– Нет! – задыхался Тони, словно кресло под ним стало на сотню градусов жарче, – я думал… думал, он его выбросил. Он обещал!

– Ты умеешь думать? – съязвил Макс, Тони вздрогнул: понял, что проболтался, – твой отец тоже думал, его сын не станет позором. Жаль, что ты не дочь. Побереги связки. Сегодня ты будешь визжать в верхней октаве громче Анжелики, когда он тебя выпорет. Молись, чтобы мать оказалась дома. Иначе не сможешь сидеть неделю!

Все переглядывались квадратными глазами: на последние десять минут, они узнали друг о друге больше, чем за прошедшие десять лет.

– Тебя порют?! Класс! – хмыкнул Денис, однозначно чувствуя себя самым счастливым среди стольких несчастных, – или лохматый врет?

– Привет, наш малыш Дэн! – обернулся к нему Макс, словно паук к новой жертве, тот заранее сжал кулаки, – знаешь, кто был за рулем той самой спасательной лодки с городского пляжа? Кто первый заметил Мадам Танк и узнал тебя быстрее всех?

Дэн взвизгнул, темные глазки лихорадочно забегали.

– Капитан полиции Спартин, твой отец, как раз проверял смену на берегу, – продолжал Макс, – и как же он был удивлен, когда за рулем яхты оказался его единственный сын.

– У меня спина болит, – промямлил Дэн, и без того соломенные волосы встали дыбом, – я не смогу больше отжиматься! От приседаний зад отваливается!

– Будешь бегать вокруг школы. Ближайшие месяцы без мороженого и мультиков. В детстве тебя не взяли в карате из-за избытка веса, а на танцы – из-за нехватки мозгов.

– Хватит! Довольно! – закричал Лекс, поворачивая ключ зажигания – ничего не произошло.

– Она не поедет, Алекс, – спокойно ответил Макс, его слова ранили гораздо сильнее любого оружия, – извинись перед Ником, иначе твой отец привезет навоз сюда!

– Макс, это же просто жестоко! – хотелось закричать мне, но я промолчала, вовремя вспомнив, как полчаса назад, эта четверка «золотой» молодежи сбила моего брата. Машина остановилась лишь потому, что Ник вовремя пробил ей колесо, а нас взяли в салон исключительно из-за тети Макса, что каким-то чудом знает кого-то с радио.

В зеркале снова заблестела широченная улыбка Никитки, он был готов расцеловать Макса. И вовсе не потому, что все враги разом запросили пощады, просто рядом оказались, возможно, впервые в жизни, настоящие друзья. Друг за другом, все попросили у Ника прощение, даже разрешили ему взять остатки конфет. Уши Ника густо покраснели, он утвердительно кивнул. В тот же миг мотор бешено взревел, машина со страшной скоростью рванула вперед, собирая по пути все кочки.

Макс, громко закашлялся, согнувшись вдвое. На его тонких бледных пальцах я заметила мелкие капельки крови, яркие, словно рубины на снегу. При каждом вздохе в его груди что-то пугающе хлюпало и хрустело.

– Изумрудная улица! – громко объявил Лекс, не обращая внимания на кашель, его глаза кричали «Вон отсюда! Не смей сморкаться в салоне!».

Я вытащила спящего Тимку на руках, Макс, к счастью, смог вылезти самостоятельно. Последним выпрыгнул Никитка, кряхтя и волоча велосипед, за которым Дэн громко захлопнул дверь. Автомобиль, словно полегчав на пару тонн, поспешно рванул с места, собирая по пути клумбы и мусорные баки. За ним с оглушительным противным свистом пронеслась черно-белая летучая мышь. Спотыкаясь о бордюры, следом плелась змея.

Нас высадили прямо у соседского забора, отсюда были видны окна нашего нового дома, все темные, включая и мое на втором этаже. Едва мы успели усадить сонного Тимку на велосипед, как Макс снова забился в кашле. Гулкое эхо разносилось по всей Изумрудной, казалось, кашляла вся улица. Наконец, наступила передышка. Макс убрал ладонь от посиневших губ, она вся была в крови.

– Ты в порядке? – уставился на него Ник, вероятно, догадываясь об ответе, – может в больницу?

– Нет! Только не к лекарям! – в панике пробормотал Макс, держась за ребра, – там…

– Надо показать тебя моей маме! Она медик! – предложила я, мы с Ником подхватили его под руки, иначе он бы рухнул на землю, – я хочу, чтоб с тобой все было в порядке!

