Как только монетка проходила тотальный контроль подлинности, «эксперт» звонил в колокольчик, а иногда и просто громко ругаясь, подавал сигнал своим коллегам. Этажом ниже самый младший работник с раскосыми голубыми глазами послушно набирал разноцветные ракушки по количеству букв в имени. Это был тот самый, что начинал и заканчивал свои речи бесконечным «сла-сла-сла».

Еще ниже пара рыжеволосых лопоухих мальчишек, одинаковых до последней веснушки, разматывали леску, отрезая ее старинными, потемневшими от времени ножницами. Они «вежливо» посылали нас домой на всевозможных языках.

Этажом ниже стояла крошечная наковальня и закопченная чашка расплавленного горячего металла, под которой, вместо сотен дров, горело маленькое огненное перышко. Рядом с ней, как ни странно, никого не было обнаружено.

– Какие забавные суслики! – наконец, не выдержала Анн а, хлопая в ладоши и порываясь погладить каждого, затем передумала и откуда-то достала пакет с печеньем, – кис-кис-кис!

– Слепая-с горгулья! Я гном-с! – рявкнул верхний старичок, вскакивая и направляясь к крошечной дверце в задней стенке шкафа, – я ухожу-с в отпуск-с! Довольно-с!

Остальные гномы только обрадовались – им больше достанется. Печенье таяло на глазах, старичок мигом передумал брать отпуск и вернулся, за что получил пару штук.

– Вы-вытащите меня от-отсюда! Ид-идиоты! – раздался сдавленный голос откуда-то снизу, словно из трубы, – я про-про-провалился!

Но вместо гнома мы увидели только пару болтающихся в воздухе ног в красных остроносых сапогах, торчащих из медной круглой воронки. Макс осторожно вытащил застрявшего гнома за ногу, он оказался самым упитанным и неповоротливым из всех.

– От-отпусти меня! Ос-осторожно! По-полегче! – кричал он, подвешенный в воздухе за ногу, оглядывая нас своими карими глазками, – а где мое пе-печенье?

Макс опустил на полку растрепанного, но явно довольного гнома-кузнеца, одетого в кожаный черный фартук. Он должен был выковывать буквы на ракушках, после чего отправлять готовый товар покупателю через чугунную воронку. Однако, по всей видимости, на данной стадии производства недавно произошло ЧП – гном сам свалился в воронку, где прочно застрял до нашего прихода. Он широко улыбнулся, забирая последнее печенье у Анны, и даже разрешил себя погладить.

– Закройте-с дверь-с! – скомандовал старший, видя, что печенье кончилось, – благодарствуем-с! Глухая-с тетеря-с!

– Не смей ее обзывать! – вступилась я, – она слышит не хуже, чем ты! И даже лучше!

Я за поддержкой обернулась к Максу, тот как обычно, спокойно улыбался, Локи следовал его дурному примеру.

– Еще печень-сла!

– О, как бы я хотела, чтоб она вас слышала! – проворчала я, захлопнув дверь шкафа, и обратилась к Максу, – спасибо за неоценимую поддержку!

– Не истерите-с, а ловите-с!

Из ящика выпал мой именной браслет, который я тут же схватила и быстро развернулась к двери, что находилась в другом конце комнаты. Благо она была настоящая, не нарисованная. Забыв про Лододрыла и компанию, я демонстративно покинула совершенно не чудесную лавку чудес, ничуть не подозревая о самом большом волшебстве, виновницей которого я только что стала. Выскочив на улицу, я вспомнила, что забыла заплатить – так им всем и надо.

Около магазинчика Анну ждали совершенно обычные родители: высокий темноволосый папа и шатенка-мама.

– Завтра в школу! Она должна тренироваться и слышать нормальную речь! – ворчал отец, сжимая в руках маленькую невзрачную коробку.

– Конечно, это самый сильный слуховой аппарат, который только мы можем себе позволить! – всхлипывала мама, – но ей нужно время, чтобы привыкнуть и к аппарату и к одноклассникам! Ей будет тяжело!

– Не будет! – отрезал отец, – я устроил ее в экстра-класс!

Тут из двери показалась сама Анна, в руках она сжимала новенький именной браслет. Полностью игнорируя взволнованных родителей, она направилась ко мне.

