— Ты говоришь о вещах, в которых ничего не понимаешь. Лучше молчи, чтобы от твоих глупых россказней не случилось беды.

Зна-ят покорно склонил голову.

— Все, о чем ты говоришь, удивляет меня, — призналась Зор-ят, задумалась и только потом сказала сыну о своем решении, — возможно, ты повел себя мудро. Эта вашавоки укусила твою шею, поэтому я готова почтить твое поклонение ей. Но я пока не знаю, какой чести достойна эта Даргу. Быть может, и никакой.

— Она достойна большой чести, — сказал Зна-ят.

Зор-ят растянула губы в улыбке.

— Ты стал дерзок, защищая ее, — сказала она и одарила сына понимающим взглядом, — ты уже что-то от меня скрываешь.

Зна-ят отвел глаза.

— Скоро я познакомлю Даргу с моей сестрой, — сказала Зор-ят, — потом мы решим судьбу этой вашавоки.

Понимая, что сделал для Дар все, что только мог, Зна-ят поклонился своей мутури и вышел из ханмути.

Дар молча смотрела в окно своей комнаты и гадала, каково будет ее место в сообществе за стенами этой комнаты.

«Если мне суждено будет занять здесь какое-то место», — с тоской подумала она.

Дар знала только одно: тот, кто принимает решение, тянет время. Дар ждала уже два дня.

Нир-ят прервала раздумья Дар очередным вопросом:

— Как ты выучила речь матерей?

— Один сын обучил меня ей.

— Почему?

— Потому что я его об этом попросила.

— Но почему он согласился?

— Думаю, я показалась ему забавной, — ответила Дар и улыбнулась, — он говорил, что я свирепая.

Выражение лица Нир-ят немного изменилось.

— Кто был этот сын?

— Это был кто-то из другого клана, — сказала Дар, подозревая, что исходящий от нее запах выдает ее чувства, — мы расстались.

Нир-ят не стала расспрашивать дальше, но Дар боялась, что и так уже наговорила слишком много.

— Что со мной будет? — спросила она.

— Я не знаю. Мут-ят решит.

— А ты не знаешь, когда это случится?

— Как только она будет готова. Пока я побуду с тобой.

«Чтобы выведать все, что только можно», — подумала Дар.

Она быстро догадалась, что Нир-ят приставлена к ней в качестве шпионки. Но вот только шпионка из Нир-ят получилась неумелая. Как большинство орков, которые встречались Дар, юная мать задавала вопросы прямо, без уверток, и Дар казалось, что Нир-ят не стала бы отрицать, что получает от нее ответы на все свои вопросы. Положение Дар осложнялось тем, что узнать что-либо сама она могла только от Нир-ят, потому что они жили отдельно от всех других. Обычно спальни примыкали к ханмути, и на трапезы собирались все вместе, но Дар и Нир-ят редко покидали свою комнату. Даже купаясь, они пользовались ванной, а не ходили к общему пруду.

Из разговоров с Нир-ят у Дар постепенно начала складываться картина жизни в палате клана Ят. По большей части все здесь протекало так же, как в любом другом оркском поселении. Главным отличием было то, что клан-ят являлся правящим. Матриархи других кланов встречались в палате этого клана, чтобы получить указы от королевы. Это по-прежнему происходило, хотя королева жила в Тайбене, где она поправлялась после загадочной болезни. Дар с удивлением узнала о том, что королева живет среди вашавоки. Хотя Ковок-ма и говорил Дар о том, что королева получает от людей «сильное целительное волшебство», Дар решила для себя, что речь идет не о длительном лечении, а о каком-то снадобье. С тех пор как королева оказалась в Тайбене, ее указы доставляли сыновья, служившие в оркских полках.

Дар удивило и то, что королева была родной сестрой Зор-ят и Мут-ят, верховной матери клана Ят. За время странствия у Дар сложилось такое впечатление, что в кланах орков самые высокое положение всегда занимают самые старшие по возрасту матери, поэтому она не ожидала, что кланом могут править матери средних лет. Нир-ят объяснила Дар, почему так бывает, но ее объяснения прозвучали не слишком вразумительно. Она говорила что-то насчет того, что именовалось Фатма, и Дар решила, что это что-то сродни божественной благодати.

