− И вы не против, что я и Дэсмонд… что мы теперь муж и жена?

− Конечно, нет, − тепло улыбнулась мне герцогиня. − Даже наоборот. Я очень рада, что о нем будет кому позаботиться, когда… если… Впрочем, это сейчас не важно.

− И вы совсем не удивлены такой спешке?

− Знаешь, Элена, когда Дэс приехал ко мне в совершенно неурочный час субботнего дня с весьма странной для него просьбой, я сразу поняла, что мой мальчик наконец-то влюбился. Причем безоглядно и навсегда, в этом он совсем как его отец. И, точно также как и он, Дэс не сразу решился признаться в этом. Он попросил меня, чтобы я стала опекуном прежде незнакомой мне девушки, которая является важным свидетелем в расследовании. Потому что ему самому, как начальнику управления, видите ли, неудобно быть на положении опекуна.

− Очень логичное объяснение, − хмыкнула я.

− Вот и я о говорю о том же. Зная, что Дэсмонда с его уровнем магии околдовать нельзя в принципе, кроме того, он и сам по себе слишком разумен для этого, я поняла, что это любовь. И, увидев тебя впервые, лишь убедилась в своем предположении. Ты выглядела такой до боли юной и невинной, испуганной маленькой девочкой, попавшей в беду. Но в месте с тем и трогательно влюбленной в Дэса, с которым не хотела расставаться, хотя и не показывала этого.

− На самом деле, Дэсмонд не просил моей руки, а я не отвечала согласием. Все произошло само собой, в Радужном гроте.

− Это лучшее доказательство истинности ваших чувств. Что до соблюдения формальностей, то, поскольку в семейном дереве герцогов Ривельских появилось твое имя, то ваш брак считается официально подтвержденным. Строго говоря, все три твоих имени, Корнелия Матильда Элена.

− Вы назвали их Дэсмонду?

− Нет, пусть это будет нашим с тобой маленьким секретом. Ты ведь все равно скоро ему расскажешь. Ведь так?

− Да. Он не знает только о моем первом имени. Мне слишком тяжело говорить об этом.

− Я была знакома с твоей семьей, Элена. И мне очень жаль, что все получилось именно так. С тех пор, как они… ушли, ты не возвращалась домой?

− Нет. И даже если бы не скрывала, кто я и откуда, вряд ли смогла бы это сделать. Одна только мысль о них приносит рыдания, я не могу сказать ни одного слова.

− Кто знает, может, это и правильно − не возвращаться туда, где когда-то был счастливым. Но время печали заканчивается, а на смену одиночеству приходят новые встречи.

− Вы правы. И я очень рада, что познакомилась с вами. И что стала частью вашей семьи.

− И я очень рада этому, Элена. Полагаю, что у вас с Дэсом есть причины хранить счастливое событие в тайне. Но, надеюсь, что это продлится не слишком долго. Я бы очень хотела увидеть внуков. И, несмотря на то, что пока никто не знает, что ты − новая герцогиня Ривельская, у нас с тобой есть много дел. Тебе нужно подобрать соответствующий гардероб. Как только все станет известно, тебе придется, хотя бы время от времени, появляться в обществе. А для этого нужны новые платья и множество аксессуаров.

Заверив, что будет куда удобнее, если портные придут снять мерки на дом, эра Новита предложила начать покупки с необходимых мелочей. Короткая поездка в экипаже, и вот мы уже оказались на Дамской миле − квартале в центре Френцы, заполненным модными магазинами. Первым магазином, в который мы вошли, стала «Жемчужина» − самый роскошный в Аворе модный дом домашней одежды и нижнего белья. Герцогиня была здесь постоянной клиенткой, и потому не успели мы перешагнуть порог магазина, как к нам подошла управляющая и поприветствовала нас. Эра Новита представила меня как свою воспитанницу, наконец-то вернувшуюся во Френцу из далекого пансиона, и сказала, что отныне я могу пользоваться ее открытым здесь безлимитным счетом. А затем попросила показать нам последние новинки.

− Уверена, что этот комплект будет дивно на тебе смотреться, − герцогиня показала на шелковую комбинацию, наиболее пикантные места в которой были выполнены из полупрозрачного кружева, и прилагающийся к ней пеньюар.

− А это не слишком? − с сомнением спросила я.