– Алиса! Этот Дуродрол следит за тобой! – быстро заговорила она шепотом, – беги обратно в лавку! Он ищет нэльвира! Ему нужен Макс!

С этими словами ближайшая урна взорвалась, выпуская наружу клубы знакомого черного дыма. Он стелился по земле, направляясь прямиком к моим ногам.

– Верь мне! – продолжала девочка, – я слышу его мысли! Беги!

Я, забыв обо всем на свете, рванула обратно в лавку, Макс с грохотом закрыл за мной дверь. Снова послышались глухие тяжелые удары. Петли обреченно заскрипели.

– Она не выдержит! – кричал Локи, пятясь от струек черного дыма, что ползли из-под порога, – мы трупы! Похороните меня с салютом и конфетами!

– Пока нет! – спокойно произнес Макс, хватая его за хвост, – мне нужен тэльвийский мел!

Он нарисовал в полу крышку от обычного канализационного люка, который тут же открыл без особых усилий. В лицо ударил затхлый воздух вперемешку с какой-то звонкой монотонной мелодией, в подземелье уходила крутая каменная лестница,

– Я не полезу в канализацию! – запротестовала я, – боюсь темноты и ненавижу крыс!

В следующее мгновение дверь в лавку сорвало с петель, и я в темпе вальса запрыгала вниз по ступеням, вспоминая все выученные ругательства.

Пару минут я, кряхтя и ругаясь, безропотно следовала за Максом в городскую канализацию. Локи умудрился сделать из своего хвоста тусклую свечку. Однообразная монотонная мелодия, словно тысячи звонких молоточков, становилась все громче и четче. Она действовала на меня, как снотворное. Глаза слезились, я широко зевала, на ощупь спускаясь по ступенькам и ежесекундно ожидая появление крыс.

– Осторожнее! – прошептал Макс, хватая меня за шкирку, как непослушного котенка.

Это было как раз вовремя, еще один шаг и «котенок» свалился бы в пропасть – ступеньки внезапно кончились. Внизу зияла чернота, озаряемая тысячами ярких разноцветных звездочек, словно ночное небо. Только вот звезды были одинаковой величины и располагались парами одного оттенка, словно чьи-то горящие глаза. Мелодия стала ужасно громкой, я думала, что оглохну.

– Может обратно? – прошептала я Максу, нащупав в темноте его ухо.

– Я стер люк, – спокойно ответил он, поднимая свечу над головой, – иди осторожно вперед, не разговаривай. Нас никто не должен заметить. Все под контролем.

– А кто ту-у-у-т? А-а-а! – я оступилась при первом же шаге и шлепнулась на что-то теплое и мягкое, – эй, прыгайте сюда! Тут не стра-а-а-а…

Мелодия разом стихла, звездочки, в ужасе разбегаясь по сторонам, тут же гасли. По пещере пронесся шепот исковерканных ругательств. Эхо повторяло шарканье сотен маленьких ножек, грохот падающих камней. Подо мной проснулось что-то огромное и горячее, и первым делом бесцеремонно стряхнуло меня на камни.

В потолок пещеры ударила мощная струя огня, отражаясь от блестящих стен тысячами зайчиков. Перед тем, как окончательно ослепнуть от яркого света, я разглядела очертания огромного дракона. Змей был странного красно-золотистого цвета с черными перепончатыми крыльями. Для устрашения поплевав в разные стороны огнем, он уставился на меня желто-зелеными, размером с приличный таз, глазами. От них стало светло, как днем.

Пятясь назад, я беспомощно озиралась по сторонам: это была не просто пещера, а богатые рудники. Сотни гномов, что добывали здесь золото, тут же нацепили затемненные очки с изумрудно-зелеными стеклами. Это их глаза горели в темноте, словно звездочки. Стены, переливавшиеся всеми оттенками желтого, пестрели острыми колпаками, по рельсам метались переполненные миниатюрные вагонетки, уносящие драгоценный металл в низкие каменные коридорчики. Своими молоточками гномы стучали в такт однообразной мелодии, которая погружала дракона в глубокий сон. Но тут на его голову свалилась Алиса – любой проснется, если топтаться у него на носу. Большие желто-зеленые глаза сощурились, словно не верили в происходящее.

– Макс! Тут Годзилла! – закричала я, прижимаясь к камням, – помоги мне! Локи!