У клана Ят были и другие палаты помимо той, в которой поселили Дар. Все восточные кланы были многочисленны и обитали на больших участках земли. Только «потерянный» клан Па довольствовался одной-единственной палатой. Нир-ят говорила о членах этого клана презрительно. Для нее они были чудаками, вся жизнь которых была связана с прошлым.

— Они до сих пор верят в пророчества Веласа-па, — сказала Нир-ят, — хотя ни одно из них никогда не сбывалось.

— Что это за пророчества? — спросила Дар.

Нир-ят смешливо зашипела.

— Предсказания, которые оказались неверными. Теперь их помнят только хранители знаний.

Дар продолжала оставаться в обществе Нир-ят и все больше убеждалась в том, что Мут-ят повидается с ней только тогда, когда решит, что достаточно узнала о своей гостье. Поэтому Дар отвечала на вопросы Нир-ят правдиво (пусть и не всегда до конца) и была готова поделиться с ней любыми сведениями. При этом она решила не рассказывать о своих чувствах к Ковоку и даже не упоминать о нем до тех пор, пока не узнает, как здесь могут отнестись к этим чувствам.

Со временем настороженность Нир-ят развеялась. Рассказы Дар о трудностях и опасностях проделанного пути зачаровывали юную мать, и она была готова без устали слушать о спасении своего брата. На четвертое утро Нир-ят бережно погладила шрам на лодыжке Дар, когда та в очередной раз пересказала ей подробности сражения с людьми, взявшими Зна-ята в плен. Голосом, полным искреннего сострадания, Нир-ят проговорила:

— Как только вашавоки смогли так обращаться с матерью?

В это мгновение Дар поняла, что завоевала сердце Нир-ят. Чуть позже Нир-ят ушла и не возвращалась до вечера.

Вскоре после этого Дар была призвана к Мут-ят. Верховная мать клана сидела в комнате, отличавшейся особым величием. Комната была круглая, как ханмути, но посередине находился не очаг, а каменное сиденье. У него не было ни спинки, ни подлокотников, но его размер и красота резьбы убедили Дар в том, что это не что иное, как трон. Через арочные окна, в которые были вставлены пластины песчаного льда, были видны горы.

Мут-ят сидела на табурете у подножия трона. Рядом с ней сидела Зор-ят. Дар сразу заметила, как похожи друг на друга эти две матери чертами лица и гордой осанкой. После того как сопровождавшая Дар Нир-ят вышла из комнаты, верховная мать склонила голову.

— Меня зовут Мут-ят.

Дар низко поклонилась ей.

— Меня зовут Даргу.

— Я знаю о твоих деяниях и о том, как вышло, что ты укусила шею сына моей сестры, — сказала Мут-ят, — теперь мы поговорим о более важных вещах.

И она начала задавать Дар вопросы. Нир-ят успела пересказать Мут-ят все, что узнала от Дар, поэтому вопросы верховной матери касались только особых случаев. Большая их часть относилась к четырем событиям: к сну Дар, в котором ей привиделся колдун, пытавшийся найти ее, спрятавшуюся под покровом листвы; к видению, в котором мать уркзиммути явилась ей около живой изгороди; к встрече с Веласа-па и к путешествию во тьму вместе с Мут-па. Верховная мать и ее сестра допрашивали Дар до захода солнца. В комнате стало темно. Наконец допрос завершился. Мут-ят хлопнула в ладоши. В комнату вошел один из сыновей.

— Мы закончили разговор с Даргу, — сказала Мут-ят, — отведи ее обратно в ее комнату.

Дар поклонилась и вышла, так толком и не узнав ничего о том, какая судьба ее ждет.

Как только Дар вышла, Зор-ят обратилась к своей сестре:

— Что ты думаешь?

— Вашавоки часто произносят слова, лишенные смысла, которые сами называют «ложью», — отозвалась Мут-ят, — но я не верю, что Даргу произносила такие слова.

— Ты уверена? — спросила Зор-ят, — как она могла встретиться с Веласа-па? Это похоже на ложь.

— Это слишком невероятно, чтобы быть ложью, а вашавоки мастера плести небылицы.

— Стало быть, если она встречалась с ним, означает ли это, что пророчество сбывается?