− В самый раз, − улыбнулась эра Новита. − Я оставлю тебя ненадолго. Бери все, что тебе понравится, и не забывай, что я хочу внуков, − заговорчески шепнула она мне на ухо. − А я пока зайду к перчаточнику забрать заказ.

Колокольчик на двери звякнул, говоря об уходе герцогини. А через пару минут прозвучал вновь, извещая о приходе новой посетительницы. Я обернулась и увидела, как в магазин входит Алира. За последние несколько дней в моей жизни произошло столько событий, что мне казалось, что мы с ней виделись в последний раз несколько лет назад. А на самом деле еще не прошло и недели.

− Эли, я так рада встретить тебя здесь! − обняла меня в приветствии подруга.

− И я, − обняла я ее в ответ. − Ты пришла посмотреть последние новинки осенней коллекции, или ищешь что-то определенное?

− Мне сегодня так грустно. Решила развеяться хотя бы так, − она попыталась улыбнуться, но улыбка, вместо ее обычной задорной, получилась печальной.

− Эрита Манчини, эрита Фальконе, разрешите пригласить вас верхний салон, − обратилась к нам одна из фей «Жемчужины». Все продавщицы здесь именовались феями, причем совершенно заслуженно. Для покупательниц они были феями хорошего настроения, красоты и исполнения желаний.

Мы поднялись на второй этаж, где нас проводили в одну из примерочных-салонов. Рассчитанная на двух-трех покупательниц, это была достаточно большая гостиная с несколькими отдельными кабинами для примерки. В центре стоял низкий столик, на котором сейчас были сервированы легкие закуски, а вокруг него расположились несколько мягких кресел.

Из окна открывался прекрасный вид на Дамскую милю. Игристое шипело пузырьками в высоких бокалах. А жемчужные маски, которые феи нанесли нам на лица прежде чем оставить нас наедине с изобилием дивного белья, должны были сделать нашу кожу мягкой и сияющей. Определенно, если это было не дамское счастье, то что-то очень близкое к этому.

− Хотела бы я, чтобы он увидел всю мою коллекцию белья, − мечтательно проговорила Алира, выпив половину бокала. − На мне, разумеется, − уточнила она. − И, конечно, уже после свадьбы.

Это было впервые, когда Алира заговорила со мной о мужчине. В ее галерее за ней постоянно увивались толпы ничего не значащих ухажеров, рассыпающих перед ней цветы и комплименты, но со всеми она общалась только по работе, видя в них лишь художников или потенциальных покупателей.

− Но он так увлечен своей работой. И даже в этот последний год, когда он, наконец, вернулся во Френцу после долгого отсутствия. С прошлой весны я видела его всего два раза, когда он ненадолго заходил к брату. Всего каких-то ничтожных два раза за последний год!

Эли, я знаю, что это очень глупо с моей стороны − быть влюбленной в того, кто не замечает меня. Но я ничего не могу с собой поделать. Если бы он хоть раз посмотрел на меня как на женщину, я бы смогла понять, желанна ли я ему.

− Алира, но даже если он посмотрит на тебя полным желанием взгляда, − да, выпитое игристое вино определенно давало о себе знать, − как ты можешь быть уверена, что это не кратковременный интерес?

− Эли, я знаю его всю жизнь. Конечно, он не святой, но он не будет соблазнять меня, чтобы потом бросить.

− И что же ты хочешь делать? Увидеться с ним?

− Да, я все решила. Решила, что если при следующей нашей встрече он опять будет смотреть сквозь меня, то я отступлюсь. Хватит с меня этой безответной любви. Я заслуживаю того, чтобы быть счастливой. А не плакать по ночам в подушку из-за того, кто даже не думает обо мне.

Мне нужно только встретиться с ним. Но не мельком, а по-настоящему. И я очень надеюсь, что ты, как воспитанница герцогини Ривельской, сможешь помочь мне в этом.

Даже вернувшись домой, разговор с Алирой не выходил у меня из головы. Кого она имела в виду, когда говорила о своем таинственном возлюбленном? Неужели Дэсмонда? Хотя в прошлую нашу встречу, говоря о герцоге Ривельском, в ее голосе не было таких мечтательных нот, с которыми она говорила сегодня. Но если она говорила не о Дэсмонде, то этот незнакомец совершенно определенно был как-то связан с ним. Кем в таком случае он мог быть? Его другом? Родственником? Впрочем, прежде чем задавать эти вопросы мужу, можно было спросить у эры Новиты.