Неважно было бы у них пять лет или пятьсот, Лия не смогла бы ему наскучить.

В тот момент он понял это до глубины души.

«Пока солнце не упадет с небес».

— Люсьен? — тихо позвала она, ее голос был нежным, обеспокоенным. Она придвинулась к нему и легко положила руку ему на грудь. — Все в порядке?

«Пока солнце не упадет с небес».

Да, Кейт была права. Ему нужно обязательно с ней кое-что обсудить в первоочередном порядке.

Наконец, он ответил:

— Будет, зверушка. Сейчас мы едем домой на ланч с моей семьей. Однако мне нужно предварительно с тобой поговорить.

— Хорошо. — Тихо ответила она, придвинувшись, его руки скользнули вокруг нее.

Она расслабилась.

Да. Он овладел ею. Всей. Его.

Окончательно.

«Пока солнце не упадет с небес».

«Итак, э-э... — ворвалась она в его мысли, когда он замолчал, — мы собираемся поговорить? Или будем так стоять здесь, пялясь друг на друга?»

Люсьен расслабился, затем ухмыльнулся и сказал ей:

— Я мог бы стоять здесь и пялиться на тебя долгое время, зверушка, но полагаю, нам следует поговорить.

На его усмешку она расслабилась у него в руках. При его словах она придвинулась, ее лицо смягчилось.

Ему это нравилось. Все нравилось.

И все это принадлежало ему. Только ему.

«Пока солнце не упадет с небес».

Он перевел дыхание и обратился к насущному вопросу.

— Дома мои дети, Джулиан и Изобель. Моя мать, Магдалина. Мой отец, Этьен. И мать Джулиана, Крессида.

Она с интересом смотрела ему в глаза. Когда он упомянул Крессиду, заметил, как кое-что промелькнуло в ее чертах, прежде чем она изменила выражение лица. И то, и это промелькнувшее, ему не понравилось. Ему не понравилось, что она почувствовала, и не понравилось то, что означала это ее чувство, он тоже это почувствовал.

— Лия, зверушка, то, что у нас с ней было, было очень давно, — заверил он ее, и это было правдой для смертных. Для вампиров, учитывая, что он прекратил физическую сторону своих отношений с Крессидой всего пятьдесят лет назад, считалось совсем недавно.

— Хорошо, — тихо произнесла она.

— У нас ничего нет, — сказал он ей.

— Тогда зачем она пришла в наш дом?

Наш дом. «Пока солнце не упадет с небес».

— Я имею в виду, эм...— продолжила Лия. — Не знаю, как у вас заведено, но у нас бывшая обычно не приходит с неожиданным визитом, если только эта семья немного не странная.

Люсьен снова ухмыльнулся.

— У вампиров точно так же.

— Да, тогда? — подсказала она.

— Крессида...— он попытался подобрать слово, — немного необычная.

Ее глаза скользнули в сторону, и она пробормотала:

— Отлично.

Его руки сжались, и он снова встретился с ней взглядом.

— Это твой дом, Лия, — он приблизил свое лицо к ее лицу и заявил: — Наш дом. Она будет уважать меня в нашем доме, а я позабочусь, чтобы она с уважением относилась и к тебе.

Он наблюдал, как ее брови сошлись вместе.

— А она может проявить неуважение ко мне?

— Крессида непредсказуема.

— Все лучше и лучше, — снова пробормотала она.

— Мне нужно, чтобы ты вела себя с ней терпеливо, моя зверушка. И нужно, чтобы ты разговаривала с ней очень осторожно. Она попытается тебя спровоцировать. Веди себя достойно.

Лия уставилась на него снизу вверх. Затем прошептала:

— Э-э... тебе кое-что нужно знать обо мне. Я не очень хорошо понимаю «вести себя достойно».

На этот раз Люсьен улыбнулся.

— Я знаю, но на этот раз тебе придется отправиться в приключение.

Она улыбнулась в ответ, смешинки осветили ее глаза, сделав их светящимися, она прошептала:

— Отправиться в приключение.

Люсьену очень хотелось насладиться весельем, которое он только что подарил Лии, но у него не было времени.

Поэтому он продолжил:

— Крессида будет раздражать. Она может говорить такие вещи, возможно, даже делать их, которые могут свести с ума или даже причинить боль. Делай все возможное, чтобы не обращать на нее внимания. Я разберусь с ней и обещаю обсудить с тобой все, если у тебя возникнут вопросы, после их ухода. — Он дождался ее кивка, продолжил: — Мой отец — другое дело.

