…Просто делай своё дело!

Как в полуобмороке я приложила ладони к груди Каруна, и свет немедленно, словно этого и ждал, стёк в него, как вода стекает в сухую почву.

Создатель, помоги блудной сайти, дуре необученной. Не корысти же ради. Чтобы жил хороший человек. Ещё немножко жил на свете, пожалуйста…

Я следила за светом. Расширенными от удивления глазами я видела сквозь ткани, как просвечивающий аппарат, только ещё точнее. Я не ошиблась. Разрывы органов. Сломанные рёбра. Челюсть. Вывихи. Полный живот крови, Боги, как же он жил так долго?!

И всё это начало… медленно, очень медленно… заживать.

Закашлявшись, я осела на камни.

Целый день я провела в трансе — наблюдала, как идет запущенный мной процесс. Очень скоро я начала понимать, что речь идет о гонке со смертью. Кто быстрее — моё Исцеление или умирание необыкновенно вымотанного человека?

Ещё несколько раз я пыталась вызывать разноцветный свет. Иногда у меня выходило, но чаще — нет. Я не сдавалась. Пробовала снова и снова. Для экспериментов я выбирала всякие неглубокие ссадины и внимательно изучала, какой эффект достигается тем или иым воздействием. Сменой качеств этого светящегося-не-знаю-чего.

Заполдень Карун впервые пришёл в себя. Это вряд ли можно было назвать сознанием, но он еле ощутимо сжал мой палец. Я позвала его по имени, сказала, что я рядом, и погладила по лицу. Полежав немножко, Карун почти беззвучно прошептал: «Санда… воды… пожалуйста…»

— Сейчас, потерпи.

Я достала из сумки кружку и слетала вниз. Необходимость облегчить состояние другого человека уже напрочь выбила из меня страх перед полётом… Я даже поленилась взлетать над козырьком и уже потом перемещаться за его край — я просто шагнула вниз, хотя ещё недавно такой манёвр вызывал у меня рефлекторный ужас. Вернувшись, я приподняла ему голову и влила несколько капель воды в сжатые зубы. Остатками умыла его от пота и запёкшейся на губах крови.

Я начала постепенно видеть окружающее. Уютную нишу частично закрывали сухие кусты. Шум Быстрицы не был громким — здесь русло ещё имело достаточную ширину, я и даже разглядела внизу берег, по которому можно было бы идти. Погода стояла ясная, тёплая, даже камни нагрелись до того, что не вызывали никакого дискомфорта.

Потом Каруну снова стало хуже. На очередной волне лихорадки он стал бредить. Я пыталась ему помочь, но все мои действия были так неумелы! Я ощущала это физически и очень злилась. А от этого тонкое, интуитивное, почти потустороннее, вЗдение исчезало… Но в короткие минуты, когда я умудрялась-таки заглянуть в него, я видела, что у Каруна, несмотря ни на что, есть шансы. Хоть бы он дожил до вечера. Он поправится. Если он выздоровеет, то этим вечером. Я хотела на это надеяться. Если ничто не помешает. Если я ни в чём не ошиблась.

…Часа за два до заката сверху по течению Быстрицы у кромки скал появилась бойра.

Меня заметили куда раньше, чем я смогла спрятаться. Задрожав, я смотрела, как лодка приближается — многоместная, ёмкая, с навесом, полная народу — и даже не дышала…

Я. Его. Им. Не отдам.

Сжав руку Каруна, я сказала ему: «Держись!» — и встала навстречу поисковой группе.

В бойре сидело шестеро. Корму занимал нервный человек с всклокоченной шевелюрой, видимо, он и прАвил лодкой, спустя полминуты я признала в нём Даллина Ясный Путь. Человек, которого я хотела убить. По крайней мере, вынудить его совершить с самим собой что-нибудь противоестественное. Рядом с Даллином я увидела ещё троих незнакомых рыжих. На носу сидел Майко. Он был как в воду опущенный — голова провалилась между плеч, растрёпанные волосы ворошил ветер, и он не шевелился. Шестого из пассажиров я поначалу не заметила за плечами Майко, но миг спустя я увидала отца, и в моей душе всё обмерло.

