Краска смущения залила лицо Уоллеса.

- Она так же невинна, как в день своего рождения, - продолжал капитан. -   Альварес напугал её, и она боится мужчин. Мне она доверяет лишь как родному брату.

- Так значит..., - пробормотал он. - Значит, не всё потеряно? Я ещё могу быть счастлив?

В глазах Сильвера вновь мелькнуло что-то, что Питт пока не смог осознать. Возможно, это было нежностью, или... Но через несколько мгновений он вновь стал прежним - жёстким, отчаянным головорезом.

    - Когда я увижу её?

    - Погоди, Питт. Есть ещё кое-что. Я давно собирался в Испанию, но  Вольверстон  меня отговаривал. Уверял, что мы не можем разрушить счастье миссис Брэдфорд. Так вот... Тот адвокат, из-за которого мы возвращаемся. Он сообщил мне, что Арабелла и миссис Брэдфорд - единственные наследницы имущества Мальборо. Мы должны решить, что делать. Или забрать её из Кадиса, или... Или Арабелла объявляется единственной наследницей. Но я не могу... Поверь, я не могу подтвердить, что миссис Брэдфорд умерла. А если узнают, что она стала испанской подданной, Арабелла тоже не сможет получить наследство. Эти жадные собаки заберут всё имущество Мальборо.

- Что же делать?

- Пока возвращаться на Тортугу, а потом... Потом решим. Я не боюсь идти в Кадис, но мне не хотелось бы разрушать её счастье. Этот испанец любит её, мне говорили об этом многие пленники.

- Ты допрашивал испанцев про миссис Брэдфорд?

- Да. Понимаю, что это могло бы выдать её. Но я спрашивал про герцога, а не про его супругу. Он даже в море не выходит - уединился в своём доме в Кадисе. Она счастлива, Питт, понимаешь?

Питт молчал. Судьба миссис Брэдфорд занимала его гораздо меньше, чем судьба её дочери.

- И ещё, Питт. Этому Доджсону... Тому, из-за которого мы возвращаемся назад, не говори ни слова.

- Ты собираешься выступить в суде?

- Да. Но Арабелла не сможет доказать закону свои права. Все, кто знал её, или погибли на острове, или вступили на путь пиратства вроде нас с тобой. Остаётся Годфри, но он ненадёжный парень. Нам не доказать, что...

Сильвер на мгновение осёкся и замолчал.

- Когда суд? - осторожно поинтересовался Питт

- Через десять месяцев. Имущество Мальборо собираются изъять в казну. Других наследников нет.

- Но тогда..., - Питт. - Разве Арабелла сможет стать моей женой? На её руку будут претендовать графы и герцоги.

- Арабелла сможет разобраться в своих чувствах, - во взгляде Сильвера вновь мелькнуло что-то странное. - Она знает, кто её по-настоящему любит. А происхождение... Сейчас не те времена, Питт. Мэшем в прошлом была гувернанткой, а Свифт... У него в роду нет ни одного дворянина.

    - А ты? Разве ты - не герцог Мальборо? Ты же говорил...

- Да, - безразлично произнёс Сильвер. - Я внебрачный сын Элизабет Черчилль и Джеймса Стюарта. Герцог присвоил мне титул графа Йоркширского, но все бумаги утеряны. Я никому не смогу доказать свои права. Да и кто узнает меня? Отец и мать умерли, а я так сильно изменился за эти годы... Пусть хотя бы Арабелла будет счастлива, а мне... Мне хватит почётного звания принца Тортуги.  Хотя... Вдруг произойдёт чудо, и мои титулы вернуться ко мне?

    В капитанской каюте воцарилось молчание. Сильвер и Уоллес смотрели друг на друга.

    - Ладно, - неожиданно - прервал молчание Сильвер.  - Не будем терять время. Надо идти вперёд и постараться не ввязываться в заварушки. Так что пока оставим все разговоры о мисс Брэдфорд.

    От Сан-Хулиан до Тортуги эскадра шла на пределе, не останавливаясь ни для пополнения запасов воды, ни для грабежа испанских поселений. Питер почти всё время проводил на палубе, встречаясь с Питтом и Доджсоном лишь во время обеда. Но и тогда он был сдержан и немногословен, не возвращаясь к разговорам ни о деле Мальборо, ни о собственной судьбе.. Так, в нетерпеливом и тревожном ожидании, эскадра вернулась на Тортугу. В порту их встретил сам де Монтенон. Губернатор был несказанно рад встрече, хотя и не скрывал разочарования в том, что грандиозное кругосветное плавание так и не состоялось. Но чувство лёгкой досады с лихвой компенсировали сокровища, в десятки раз превосходящие добычу «Золотой лани», тем более, что пятая часть этих богатств предназначалась для бездонного кармана месье де Монтенона. Причина внезапного возвращения так и осталась тайной, но многие пираты догадывались, что не последнюю роль в этом сыграло появление маленького толстого человечка, который, едва ступив на пристань, тут же отбыл на Ямайку.

Странный поступок Сильвера ещё долго обсуждался в тавернах Тортуги, и местные сплетники видели в этом предвестники серьёзных изменений в жизни как самого Питера, так членов его «палаты лордов».

вечер. Сильвер и  Вольверстон ужинали в таверне. Вокруг было шумно, но это оказалась на руку друзьям. Именно потому они и пришли сюда, чтобы поговорить вдали от любопытных ушей квартирмейстера.

- Значит, всё же в Испанию? - осторожно поинтересовался  Вольверстон.

- Да. Пойду на «Арабелле», а ты возьмёшь эскадру.

- А Питт?

- Он пойдёт со мной.

- Думаешь, он ни о чём не догадывается?

- Надеюсь. Тем более, у него нет доказательств.

- А может, всей эскадрой пойдём? .

- Зачем рисковать, Нэд? Путешествие опасное, а несколько кораблей привлекут больше внимания. Если я не вернусь... В общем, действуй по обстоятельствам.

- А Аламейда?

- Это самое сложное, Нэд. Я не хочу причинять ей боль, не хочу разрушить её счастье. Я лишь поговорю с ней, и всё.

В таверну неровной походкой вошёл капитан Джеймс Ховард - известный пьяница и кутила. Он весь светился радостью и был облачён в камзол из дорогого бархата.

- Ну и повезло же мне, парни! - выкрикнул он. - Эй, папаша Жорж! Дай-ка рома и пулярку пожирнее!

- Что с тобой, Джеймс? Ты сегодня словно герцог.

- Испанец один. Богатый корабль, вблизи Пуэрто-Бельо. Вёз в Перу нового вице-короля и королевского посланца.

- А камзол новый у испанца взял?

- Конечно. От самого герцога Аламейды.

Сильвер вскочил с места и сжал кулаки.

- Аламейда, говоришь?

- Ты что, принц? - рассмеялся Ховард. - Змею, что ли увидел?

- Что с Аламейдой?