Кашель мгновенно прекратился, с ним хруст и хлюпанье, наступила абсолютная ночная тишина. Макс выпрямился, широко улыбаясь.

– Спасибо! – наконец, сказал он, откидывая волосы назад, мы отпустили его руки, – теперь я не только бессмертен, но и здоров.

– Что-то ты не похож на супермена, приятель! – проворчал Ник, с изумлением глядя, как к его бледному лицу возвращается жизнь.

– Хм… а должен? – он стер с губ остатки крови.

– К школе обязательно! – серьезно ответила я.

Так, с того самого момента, когда малознакомая рыжая девчонка искренне пожелала ему здоровья, болезнь, действительно, сдалась и ушла прочь. Он улыбался все шире и шире, глаза горели ярче, на щеках появлялся румянец, а холодная бледность уступала место бронзовому загару. Словно кто-то запустил процесс выздоровления в убыстренном режиме.

– Эй! Так это правда, что Лекс роется в навозе? Тони порят до отказа пятой точки? – веселился Ник, – у Дэна отрицательный IQ, а Анжелику вышвырнут без заначки?

– Ник! – зашипела я, все еще думая, чем же лечить Макса. Хотя к этому моменту, он уже выглядел даже здоровее меня.

Тут из нагрудного кармана Никиткиной рубашки на асфальт посыпались фантики и обертки. Затем рабочие перчатки, средство для мытья окон, домкрат, жидкость-незамерзайка, пара освежителей воздуха и порванная косметичка Анжелики. Далее бумажник с надписью «Ал. Злат.»– видимо, собственность Лекса. Затем платиновая карточка от тренажерного зала на фамилию Спартиных и мой старенький мобильный телефон. Я тут же убрала его в сумку.

– Гоблины побрезгают скупать этот хлам! – из кармана показалась взъерошенная голова Чироки, вся в шоколаде и губной помаде, – эта недалекая Анжелика таскает в своей котомке страшный яд! Тьфу!

– Алиса, у твоего отца есть машина? – деловито спросил Ник, и, не дожидаясь вразумительного ответа, принялся швырять награбленное в ближайший палисадник, к счастью не наш, – это бесплатный подарок. Рекламная акция от троллей!

– Ник! Это не мой дом! – закричала я, провожая взглядом летящую косметичку Анжелики, – ты все выкинул на любимую клумбу наших соседей. Кажется, их фамилия Ступины.

– О! Столбины! – процедил сквозь зубы Ник, рассматривая двухэтажный дом, отделанный сайдингом и увешанный спутниковыми антеннами, – сейчас я пошлю им привет!

С этими словами он принялся рыться в своем самодельном бездонном кармане.

– Может по домам? – промямлила я, вопросительно оборачиваясь к Максу, он стоял, не шелохнувшись, там, где мы его оставили, – кому куда?

– От полярной звезды с попутным ветром до первых лучей солнца, – серьезно ответил он, глядя на кроваво-красную луну.

– Куда?! – переспросила я, не понимая перед кем он выпендривается.

– Тогда тебе пора бежать! – хмыкнул Ник, – а то не успеешь!

– До встречи! – послушно ответил Макс, я кивнула, Тимка салютовал струей огня.

Блестя серебряными кандалами и острым гребнем хамелеона на плечах, Макс быстро скрылся за первым поворотом, оставив нас в полном недоумении.

– Брехня и провокация! – прошептал Ник, возмущенно блестя темными глазами, – на востоке одни помойки и фермы! Он что, живет в курятнике?

Ник еще долго бегал от поворота к повороту, громко ругаясь и шлепая босыми пятками по асфальту, но Макса уже и след простыл. И как такой заметный мальчишка, то больной, то здоровый, мог так незаметно исчезнуть? Вокруг происходило что-то слишком «мозговзрывательное» и «науконеобъяснимое» для тихого скромного Мироморска.

– Ник, нам нужно поговорить, – начала я, посмотрев ему прямо в глаза.

– Нет, я собираюсь возвращать трин-амулет оркам, – перебил он, отвечая на все вопросы разом, – и я не так часто краду у Лекса! Он издевается надо мной просто потому, что у меня нет ни отца, ни ботинок. К тому же Белоснежка просто не дорос до моих шуток!