При виде оружия Зна-ят заволновался, Двое спутников первого охотника расхохотались. А первый схватил Дар за руку.

— Не порть нам забаву.

Дар заговорила с ним негромко, доверительно:

— Я просто хочу отрезать от него маленький кусочек. Может, палец — чтобы он напоминал мне о вашей храбрости, — она шагнула ближе к мужчине и жарко прошептала: — Ты не пожалеешь, что позволил мне сделать это.

Мужчина ухмыльнулся.

— Ну, так и быть, забирай палец.

Дар подошла к Зна-яту и прошептала по-оркски:

— Я перережу веревки. Кричи, будто тебе больно.

Она зашла за дерево. Толстая веревка была несколько раз обмотана вокруг запястий орка. Как только Дар начала перерезать веревку, Зна-ят громко взревел. Охотники стали ухмыляться и хохотать. Однако веревку не так просто было перерезать, и один из мужчин решил посмотреть, почему Дар так долго копается.

— Чего ты там возишься так долго? — спросил он и подошел к Дар.

Она заслонила собой руки орка, но охотник подошел ближе и увидел наполовину перерезанные веревки.

— Эй! — возмущенно крикнул охотник и выхватил нож.

Тогда Дар быстрым движением перерезала ему горло. Дальше началось нечто невообразимое. Из горла мужчины хлынула кровь. Увидев кровь, на Дар бросились собаки. Зна-ят вырвался из пут и схватил толстый сук из кучи хвороста у себя под ногами. Одна собака налетела на Дар и сбила ее с ног. Вторая вцепилась зубами в ее лодыжку. Первая была готова вонзить зубы в шею Дар, но Дар успела ударить ее кинжалом. Кто-то закричал. Дар еще раз уколола собаку. Кинжал угодил псу между ребер. Кто-то застонал. Собака повалилась на бок, рукоять кинжала выскользнула из пальцев Дар. Опять послышался крик. Дар попыталась отпихнуть собаку, вцепившуюся в ее лодыжку. Но пес сжал зубы намертво. Боль была ужасная. Кто-то ударил Дар с такой силой, что она покатилась по земле. Всего в нескольких дюймах от ее носа в землю вонзилась пика. Послышался противный хруст. Кто-то повалился на Дар, у нее перехватило дыхание. Собака взвыла и обмякла. Послышался жалобный визг, и собачьи зубы на лодыжке Дар разжались. Потом стало тихо.

Дар поднатужилась и, оттолкнув лежавшего на ней мертвеца, оглядела поле боя. Зна-ят явно употребил неожиданность нападения себе на пользу. Все люди были мертвы. Двое лежали на земле с проломленными черепами. Из спины того, который упал на Дар, торчала пика. Рядом валялись три мертвые собаки. Рядом с Дар стоял Зна-ят. Из свежей раны на его плече струилась кровь. Было видно, что ему худо от боли и потери крови. Дар медленно поднялась на ноги. Ее лодыжка кровоточила и болезненно пульсировала, но все же она могла ступать на ногу.

— Кто-нибудь из вашавоки убежал?

— Что? — непонимающе спросил Зна-ят.

— Все ли вашавоки, кого ты видел, мертвы?

— Тва. Один побежал по дороге после того, как меня связали.

— Того я тоже убила, — сказала Дар.

Зна-ят изумленно уставился на нее.

— Будет лучше для нас, если мы спрячем этих убитых вашавоки и их собак, — сказала Дар.

Зна-ят, похоже, не слушал ее. Он не ответил.

Дар ухватила за лодыжки того из убитых охотников, который лежал ближе к ней, и с трудом потащила его к кустам.

— Помоги мне!

Зна-ят наконец обрел дар речи.

— Я сделаю это, — сказал он, без труда поднял труп и понес прочь.

Пока Зна-ят уносил и прятал трупы, Дар подняла свой кинжал и стала, прихрамывая, ходить по опушке и старательно убирать все следы побоища. В землю на проселочной дороге впиталось слишком много крови, ее нельзя было убрать до конца. Занимаясь этим, Дар мало-помалу начала осознавать, что случилось, и в ужасе задрожала.

«Я должна была сделать это, — говорила она себе, — теперь все позади. Все кончено. Мы живы. Его не сожгли».

Когда Зна-ят вернулся, спрятав последнюю убитую собаку, Дар успела закончить свою работу.

— Нам нужно вернуться к остальным, — сказала она.

