Луиджи пошёл домой по окружному пути, забывшись в своих размышлениях, а через квартал он снова заметил людей, которые следуют за ним с тех самых пор, как он покинул особняк Техути в день отъезда Диармайда. Он заметил их в первый же день, а вот мага тени обнаружить не получалось, хоть он и предполагал нечто подобное.

— «Интересно, зачем Арбет тратит такое количество ресурсов просто чтобы следить за ним? Почему просто не приказал сидеть в особняке, под наблюдением и не выпендриваться. Ладно… это не важно, нужно просто делать так как говорил Ди: скоро, когда они увидят, что я пал так низко, как могу, придёт время действовать. Совсем скоро должен будет прийти мелкий поганец и начать уговаривать меня, ещё чуть-чуть. Дьявол… просьбы Ди никогда не бывают простыми…»

Кузница, в которую Нико привёл Диармайда, словно застыла во времени. Старые кожаные мехи раздувал кряжистый высокий подросток с копной спутанных длинных волос. Горнило расцветало и темнело от ритмических порций воздуха. На стенах висело всевозможное холодное оружие, от шестопёров до мечеломов и клевцов. По всей кузнице туда-сюда сновали подмастерья, перетаскивая тяжёлые грузы или уже готовую продукцию.

Мастер… мастер казался полной противоположностью стериотипов о кузнецах: щуплый, старый дедок со сгорбленной спиной и тоненькими как ветки руками, орудовал просто невероятных размеров молотом так, словно он был бесплотным. Снопы искр разлетались во все стороны, ещё долго остывая в зернистом песке, на вид похожем на стеклянную пыль.

— Пришли наконец, — грубым, хриплым голосом сказал кузнец, — за мной идите… Эй, Лука, хватит на дочку мою пялиться, иди возле наковальни поработай, если увижу плохо выбитую сталь — на твоей голове ковать в следующий раз буду, — прохрипел кузнец.

Их повели в подвал кузнецы, по грубо обтёсанным ступеням из пористого жёлтого камня. Подвал был невероятно холодным, у дальней стены росли кусты дикой малины, исходившие холодным туманом, хрустальные стебли казались прозрачными, а от ярко-синих плодов спускалось плотное холодное марево. Рядом с наковальней из поглощающего свет металла стоял небольшой колодец, в котором сверкали зёрна огненных кристаллов.

— Кости кошмара, да ещё и девятого ранга… давно я с таким материалом не работал. Сейчас меня просят выковать что подешевле из изменённого серебра или железа — ваш заказ исполнять было одно удовольствие, жаль только, что работу я проделал впустую… — угрожающе спокойно сказал кузнец. Он подошёл к Нико и отвесил ему подзатыльник, настолько мощный, что тот упал на колени от удара.

— Я тебе что говорил? — закричал он, — приведи парня, чтобы я мерки с него снял. Кто же делает такое короткое копьё с таким длинным наконечником!? — закричал старик, — такая работа и вся впустую… этой дылде древко нужно минимум на полметра больше делать!

Диармайд не слушал спор стариков. Он как завороженный подошёл к копью, лежавшему возле наковальни. Длинный листовидный наконечник из чёрного матового материала, похожего на обсидиан, с орнаментом из трилистника, древко из того же материала, только расписанное золотыми узорами. Копьё легло в руку идеально, безупречный баланс позволял без труда управлять уколами лезвия.

Нико и Кузнец прекратили спорить, ощутив огромное давление магической энергии рядом. Дышать становилось тяжело, каждый новый вздох обмораживал лёгкие.

Сначала Диармайд боялся повредить копьё потоком своей маны, но оно поглощало её как бездонный колодец. Глянцевая поверхность копья покрывалась изморозью, вокруг древка образовывался покров тумана, а на острие копья он становился ещё плотнее, пульсируя в такт сердцебиения Диармайда.

— Сколько силы… где ты нашёл его? — не веря своим глазам спросил старый кузнец.

— Он сам меня нашёл, это ещё цветочки, встань за мой щит Абель, сейчас он будет тестировать копьё, — Нико создал вокруг себя мембрану из молний, нестабильную, кажущуюся хлипкой, она то сжималась, то раскрывалась, как электрическое сердце.

