– Давно не виделись, Ник, – сказал Хаченс, приветственно поднимая бокал с мартини, но не вставая из-за стола. – Желаете что-нибудь выпить?

Издали Хаченс казался пышущим здоровьем крепышом, но вблизи становилось ясно, что у него просто обычная для любителя выпить красная рожа. Казалось, он насквозь пропитан джином.

– Рановато еще, – пробормотал Ник, покосившись на показывающие одиннадцать утра часы.

– Ну да, конечно, – пробормотал Хаченс. – Вы же на работе. Какой пример вы подали бы тысячам своих подчиненных!

С этими словами Хаченс осушил свой бокал и подал официанту знак принести следующий.

– Да. Пока я вынужден ходить на работу.

– Слышал я о вашей работе, – потирая руки, сказал Хаченс. – В городе только и говорят, что об увольнениях. А в Бостоне вами наверняка жутко довольны! Подумать только, что моя скромная персона оказалась первой в бесконечном списке уволенных. За что такая высокая честь?

– «Стрэттон» очень многим вам обязан, – побледнев, пробормотал Ник. – Я всегда говорил вам, как высоко ценю ваш труд.

– Конечно, где бы вы нашли другого идиота, так старательно строившего себе эшафот!.. Спасибо, Винни, – поблагодарил Хаченс принесшего ему следующий коктейль пожилого официанта с клубным красным галстуком-бабочкой на бычачьей шее.

– Принесите мне, пожалуйста, стакан томатного сока, – попросил официанта Ник.

– Вы всех очень удивили, – заявил Хаченс, выудил из коктейля оливку и стал с задумчивым видом ее жевать.

– Мне очень нелегко давались такие решения. И я прекрасно понимаю, как трудно пришлось многим…

– Вы меня не поняли, – перебил Ника Хаченс. – Я не об увольнениях. Многие не думали, что из вас выйдет хороший директор. Никто не сомневался в вашей преданности «Стрэттону», но на роль его руководителя вы как-то не тянули.

– Что ж, – разглядывая большой каменный камин, белые скатерти на столиках и широкий ковер от стены до стены, протянул Ник. – Но сам Деврис…

– Мильтон тут ни при чем! – перебил Ника Хаченс. – Если бы он строил на вас планы, он еще при жизни назначил бы вас своим первым заместителем или на другую очень высокую должность, как всегда делается, когда руководитель выбирает себе преемника.

– Согласен, – стараясь не раздражаться, сказал Ник.

– Мильтон вам просто симпатизировал. Мы все вам симпатизировали, но, на самом деле, Мильтон считал вас слишком зеленым, – сказал Хаченс, изучая содержимое своего бокала. – Вы были таким рубахой-парнем. Казалось, вы готовы на все, лишь бы все вас любили. Настоящие руководители не такие. Мильтон считал, что вы не сумеете проявить жесткость, когда в этом возникнет необходимость. Но он ошибался. Какая ирония судьбы!

– Судьба гораздо ироничней, чем вам кажется, – сказал покрасневший от услышанного Ник. – Вот, взгляните.

С этими словами он вытащил из черной кожаной папки контракт, расшифрованный специалистами Эдди Ринальди, и подал его Хаченсу.

– Что это такое?

– Это я хотел бы услышать от вас, – ответил Ник, искреннее надеясь на то, что Хаченс не слишком пьян и что-нибудь поймет.

Водрузив на нос очки в тонкой проволочной оправе, Хаченс начал листать документ. Читая его, он несколько раз криво усмехнулся.

– Вот это да, – наконец сказал он. – Насколько я понимаю, это не ваших рук дело?

– Нет.

– О, Мильтон! Как жаль, что тебя больше с нами нет! «Стрэттону» без тебя придется туго… «Пасифик-Рим»! Ну и название! – пробормотал Хаченс, убирая очки в карман и протирая осоловелые глаза. – Кто это? Итальянцы или малайцы? Впрочем, я и сам догадываюсь, что джентльмены из Бостона решили утопить «Стрэттон» в Янцзы.[66]

Ник рассказал Хаченсу услышанное им от Стефании Ольстром, считавшей, что настоящий покупатель – китайская армия.

