Диармайд вспомнил непостижимо сильного мага смерти, встретившегося ему во время пересечения морской границы Греции. Евклид по силе был не слабее Арбета, наверное. Одного взгляда его золотых вертикальных зрачков было достаточно, чтобы почувствовать, как ты медленно умираешь, словно подчиняясь воли мага смерти.

Арбет отступил на несколько шагов, вернувшись к пытке старухи. Он достал шприц и не колеблясь ввёл Гуюм вязкую ядовито-зелёную жидкость. Старушка издала тихий хрип, её глаза сфокусировались на Диармайде. Полный боли и страдания взгляд не вызвал в нем ничего, он видел перед собой сломанного человека, кусок мяса, который не стоил его внимания.

— Осуждаешь? — спросил Арбет, заметив, как тот разглядывает Гуюм.

— Нет, — кисло улыбнулся парень, — я и сам делал подобное… иногда нужно кормить монстра, сидящего у тебя внутри.

— Она уже второй день не кричит, но я подготовил для неё кое-что особенное… — улыбнувшись краешком губ сказал Арбет, проведя пальцами по седым спутанным волосам.

— Но, я позвал тебя сюда не за этим, Ди, ты говорил, что знаешь о том, как отравили Мурада и как его вылечить. Расскажешь? — встрепенулся Арбет, прекратив обращать внимание на Гуюм.

— Точно… я собирался об этом рассказать уже давно, просто как-то всё завертелось и это вылетело у меня из головы, — сморщился Диармайд, — ты слышал о Калидонском Вепре? Это вымерший вид изменённого дикого кабана, чей ареал обитания был в бассейне Средиземного моря.

— При чём здесь вымершая свинья? К делу Диармайд, переходи сразу к делу, — вспылил Арбет.

Диармайд улыбнулся, сверкнув глазами. В комнате похолодало.

— Ты становишься несдержанным Арбет, раньше я за тобой такого не замечал… — Диармайд специально тянул время, видя, как закипает от раздражения глава ослабевшего, но всё ещё могущественного клана. Совсем недавно он говорил о глупости и смелости и вот, Диармайд тыкал палкой в спящего льва, наслаждаясь беспомощностью Арбета, и толикой власти, обретённой над ним.

— Всё дело в паразитах, которые обитают в вепрях. Крошечный червь, который крепится к стенкам аорты и питается маной циркулирующей в организме. Червь очень прожорлив, он поедает больше семидесяти процентов вырабатываемой энергии, удивительно, что Мурад вообще смог повысить свой ранг.

— Что? Паразит? Так… просто? — Арбет не знал, что сказать. Он так долго пытался понять, что не так с Мурадом… — Я сейчас же свяжусь с врачом, спасибо, — искренне поблагодарил он Диармайда, — спасибо тебе огромное, — Арбет подошёл к парню и крепко пожал ему руку.

— Это ещё не всё. Если врач не найдёт способа, как вылечить Мурада, устройте ему магическое истощение, полное, черви должны потерять источник питания. В книге, которую я нашёл в библиотеке академии, упоминалось что лишённые источника пищи — маны, паразиты очень быстро умирают.

— Ещё раз, спасибо, — Арбет поставил руку Диармайду на плечо и крепко сжал её. Парень видел, его благодарность была искренней, но он не питал ложных надежд. Как только перед Арбетом предстанет выбор между его собственными целями или благополучием и Диармайдом — парень умрёт в тот же миг. Сила, Диармайду очень нужно ещё больше силы. Гораздо больше…

— Не забудь, — Арбет окликнул Диармайда, — завтра в полдень вы с Мелиссой уезжаете. Очень уж мне интересно, что это за оружие, способное убить Сына Гора.

— Привет, так и знал, что встречу тебя здесь, — Диармайд сел на цепь, отгораживающую высокую набережную от вод Нила, отражающих яркое звёздное небо в ночной темноте.

— А, это ты? — без энтузиазма ответила Николь, лишь мельком взглянув на Диармайда, — часто у нас происходят случайные встречи… — вздохнула девушка.

— Ну, эта встреча не совсем случайная. Я уже третий день пытаюсь тебя здесь застать… Похоже ты не рада меня видеть, — внимательно следя за мимикой девушки сказал Диармайд.

— Чего ты от меня хочешь? — раздражённо спросила она, — я пришла сюда, чтобы побыть одной, не улавливаешь атмосферы? Или ты намёков не понимаешь? Тогда я скажу прямо — отвали! — каждая сказанная фраза сильнее разожгла раздражение в девушке.