Тень. Это нечестно. На самом деле меня не мучило ни единое сомнение в правильности моих поступков, но привычка во всём слушаться родителя была кое в чём сильнее меня. Карун, напомнила я себе. Он умрёт, если они меня отсюда заберут. Он умрёт, даже если выживет после ран — потому что отсюда не выбраться без помощи бриза. И он умрёт ещё вернее, если они заметят, что он жив. Сжав зубы, я наблюдала, как приближается лодка, как Даллин передает управление одному из бризов, как поисковая группа высыпает на тесную площадку…

Отец немедленно оттиснул всех остальных, мы некоторое время стояли друг перед другом и не шевелились. Майко не вмешивался. На самом деле, я на миг ощутила облегчение, что с Серой Скалой действительно всё в порядке. Он жив и на вид здоров, только угнетён почему-то. Я не имела понятия, что за неведомое умение вырвалось из меня в башне милиции, но сильно подозревала, что умение это способно причинять немалый вред другим людям — а это меня всегда пугало. Тем более, что я не имела понятия, как это контролировать. А уж о том, что это было, даже задумываться боялась…

— Санда. Что ты наделала..?

— Я сделала то, что считала правильным, — тихо и ясно проговорила я, — Я предупреждала, что не отступлю от своего.

— Ты нарушила все законы, какие были… — немного растерянно проговорил отец, — Что ты сделала со своей жизнью?! Ты хоть представляешь, что теперь будет?!

Я на миг перевела взгляд на Майко — тот не сводил с меня глаз, но выглядел он каким-то побитым, словно бы он хотел и не решался сделать что-то серьёзное. Боги. Ведь я же ему нравлюсь. Как же я раньше не сообразила. Наверное, мне следовало как-то использовать это в свою пользу (ну хоть бы затем, чтобы он не предъявлял мне обвинения в нападении!), но всякие способности в флирту и дипломатии меня покинули. Я вообще не воспринимала никого, кроме умирающего человека за своей спиной. Вот Карун бы выкрутился из такой ситуации с блеском и остроумием, да ещё и доказал бы, что его правда сверху, но я только молчала и ждала.

Я слышала, как они переговариваются между собой: «Вот же хаос! — втихаря рычал Даллин на ухо Майко и ещё одному из поисковиков, — Как можно было не досмотреть за этой девчонкой! Полукровка с таким сильным Даром, рожденная в Низинах! Касание Смерти сразу за полётом! У сайти! Да ей цены нет!»

Майко в ответ возмущенно двинул плечом, словно приказывая ему молчать, и Даллин на миг заткнулся. Но только на миг.

Вот же хрень. Думали, я не слышу? Конечно, я просто идеальный агент. Суперагент. Находка. Но я взбесилась. Хотя здравый смысл подсказывал, что при разумном подходе можно удовлетворить обе враждующие стороны и ещё при своих интересах остаться, но меня охватило отвращение — меня снова хотят использовать! Да теперь ещё и в заведомо невыгодных условиях. А мне надо выходить да Лигарру.

— Убирайтесь, вы все, немедленно! — я кинулась на них, чуть не рыча, заодно оттирая их, как могла, от обморочного Каруна.

— Санда, но ты…

— Убирайтесь, — повторила я, глядя отцу в глаза, — Я хочу сдохнуть сама. По своей воле, а не по чьему-то приказу или ради чьей-то прихоти!

Все загалдели.

— Но он не может оставаться здесь! Он слишком много знает! — кивая на да Лигарру, вдруг надвинулся на меня Майко. Таки решился, защитничек Горного покоя. Он говорил тихо и не решался мне угрожать, но ведь ему-то, небось, не поздоровится, когда он не вернёт пленника в да-Карделл… Осознание этого придало мне сил — я не имела права отступить. На кону стояла жизнь человека.

— Он мой. Этот человек принадлежит мне! И его жизнью буду распоряжаться я! Убирайтесь. Если мы умрём в этих горах, так тому и быть.

Кольцо вокруг меня сжималось. Я чуть не плакала — оставалось надеяться, что по моему лицу это не слишком заметно.

— Бросьте её, — глухо бросил Даллин, — Она не протянет здесь и недели. Не умрёт — мы вернёмся, и всё будет по-нашему. Всё равно ей некуда деваться.

Его спутники загалдели. Я услышала имена Ларнико и Барро Жихаро, и что-то насчет того, что, поумневши, я проще исправлюсь, а то ведь зачем дуре под замком сидеть. Даже Майко вроде согласился, что это идея. Отец мельком глянул на Серую Скалу, тревожно оглянулся на Даллина и прочих поисковиков. Но он не вмешивался. Я подумала, что, наверное, по законам Адди я и впрямь натворила что-то такое, что поперевоспитываться в Горах на голодном пайке для меня будет спасением. Вот отец и помалкивает. И даже, наверное, рад, что Майко не арестовывает меня с ходу, а позволяет мне помариноваться на камушках. А ведь отец, наверное, давно подметил, что Серая Скала ко мне неравнодушен, и спал и видел, как тот станет за мной ухаживать — только от этой мысли меня будто в кипяток окунули. Я погрузилась в тупую бесцветную ярость. Меня все хотят использовать. И все используют, ничего не давая взамен. А мне это надоело.