– Какая прелесть! – рассмеялся Хаченс. – Изумительно. Даже как-то неудобно так надувать коммунистов.

– Надувать?

– Если этот бухгалтерский баланс отражает истинное положение вещей, «Стрэттон» процветает. Но я почему-то подозреваю, что баланс насквозь фальшивый.

«Очередная комбинация Скотта Макнелли!» – подумал Ник.

– Окажись у меня в руках ваши последние отчеты о прибылях и убытках и появись у меня такое желание, я бы разложил вам все по полочкам так, что даже вы поняли бы, где кроется обман, – отхлебнув из бокала, заявил Хаченс. – Но даже с пустыми руками я авторитетно вам заявляю, что кто-то пытается выдать желаемое за действительное. Автор этого документа использует счета нераспределенной прибыли за прошлый год, чтобы скрыть текущие убытки. Знаете, что бывает за такой бухгалтерский учет? Помните фирму, которую не так давно поймали на аналогичных махинациях? Так вот, ей пришлось выплатить штраф в размере трех миллиардов долларов. Не стоит шутить с начисленной кредиторской задолженностью!

– Но зачем это нужно? – спросил Ник. – Ведь новый владелец «Стрэттона» очень скоро поймет, что его надули, и подаст на «Фэрфилд партнерс» в суд.

– В том-то и дело, что не подаст!

– Почему?

– Тут есть очень хитрая статья, запрещающая любые тяжбы, – ткнув пальцем в бумаги, объяснил Хаченс. – После подписания контракта не допускаются никакие судебные разбирательства по поводу содержащихся в нем утверждений и заявлений.

– Зачем же покупателям на это соглашаться?

– Думаю, ответ напрашивается сам собой, – сказал Хаченс. – Должно существовать какое-то дополнительное соглашение, гарантирующее очень крупную выплату какому-то лицу, возможно, китайскому правительственному чиновнику, способному гарантировать и ускорить заключение сделки.

– За взятку?

– Я бы избегал таких вульгарных выражений. У китайцев есть чудесная традиция. Празднуя начало нового года по лунному календарю, они дарят друг другу на счастье деньги в конвертах.

– Десять миллионов долларов – дорогой подарок.

– На первый взгляд такая сумма может показаться излишней, но на самом деле многие заплатят гораздо больше, чтобы прорваться сквозь китайские бюрократические препоны с их бесконечными придирками.

– Но ведь новый год по лунному календарю еще не скоро!

– То-то и оно! Значит, это все-таки не бескорыстный подарок на счастье. Бьюсь об заклад, что деньги, перекочевавшие на анонимный счет в Макао, немедленно перекочевали на другой счет в коммерческом банке на Лабуане.

– Где?

– Лабуан – это остров у побережья Малайзии. На этом кусочке песка процветает мощная индустрия оффшорных банковских операций. По сравнению с лабуанскими, швейцарские банкиры кажутся очень щепетильными. Именно на Лабуане китайские чиновники прячут свои наворованные деньги.

– Вот уж не знал!

– Именно на это они и рассчитывали. Послушные мальчики и девочки не знают о Лабуане и уж конечно не переводят туда своих денег.

– Боже мой! – воскликнул Ник. – Сколько же народа участвует в этой махинации?!

– Трудно сказать. Но с вашей стороны достаточно двух подписей. От «Стрэттона» вполне может подписаться ваш очаровательный финансовый директор, а от «Фэрфилд партнерс» – какой-нибудь активный пайщик-руководитель. Признаюсь, мне кажется, что сделка будет осуществлена наспех, но эти двое друзей наверняка очень спешат. В наше время вообще все спешат… Может, все-таки выпьете со мной бокал мартини?

– Я заказал томатный сок, – сказал Ник, – а его все не несут.

– Знаете, его, наверное, вообще не принесут! – прошептал Хаченс. – Как же я сразу не сообразил! Ведь нас обслуживает Винни!.. Впрочем, вы наверняка привыкли к такому обхождению…

– О чем вы?

Хаченс покосился на официанта и медленно покачал головой.

– Вы же уволили его брата…