Зна-ят подхватил Дар и забросил себе на плечо. Точно так же он носил трупы.

— Опусти меня, — попросила Дар, — я могу идти.

— Тва, — сказал Зна-ят и зашагал в ту сторону, где спрятал мертвые тела.

— Ты идешь не в ту сторону, — сказала Дар.

— Я должен забрать мое оружие, — ответил Зна-ят.

Лежа на плече у орка, Дар не могла видеть его лица, но голос Зна-ята звучал тревожно. Он держал Дар крепко, освободиться она не могла. Кинжал девушки был прижат к груди орка, Дар не могла им воспользоваться. Дар понимала, как глупо все получилось. Она рискнула жизнью, а в результате оказалась один на один со Зна-ятом и была целиком в его власти.

Зна-ят нес Дар не слишком долго. Вскоре он опустил ее на землю на небольшой поляне. Повсюду были видны следы недавнего сражения. На траве валялись мертвые собаки. Одна из них была разрублена пополам. Примятая трава темнела там, где по земле тащили Зна-ята. Дар стала осматривать поляну, а Зна-ят начал искать свое оружие. Кинжал он обнаружил в кустах, поднял его и убрал в ножны, а потом нашел свой меч. Его убирать в ножны он не стал. Он распрямился и повернулся лицом к Дар. Вид у орка по-прежнему был взволнованный. Его рука, сжимавшая меч, слегка дрожала.

— Я чую твой страх, — сказал он.

Дар промолчала, но сжала рукоять своего кинжала. Зна-ят шагнул ближе к ней.

— Это мудро, что ты меня боишься.

Дар гадала, далеко ли сумеет убежать с раненой лодыжкой.

«Орка мне не обогнать», — думала она, вспоминая, как Ковок-ма нес ее на плечах.

Тем не менее она была готова попытаться метнуть в Зна-ята кинжал. Но пока она сидела совершенно неподвижно.

— После того как меня поймали, тебе ничто не грозило, — сказал Зна-ят, — почему ты пришла?

— В видении мне представился горящий уркзиммути.

Зна-ят ничего не сказал. Он долго молча смотрел на Дар. И вдруг из его глотки вырвался негромкий скорбный стон. Он становился все громче, и Дар задрожала от страха. Зна-ят бросил свой меч к ее ногам и повалился на четвереньки. Далеко не сразу он совладал с собой и начал говорить.

— Мут ла вошла в мою грудь, — сказал он, — я очнулся от дурного сна и увидел все открытыми глазами. Ты мудра и добра. А я был глуп и злобен. Мне стыдно за твой страх, — он опустил голову, — укуси мою шею.

Дар знала, что согбенная шея — это знак того, что орк сдается и просит пощады, но она никогда не слышала о том, чтобы один орк кусал другого. Это казалось ей отвратительным, и она растерялась.

Зна-ят не шевелился.

— Прошу тебя, Мать, оставь свою отметину.

Дар все еще не могла решиться.

— А что означает этот укус?

— Моя жизнь станет твоей.

— Это был бы большой дар, — сказала Дар, — но почему я его заслуживаю?

— Меня поймали, потому что ненависть сделала меня беспечным. У меня была только одна мысль — убить тебя. Я собирался спрятать твое тело и никому ничего не сказать. Ты увидела зло в моей груди и отплатила за него отвагой.

— Почему ты меня так ненавидел? — спросила Дар.

— Я думал, что вашавоки не место среди уркзиммути. Я не понимал.

— Чего ты не понимал?

— Когда я швырнул тебя в реку, вашавоки умер. Твоя жизнь была даром Мут ля. Теперь ты служишь ей. Прошу тебя, Даргу, позволь мне искупить мое зло. Твой укус благословит меня.

Дар справилась с чувством неловкости, опустилась на колени и сильно сжала зубы, чтобы прокусить кожу на шее Зна-ята. Как только она сделала это, орк вздохнул с таким облечением, словно расстался с тяжкой ношей. Зна-ят поднялся. Дар ни разу в жизни не случалось видеть такого полного преображения. Залитое кровью лицо орка стало покорным и умиротворенным.

— Шашав, Даргу, — произнес он, — шашав, Мут ла.

Ковок-ма явно растревожился, когда увидел Зна-ята, несущего на руках Дар.

— Вы оба ранены! — воскликнул он, — что случилось?

— Мы дрались с вашавоки и их собаками, — ответила Дар, — все они мертвы. Какое-то время нам нечего бояться.