Диармайд начал вращать копьё одной рукой, создавая вокруг траектории его движения шлейф из белого тумана. Он начал пробовать выпады и холодная дымка повторяла его движения создавая узоры в воздухе. Быстрые и стремительные, его удары были полны невероятной силы, создавая потоки воздуха в закрытом помещении, кусты малины звенели, потревоженные воздушными колебаниями от атак Диармайда.

Он использовал копьё только правой рукой, левой направляя капли воды, поднятые из ведра в углу комнаты. Движения Диармайда были настолько быстрыми, что после них оставался призрачный след, словно иллюзия, не поспевающая за ним. Он начал замедляться, свет его глаз погас, а температура в комнате медленно начала подниматься.

— Ты один из них, да? Даже мои ослепшие от горна глаза видят это, слишком отточенные и выверенные движения, слишком плавные и стремительные для мальчишки твоего возраста. Это движения твоего предка, не твои, ты ещё слишком много думаешь, нанося удар. Практикуйся, иначе это тебя погубит, — старик гладил своей тоненькой рукой лохматую бороду, щуря глаза. Диармайд только сейчас обратил на них внимание, зрачки старика были немного мутные, словно подёрнутые пеленой, — кто твой предок? Точно какой-то англосакс, не хмурься, это я не настолько плохо вижу, это у тебя на роже написано. Кухулин? Нет, он использовал длинное копьё и наконечник у него был меньше, этот верный пёс любил колющие удары. Ты же используешь довольно много режущих. Ты кровь от крови Диармайда… ты его инкарнация.

— Плохо это… — прохрипел старик и закашлялся, — когда появляется ваша кодла — жди беды, ты думаешь приметы просто так, из пустого места появились? Не-е-т, гонимые бременем своей судьбы перерождённые всегда стремились что-то сотворить, и часто вместе со своими желаниями они приносили горе. И ты принесёшь.

—…, - Диармайд смотрел на застывшее лицо старика, кузнец продолжал смотреть на копьё в его руке, словно пытался разглядеть прошлое его побратима, по чьему образу оно было создано.

— Я первая инкарнация, которую ты встречаешь? — спросил Диармайд, прислонив копьё к наковальне.

— Нет, был ещё Вильгельм Телль, Авель Албрицци и Торквемада, а ещё я слышал про Нимуэ, только не видел, но всё это было давно… тогда мои глаза видели лучше. Вас преследуют судьбы предков, хотите вы того или нет. Маги всегда будут идти путём страданий и войн, это заложено в вашей природе, — старик говорил печально и тихо.

— А я думаю, что инкарнации преследуют из-за знаний прошлого, — размышлял Нико, он разглядывал Диармайда, по привычке повернув голову набок, как сова.

— Знания? — фыркнул парень, — не было у Диармайда никаких знаний, он был обычным адептом. Эпилогом его полной насилия жизни стал подлог, превратившийся в невероятно романтическую и лживую легенду.

— Тогда что гонит тебя вперед перерождённый? — старик закашлялся и выплюнул на пол красную слюну.

— Ненависть, — глаза Диармайда загорелись, а в комнате снова начало холодать, бледное лицо мертвеца изуродовала злая ухмылка, полная неугасаемой ненависти.

— Вот как, похоже ты позволил мне увидеть твоё настоящее лицо, лицо одержимого безумца… — старик начал смеяться, заливисто, но смех перешёл в хрип и кашель. — Возможно это моя последняя стоящая работа… — с грустью сказал он, — и она оказалась в руках достойного человека — безумного, но сильного. Я рад что мы встретились парень.

— Нико, — сурово глянул на него кузнец, — этого слишком мало, чтобы заплатить за оказанную мне помощь, если что-то ещё будет нужно, пока я жив — проси. Ты спас жизнь Агнессе, вшивое копьё стоит куда меньше.

— Сказал ты и стребовал с меня гору драхм за работу! — недовольно нахмурился Нико.

— Ты совсем дурак, или притворяешься? — закричал Абель, от злости топнув ногой, — Копьё не только из костей делается, ты думаешь без изменённых металлов оно бы получилось таким? Где мне было их взять, высрать что ли? Я взял с тебя деньги только за материалы, неблагодарная скотина!