— Я… я знаю, я сказал, что улажу все слухи, — Диармайд перегнулся через цепь, свесив руки к реке, вода ожила и потянулась к нему, соприкоснувшись с указательным пальцем. — Вряд ли я смогу как-то оправдаться перед тобой. Всё что приходит на ум, звучит как глупая отговорка, в искренность которой я бы и сам не поверил.

Николь громко вздохнула.

— Я понимаю, что ты в этом не виноват. Я, знаешь ли, тоже слежу за событиями в стране и видела обращение Арбета Техути. В сложившейся ситуации легко можно распознать виноватого, и это не ты. Просто… просто я зла. Не люблю, когда обо мне шепчутся за спиной. Мне этого ещё в Университете Медеи Колхидской хватило…

— Я бы пообещал, что улажу это, когда вернусь в академию, но не могу. Завтра я возвращаюсь в Грецию, извини, — Диармайд смотрел на своё искривлённое отражение в вытянутой поверхности воды, она была нестабильной и его силуэт постоянно менял форму.

Наступила тишина, каждый думал о своём, наслаждаясь приятной прохладой ночи.

— Подумать только, я так рвался в мир, лишённый цепкой руки Ватикана, а спустя каких-то два года сам, добровольно, решил вернуться в Европу, — неожиданно для себя заговорил Диармайд.

— Греция… — посмаковала это слово Николь, — ни за что бы не вернулась туда по собственной воле. Хотя, рано или поздно, мне придётся это сделать.

— Точно, — вспомнил Диармайд, — я и забыл, что у Виванни были проблемы с Отцами Ночи. Я был тогда на вашем заводе, когда мы обнаружили лабораторию по переработке магов. Я с Лу случайно на неё наткнулись… Ха-х, — издал безрадостный смешок парень, — подумать только, сколько времени прошло с тех пор. Война кланов началась, кажется, из-за того, что Паоло приставал к тебе, да?

— Этот придурок? — улыбнулась Николь, — мне кажется, что его проступок стал только поводом. Отец, конечно, любит меня, но клан он любит сильнее. Чего только стоит мой брак с Гюнтером. Это твой долг перед кланом, — кривляясь сказала Николь, — ты не можешь представить, каково это, когда в двенадцать лет, в первую брачную ночь, тебя трахает сорокалетний на вид мужик, раза в три больше тебя.

— Забудь, — вздохнула девушка, — вообще не понимаю, зачем я тебе об этом сказала…

Диармайд выпрямился. Он посмотрел в грустное лицо красавицы и ему стало её просто невероятно жаль. Услышанное нашло резонанс с тем, что парень видел в изоляционном лагере. Он видел, как «комната удовольствий» ломала его знакомых, превращая их в живых мертвецов. Некоторые не выдерживали и просто кончали с собой. Как же Диармайду повезло, что он видел это только со стороны и не был частью ада, начинавшегося за той проклятой белой дверью.

— Может в этом и вся суть? Есть вещи, которые просто необходимо кому-то высказать и, по моему опыту, иногда, на подобные темы легче всего говорить именно с незнакомцем.

— Я действительно не смогу понять твою боль, мне повезло, и подобной участи я чудом избежал, — повинуясь эмоциональному порыву Диармайд стянул кожаный браслет, подаренный Гелом, и показал Николь татуировку, — ты наверняка знаешь, что это значит.

Николь застыла в изумлении. Она смотрела на татуировку штрих-код. Кожа под ней была не ровной, покрытой многочисленными зажившими порезами и ожогами.

— Я знаю, что такое тюрьма, из которой, кажется, не сбежать, но уверяю тебя, путь на волю есть всегда. Нужно только его разглядеть или дождаться возможности сбежать.

Диармайд достал новенький телефон и посмотрел на время. Было уже за полночь.

— Извини, мне нужно срочно забежать в академию, я должен забрать оттуда одну вещь. Я бы с радостью поговорил с тобой подольше, но вылетаю завтра в полдень.

— Я пройдусь с тобой… — стараясь не смотреть на татуировку сказала Николь, — всё равно мне нечего делать.

— Каково там было? — после долгой паузы спросила девушка. Они быстро вышли к мосту знаний, находящемуся совсем рядом с тем местом, где Диармайд встретился с Николь. Они шли вдоль набережной, встречая пьяные компании студентов и редких прохожих. Во время учебного года ночная жизнь Уасета оживала, наполняясь пьяными криками, песнями и драками.