— Да, Баракин говорил.

— Ну ладно, на этот раз тебе повезло… Иди, но о нашей встрече никому. Понял?

Когда Спица выходил в дверь, Корж нарочито громко сказал Коляше: позвони дежурному, пусть через час подготовит машину, поедем к ним…

— К кому поедем? — не понял Коляша.

— Ах, — сказал Корж, — я совсем забыл. Никуда мы не поедем. Получи приз…

Корж вытащил из сумки бутылку.

Коляша усмехнулся и достал из стола сухари и стаканы.

— Давай по маленькой, а потом я тебя до метро довезу.

— Давай.

Они выпили по маленькой, и Коляша сказал, обращаясь к Коржу:

— Плохи твои дела, начальник. Кто-то прекрасно знает, что у тебя нет детей, а также график работы твоей жены.

— И мой тоже, — добавил Корж.

— И твой тоже, — подтвердил Коляша, — и за это мы сейчас выпьем по большой…

Домой Корж заявился в девять вечера. Дверь открыла Любаня. Она была в старом фланелевом халате. Черные волосы ее были схвачены в пучок на затылке. Пока Корж раздевался и умывался, она возилась на кухне, разогревая ужин. С семье Коржа не было принято приходить со службы к определенному часу.

Усаживаясь за стол на кухне, Корж подумал, что ему повезло с женой.

Она, как солдат, молча переносила тяготы и лишении службы и была Коржу прочным тылом. Без возражений поехала в Кедровку, вернулась в Н-ск, хотя в Кедровке она была „женой начальника уголовного розыска“, вернулась, чтобы жить в общежитии до тех пор, пока они не получили однокомнатную на Крылова.

Поначалу, особенно в Кедровке, их беспокоило отсутствие детей, и они хотели пройти врачебное обследование. Но потом решили, этого делать не стоит, чтобы потом одному не винить другого.

Любаня сидела напротив Коржа за столом и, подперев подбородок ладонями, смотрела, как он по-волчьи отрывает куски от котлеты.

— Да, — сказала она с усмешкой, — нам с тобой нельзя появляться в приличном обществе.

— Эт-то точно, — пробурчал в ответ Корж.

Закончив есть, Корж ушел в комнату, Любаня осталась на кухне мыть посуду.

Одна стена комнаты была занавешена куском ткани. Он прикрывал плешь на обоях, которая образовалась после пожара. Корж обманул Кроева, он не смог раздобыть обои под цвет прежних, а на новые ему не хватило денег.