Ее голова склонилась набок.

— Твой отец?

— Мы с ним не общаемся, — сказал он.

— О, — прошептала она.

— То есть совсем, — продолжал он.

— О, — повторила она шепотом.

— Он мне не нравится. Я его не уважаю. И не доверяю. Он связался с Изобель, поэтому она привезла его к нам домой. Я поговорил с Бел. Я не знаю его намерений, зачем он пришел. Он может быть очаровательным. Может быть снисходительным. По любому ты должна относиться к нему с уважением, несмотря ни на что.

— Хорошо. — Шептала все еще она.

Руки Люсьена еще раз сжались.

— Несмотря ни на что, Лия. Я сделаю все возможное, чтобы контролировать его, но, как и Крессида, он неуправляем и непредсказуем. Единственное, о чем я могу попросить — контролируй свои реакции.

— Я буду контролировать свои реакции, Люсьен.

После ее немедленного ответа он несколько секунд внимательно изучал выражение ее лица. Любопытство исчезло. Нежность приглушилась. Явно была озабоченность.

Ему это не понравилось, но он кивнул.

— Я также прошу тебя ничего ему не рассказывать о нас, — продолжил он.

Лия моргнула. Затем спросила:

— Что?

— Ничего не говори ему о нас, Лия. Они знают, что я живу с тобой. Знают, что ты моя наложница. В курсе, что я глубоко тебя уважаю. Любая личная информация не для их ушей. Тем более твои кошмары. Ни твои способности. Не то, что ты значишь для меня.

Он почувствовал, как ее тело напряглось, и она тихо спросила:

— А что я значу для тебя?

— Мы любовники.

Замешательство отразилось на ее лице, и она начала:

— Но...

— Ничего из этого их не касается.

— Конечно, нет, — ответила она. — Но разве они уже не знают об этом?

— Они могут только догадываться, — солгал он. — Я просто хочу, чтобы ты избегала любых дискуссий на эти темы. Не касайся этих тем.

Ее голова снова склонилась набок, и замешательство на ее лице усилилось.

— Почему они должны спрашиваться об этом?

— Опять же, Крессида и мой отец неуправляемы и непредсказуемы. Они могут поднять этот вопрос, чтобы спровоцировать тебя. Не поддавайся им, и, если я попрошу тебя выйти из комнаты, ты должна подчиниться. Немедленно.

Она пристально посмотрела на него мгновение, прежде чем призналась:

— Все это меня немного пугает, Люсьен.

Его руки еще раз сжались, он склонил голову, чтобы быстро прикоснуться губами к ее губам. Когда поднял голову, то встретился с ней взглядом.

— Со мной ты чувствуешь себя в безопасности, — напомнил он ей, ее веки медленно опустились для томного моргания, которое ему очень понравилось, затем она кивнула. — Тогда ты должна доверять мне, потому что я обещаю, моя зверушка, что буду тебя охранять.

— Хорошо, — прошептала она.

Люсьен вздохнул.

Затем заявил:

— Поехали домой.

— Хорошо, — повторила она.

Он снова прикоснулся губами к ее губам, затем отпустил ее только для того, чтобы взять за руку и повести к выходу. Он знал, что она повернулась к окнам и помахала своей семье и Эйвери.

Он не стал поворачиваться.

Он посадил ее в свой «Порше» и повез домой.

— Мама, — прошипел сын Люсьена, — прекрати.

Она не собиралась ничего прекращать. Это я уже поняла. Я находилась в присутствии Крессиды в течение часа и все поняла.

Бывшая Люсьена была настоящей сукой. Я ненавидела ее. Хотя старалась не быть ненавистником, но она относилась к тем женщинам, которым даже мать Тереза влепила бы аплеуху.

Но Крессида меня мало заботила. Я была женщиной. И повидала сук за свою жизнь.

Меня больше заботил отец Люсьена Этьен, от которого у меня мурашки бежали по коже. И мурашки у меня бежали от него, потому что ему нравилось, как Крессида играет со мной. При каждом ехидном ее комментарии, его глаза вспыхивали болезненным счастливым светом, и передвигались на меня, ожидая мой ответ. Я не знала, откуда я это знала, но точно знала, что он выжидал, когда я сломаюсь не важно как. Обижусь, устрою истерику, выйду из себя, в конце концов, разозлюсь.